Безусловно, Арамант был способен вдохнуть в корпорацию новую жизнь, но, пока он рос, "Киберсистемами" управляла Тея Митчел, – Андре Сент-Иво явно не дотягивал даже до уровня бизнесмена средней руки.

Собственное безволие, сладострастие и неспособность вести дела корпорации, сильно задевали Андрэ, – он желал постоянно обладать Теей, но мать Джона, когда-то покоренная и очарованная молодым, богатым женихом, попав в условия Башни, быстро рассталась с иллюзиями. Она презирала Андрэ, он же мечтал подчинить ее свой извращенной воле, и это послужило причиной покушения на нее, но не в стенах Башни, где все контролировалось глобальной системой безопасности, а во время делового визита на одну из планет Окраины.

Выстрел снайпера был рассчитан так, что Тею успели спасти… только никто не догадывался, что она выжила, попав по прямому указанию Андрэ в руки генных инженеров Зороастры.

Мстительный, недальновидный, себялюбивый – он надругался над женой, заплатив баснословную сумму за ее "лечение" с одновременной трансформацией в послушную биологическую куклу. В итоге Андре Сент-Иво получил именно то, о чем мечтал – послушную, безропотную рабыню, которая выполняла все его желания*, не утратив при этом качеств деловой женщины. Изменившаяся Тея продолжала в критических ситуация решать все вопросы, связанные с управлением корпорацией, но для детей она умерла, и Андрэ, опасаясь случайного раскрытия своей тайны спрятал изменившуюся Тею в недоступных для них помещениях Башни, из предосторожности погружая ее в криогенный сон.

Потом пришел и его черед занять свое место в родовой усыпальнице.

Власть над "Киберсистемами" перешла в руки молодого, энергичного Араманта. Джону к тому времени исполнилось двадцать пять лет, и он, вырвавшись, наконец, из Башни, вел жизнь богатого молодого повесы. Митчел предпочел носить фамилию матери, он не хотел даже вспоминать о Гермесе, где прошло его мрачное, одинокое детство, и только настойчивые требования Араманта заставили его вернуться сюда, после того как на планете Флиред произошел глобальный сбой десятитысячной партии биороботов, клонированных на заводах корпорации с матрицы "КОРГ".

Нужно сказать, что генетическими прототипами для изделий, поступающих в массовое производство, чаще всего служили сами Сент-Иво. Данную практику ввел еще Эрлих, – тысячи, миллионы биороботов, как две капли воды похожих на правителей Гермеса, служили для последних идеальным прикрытием в случае внезапного краха, – когда твоя ДНК совпадает с геномами человекоподобных машин, нетрудно раствориться в их числе, обманув не особо дальновидных преследователей.

Конечно, до таких крайностей не доходило, но практика создания облика киборгов "по образу и подобию" прочно укоренилась среди традиционных технологий Башни.

Джон, например, находил это отвратительным. Киборги последних серий внешне не отличались от него самого, и Митчел каждый раз с вздрагивал, встречая на иных планетах свои биологические копии, клонированные на механические эндоостовы. Подобные встречи всегда ставили его в неловкое, дурацкое положение.

Впрочем, это была лишь одна из многих причин, по которым он ненавидел все связанное с мрачным уступчатым сооружением, а особенно с расположенной в цоколе усыпальницей, где ждали триумфального часа своей реинкарнации несколько поколений Сент-Иво.

…

Свой последний визит сюда он запомнил навечно.

– Наша корпорация распростерлась на половину освоенной человеком Галактики. – Говорил Арамант стоя у панорамного окна на верхнем этаже Башни. – Основные предприятия базируются в ста двадцати развитых системах, – это не учитывая научных центров и вспомогательных производств. Финансовый оборот "Киберсистем" исчисляется триллионами кредитов. Корпорация процветает, но я провел собственный анализ и пришел к удручающему выводу: мы стоим на краю пропасти. Еще один шаг вперед приведет к неизбежному краху.

– Не понимаю тебя, брат. – Ответил Джон, который никогда не пытался вникать в тонкости семейного бизнеса.

– Я объясню. – Кивнул Арамант. – По моему убеждению, корпорация уже сейчас находится в стадии противостояния с остальным человечеством. И дело вовсе не в конкуренции. Нам действительно нет равных на галактическом рынке робототехники, но… мы исчерпали себя в создании механических и, особенно, – биомеханических устройств. – Он говорил ровно, сдержанно, будто речь шла не о грядущем крахе огромной промышленной империи. – Все, дозволенное нормами человеческой морали и галактического права, уже создано и доведено нами до совершенства. Отсюда вывод: дальнейшее развитие "Киберсистем" лежит за пределами юридического и морального фола.

– И что ты собираешься предпринять? Зачем ты вынудил меня вернуться на Гермес?

– Я планирую продажу всех головных предприятий корпорации конкурирующим фирмам. – Спокойно ответил Арамант. – Только не перебивай, сейчас я объясню тебе смысл, скрытый в подобном шаге. – Предупредил он и продолжил, прохаживаясь вдоль поделенных на сектора панорамных окон:

– Как я уже сказал, мы стоим у черты, за которой нас ждет либо кризис перепроизводства дозволенных, но морально устаревающих моделей, либо дальнейшее развитие, автоматически вступающие в конфликт с законами и этикой. Ни одно, ни другое недопустимо. Я долго размышлял над этим, и пришел к выводу, что из сложившейся ситуации существует лишь один выход: продажа наших производств и вспомогательных исследовательских центров трем десяткам избранных мною фирм. Подобный шаг вдохнет в деятельность конкурирующих компаний новый смысл. Они неизбежно ухватятся за перспективу развития и начнут движение вперед, но ломка стереотипов будет очень болезненна, особенно если учитывать консерватизм Центральных Миров, составляющих костяк Конфедерации Солнц.