Отто Шнайдер умер, но его месть оказалась ужасна, хотя он не подозревал о том, что совершил.

Стремясь уничтожить уникальный комплекс, он действовал исходя из злобы и бессилия, но Райвен, интегрировавший свою кристаллосферу в кибернетическую систему Башни, сам того не ведая, попал в ловушку.

Он все еще грезил тем, что вернулся домой, и его стремление вспомнить самого себя было вполне естественным, по крайней мере, на тот момент.

Круг замкнулся.

Он снова стал Джоном Митчелом – память прошлого, хранящаяся на многочисленных запоминающих устройствах уникального кибернетического комплекса, вливалась в его рассудок по капле, словно яд.

Он вернул себе память и обрел вечность.

Он победил Судьбу и оказался заложником Гермеса.

Он осознал свое бессмертие и потерял Беат.

Теперь Беатриче давно состарилась, Мать по последним сведениям исчезла, после того как Деметру оккупировали ганианцы, в Обитаемой Галактике прошло более полувека, а он по прежнему стоял в той же позе, – физическая оболочка давно утратила для Джона какой-либо смысл, его возродившийся рассудок витал в информационном поле Гермеса, и ничто в реальном мире уже не трогало его.

Так было, пока он повстречал Селену.

Ее корабль, поврежденный попаданием ракеты, снижался по пологой траектории.

Джон наблюдал за его сближением с планетой, но это созерцание не являлось пассивным.

Вокруг застывшей серв-машины деловито сновали ремонтные кибермеханизмы, огромный грузовой подъемник дрогнул, опускаясь в недра Башни, но через минуту поднялся вновь, доставив в кабинет Араманта очередную партию обслуживающих машин, которые начали выгружать увесистые кофры с предупреждающими надписями "Осторожно. Активный боекомплект. Взрывоопасно".

Тихо щелкали фиксаторы, нервно взвизгивали тестируемые сервоприводы, корпуса тактических ракет с протяжным шелестом входили в полые пусковые тубусы, на приборных панелях в рубке управления один за другим вспыхивали тестовые сигналы готовности тех или иных систем.

Последним актом этой быстрой, но эффективной подготовки, стало движение манипуляторов, которые бережно втянулись внутрь "Ворона", вновь поместив кристаллосферу в предназначенное ей гнездо.

Бронеплиты начали смыкаться.

Внутри исполинской серв-машины с утробным воем, затухающим на высоких нотах, раскрутились гироскопы самостабилизирующихся подвесок, с характерным звуком повернулась рубка, проверяя работу центрального механического узла, независимые приводы орудий нервно взвизгнули, осуществляя тестовую наводку на несуществующую цель.

Он снова вернулся в физический мир.

Вернулся, чтобы спасти любимую.

Джон понимал: больше не будет двойственности, она узнает, кем на самом деле является ее Ветер.

Его инкогнито будет раскрыто. В затянувшейся истории Гермеса следовало поставить точку, равно как и в своей судьбе. Полуправда, полужизнь, глубокие, ранящие чувства, – слишком много наболело в душе, которая, не смотря ни на что, нашла свое место среди строгих машинных кодов.

Сейчас он был Джоном, Райвеном, Ветром – все прожитое слилось воедино, чтобы в последний раз вспыхнуть неистовым порывом горьких и нежных чувств.

В его действиях не было ненависти к вторгшимся на Гермес людям, он не ощущал фатализма, все мысли сейчас сосредоточились на крохотной точке снижающегося "Тайфуна".

Он слишком много терял, слишком страстно любил, чтобы допустить ее гибель.

Держись родная…– шептал голос Ветра, в то время как заработали сервомоторы "Ворона" и первый шаг черехпалого ступохода, казалось, поколебал стены Башни.

Рано или поздно это должно было произойти.

Он вошел на платформу грузового лифта и отдал мысленный приказ кибернетическим системам окружающего комплекса, которые после отключения кристаллосферы вошли в режим автономных функций.

Дрейку казалось, что он стал песчинкой, которой по своей прихоти играет неистовый ураган.

Взрывные волны били со всех сторон, то милостиво гася друг друга, то усиливаясь по воле интерференции, а он, падая, вновь вставал, стремясь не потерять единственный избранный в окружающем хаосе ориентир.

Башня. Она казалась ему спасительным убежищем, Драйв постоянно ощущал ее мощь, извергаемую навстречу кораблям противника.

Он уже не был так уверен, что сможет легко и непринужденно перехватить управление этим уникальным комплексом, но сейчас речь шла уже о спасении собственной жизни, так что он был готов пойти на все, вступить в любую мыслимую сделку или схватку, лишь бы выбраться из бушующего вокруг ада…