Медли вышел из транса, удивленно взглянул на своего шефа, увидел пляшущие в его глазах смешинки и уверенно ответил:

– Над нок-реей, сэр.

– Прекрасно, – сказал Харвуд. – Тогда откроем джин.

Утром 13 декабря ровно в 4:50 крейсера следовали в том же порядке. Перед рассветом люди заняли боевые посты. Так было заведено еще со времен Нельсона. Ведь никогда не знаешь, что увидишь, когда взойдет солнце. А радаров в те времена еще не было. Крейсера шли северо-восточным курсом со скоростью четырнадцать узлов, но все было готово к быстрому увеличению скорости, если на рассвете будет обнаружен противник.

Звезды уже начали тускнеть, но все еще было темно. На мостике флагманского корабля в тусклом свете были видны неясные силуэты. От штурманского стола исходило слабое свечение. Перед рассветом всегда было особенно холодно, и люди кутались во все, что попадалось под руку. Харвуд нервно мерил шагами мостик, хотя выглядел очень уверенно. В зубах он зажал трубку. Вудхаус старался согреть свои большие ладони, держа чашку с какао, и все время оглядывался в сторону кормы. Он скорее чувствовал, чем видел едва вырисовывавшиеся в темноте очертания двух других кораблей. Но небо на востоке быстро светлело.

На «Ахиллесе», шедшем вторым в строю, негромко переговаривались два впередсмотрящих. Один из них, по имени Арчер, одетый в непромокаемый дождевик, застегнутый до самого подбородка, и черную вязаную шапочку, которую он натянул на лоб до бровей, так что оставались видны только грустные глаза и рот, уголки которого были меланхолично опущены вниз, широко зевнул и пробормотал:

– Какой я видел прекрасный сон!

Его товарищ отнесся к словам с полным пониманием.

– Кто была она? – поинтересовался он.

– Это была не она, это был…

Прошедший мимо офицер тихо, но внушительно проговорил:

– Арчер, Барнс, прекратите разговоры.

Выждав некоторое время, Арчер продолжил свое тихое повествование, при этом его губы едва шевелились.

– Это был он!

– Он?

– Ну да, – продолжил Арчер шелестящим, почти загробным голосом. – Именно он. Я был в отеле «Риц» в Лондоне, а наш главный надсмотрщик, – он мотнул головой в сторону, – оказался там портье. Я отправил его под проливным дождем за такси, а когда он вернулся, послал за другим, сказав, что мне не нравится цвет приехавшей машины.

Его друг тихо фыркнул. Арчер был признанным остряком в своей вахте, а даже самая незамысловатая шутка помогает скоротать время, которое перед рассветом тянется особенно долго.

На «Эксетере», замыкавшем строй, Билл Ропер передал капитану Беллу чашку какао:

– Ваше какао, капитан.

Белл взял чашку с густым сладким напитком и вежливо сказал:

– Спасибо, Ропер. Как вы находите погоду сегодня утром?

– День будет хороший, посмотрите, небо просто-таки усыпано звездами.

Дул легкий ветерок. Белл остановился рядом со штурманом и посмотрел в бинокль.

– Будьте внимательны, штурман, – сказал он. – Флагманский корабль изменил курс на несколько градусов. Коммодор вполне мог сделать это специально, чтобы проверить наше внимание.

Два корабля впереди уже были отчетливо видны – черные силуэты на фоне серо-зеленого моря. Стала появляться линия горизонта.

– Ропер прав, – сказал Белл. – День, похоже, будет погожий.

Штурман кивнул, думая о том, что они увидят в течение этого погожего дня, пока солнце не сядет. Ведь следующего рассвета можно и не увидеть. Он сказал:

– Будет хорошая видимость, сэр.

На «Аяксе» находился небольшой «Сифокс». Он стоял на установленной в корме катапульте. Наблюдатель Дик Керни, крупный, хотя и очень молодой человек, уже сидел на своем месте. Он болтал с офицером, отвечающим за работу катапульты. Пилот Дранки Левин, усаживаясь в кресло, что-то бормотал себе под нос. Он немного поерзал, вздохнул и сказал:

– Доброе утро, Дики, доброе утро, Монк.

Предшествовавшая ночь в кают-компании оказалась горячей, и спать офицерам пришлось недолго.

Керни и Монк обменялись насмешливыми взглядами и хором сказали:

– Доброе утро, Дранки.

Левина звали Дункан. Но еще в самом начале своей карьеры на флоте он из Дункана стал Дранкеном, а потом уже и Дранки. [18] Это прозвище сопровождало его довольно давно, но иногда по утрам оно особенно резало слух. Механик начал свою обычную «молитву», и Левин давал ответы почти автоматически.

– Выключатели.

– Есть выключатели.

– Бензин.