Шрифт:
Воздух освежил девушку, она стала лучше соображать. Старуха упомянула о Вельвиле. Выбравшись из дома, Лизетта могла дойти до бульвара Тампль, а затем…
В ушах девушки звучали слова старухи: «поздненько спохватилась!»
Неужели это правда?!
Лизетта осторожно открыла окно, по покрытой диким виноградом стене спустилась на улицу и побежала без оглядки. Свет фонарей исчезал в густом тумане, и девушка не раз натыкалась на стены или на прохожих. Так она добежала до канала Сен-Мартен.
Теперь Лизетта была в городе — стоило только пересечь мост. Но она не пошла туда.
Что ожидало ее там? Поругание и позор: виконт, взбешенный неудачей, наверное, будет искать ее и достигнет своей цели. Кто заступится за бедную, всеми покинутую уличную певицу? Никто!
Лизетта несколько минут простояла в нерешительности, затем боязливо оглянулась и пошла к лестнице, которая вела к воде. Дойдя до последней ступеньки, она остановилась и скрестила на груди руки.
Несчастная не сводила глаз с этой мутной воды, омывавшей ее ноги, и в таком положении замерла…
Робекаль и Ролла бежали как угорелые: им необходимо было покинуть Париж.
На углу улицы Сен-Дени чья-то железная рука легла на плечо Робекаля, и он в испуге обернулся.
Перед ним стояли Фанфаро и Бобишель.
Клоун схватил акробатку, встряхнул ее и крикнул:
— Куда ты девала Лизетту?
— Знать не знаю никакой Лизетты,— нагло ответила Ролла,— пусти меня, или я закричу.
— Кричи, голубушка, зови полицию, она уже давно до тебя добирается,— сказал Бобишель.
Ролла вспомнила о туго набитом портфеле и прикусила язычок. Между тем Фанфаро схватил Робекаля за горло и спросил:
— Где Лизетта?
— В Вельвиле, в доме № 16.
— Она там одна?
— Не знаю.
— Боже сохрани, если с ней случилось несчастье,— сказал гимнаст,— а теперь ведите нас туда.
Под конвоем Фанфаро и Бобишеля негодяи вернулись в Вельвиль.
У дома № 16 все остановились и, войдя, поднялись на второй этаж. Дверь оказалась отворенной, комната была пуста.
— Да он увез ее с собой! — крикнула Ролла.
— Кто? — задрожав, спросил Фанфаро.
— Виконт де Тализак!
— Я так и знал,— мрачно произнес гимнаст.
В эту минуту Бобишель подал Фанфаро найденную им на столе записку. Фанфаро прочел ее: «Вы меня надули, и с вашей помощью девчонке удалось бежать. Черт бы вас всех взял!»
— Слава Богу, еще не все потеряно,— про себя произнес гимнаст.
— А мне пришла в голову блестящая мысль,— прибавил клоун.
Он повалил Робекаля на пол, связал его по рукам и ногам и втолкнул акробата в шкаф. Заперев его,, он положил ключ в карман и сказал Ролле:
— Теперь убирайся, а он пока пусть посидит.
Ролла поспешно ретировалась: теперь двадцать тысяч франков, полученных от виконта, переходили в ее полную собственность. Бобишель и Фанфаро также ушли, и в доме остался один Робекаль, тщетно пытавшийся выбраться из своей тюрьмы.
21. Арест
Многочисленные приглашения, разосланные маркизом и маркизой де Фужерез, собрали в их доме все высшее общество Парижа. Роскошно убранные комнаты утопали в море огней. К девяти часам вечера гости начали съезжаться.
Маркиз и его жена встречали гостей с обворожительной любезностью, с гордостью поглядывая на виконта, будущего кавалера Ордена Святого Людовика.
Но Тализак был мрачен — он горевал об исчезновении Лизетты и сожалел о потерянных деньгах.
— Милый Фредерик,— шепнула сыну маркиза,— развеселись и будь любезным хозяином: приехала графиня де Сальв.
Виконт закусил губу и пошел навстречу Ирене, входившей в залу вместе с матерью и маркизом де Монферраном. На лице мадемуазель де Сальв лежало облачко печали, глаза ее горели лихорадочным блеском. Но голос, как всегда, был невозмутимо спокойным.
Воспитанная в аристократических традициях, Ирена беспрекословно подчинялась воле своей матери, объявившей ей о том, что сегодня назначена ее помолвка с виконтом де Тализак. Эксцентричная девушка всеми силами души привязалась к Фанфаро, но никогда и ни за что не решилась бы сознаться матери в своей любви к «фигляру».