Шрифт:
— Господин комиссар, я самым решительным образом протестую против моего обвинения в покушении на убийство: открыто и честно я вел борьбу с правительством, но никогда не был убийцей! Исполняйте свой долг — я покорно последую за вами и спокойно предстану перед судом.
Высоко подняв голову, Фанфаро направился к выходу, солдаты окружили его и увели.
Монферран подошел к Тализаку и шепнул ему на ухо:
— Хотя с подлецами не дерутся, но для того чтобы избавить общество от негодяя, я вызываю вас на дуэль!
— И я убью вас,— прошипел виконт.
Полчаса спустя дом маркиза де Фужерез опустел, и мертвая тишина сменила веселье.
22. В Лейгуте
Деревня Лейгут, сожженная неприятелем, мало-помалу возрождалась из пепла.
Однажды в деревню приехал никому неизвестный старик и объявил, что намерен построить на прежнем месте гостиницу и школу взамен сгоревших. Не торгуясь, приобрел он участок земли, и на другой же день рабочие приступили к строительству. Когда дом был готов, то над крыльцом прибили полуобгоревшую вывеску «Для счастья Франции», и старожили уверяли, что эта вывеска некогда украшала гостиницу Жюля Фужера.
Новый владелец дома не поселился в нем, он уступил его беднейшему в деревне семейству, выговорив себе лишь право жить в нем несколько месяцев в году. На место учителя старик за свой Счет пригласил одного отставного сержанта. Жители Лейгута относились с большой признательностью к Пьеру Лабарру — так звали доброго старика — и сердечно радовались его ежегодному появлению в деревне.
И в эту весну Лабарр приехал в Лейгут. Задумчивый и сосредоточенный, по обыкновению сидел он у окна гостиницы. Вдруг на дороге появились две особы, обратившие на себя его внимание.
Одна из них была молодая девушка, а вот другая — сгорбленная старушка, опиравшаяся на руку своей спутницы…
Следуя непонятному влечению, Пьер вышел из дома и присел на крылечке. Женщины подошли к гостинице, и старуха подняла голову.
Лабарр увидел страшно обезображенное и покрытое рубцами лицо…
Старуха с трудом поднялась по ступенькам крыльца и вошла в дом. Пьер последовал за ней. Дверь стояла отворенной, несчастная сидела на подоконнике, боязливо оглядываясь кругом, и бормотала:
— И что это Жюль не идет домой? Обед давно готов, дети ждут, а его все нет! Поди сюда, Жак. Отец скоро вернется. Лизетта, не плачь, не то я рассержусь… Нет, я пошутила, дурочка, успокойся: он сейчас придет…
По телу Пьера Лабарра пробежала дрожь. Эта несчастная cтapyxa была Луиза — жена Жюля Фужера! Но кем была ее спутница?
В эту минуту молодая девушка подошла к нему и сказала:
— Не сердитесь, сударь, мы пробудем у вас недолго.
— Будьте здесь, как дома,— ласково ответил Пьер,— скажите мне, кто эта старушка?
Перепелочка — это была она — приложила палец к губам и ответила:
— Она помешана.
— Как ее зовут?
— Не знаю. Несчастная много выстрадала в жизни: лишилась мужа и детей и обгорела при пожаре. Месяц тому назад она не сходила с постели, но теперь немного поправилась, соседи обыкновенно зовут ее «обгоревшей», а Лизетта зовет ее матушкой.
— Лизетта? Кто это?
— Молодая девушка, принявшая в ней теплое участие. Она распевает песни на улице, тем и живет, брата ее зовут Фанфаро… Это такая запутанная и грустная история…
— Кто этот Фанфаро? — спросил, немного помолчав, Пьер.
— Сирота, найденный на дороге моим отцом,— ответила Перепелочка,— он славный и хороший юноша.
«Где же я слыхал это имя?» — про себя сказал Пьер.
В это время помешанная подняла голову и вежливо произнесла:
— Извините, сударь, угощать мне вас больше нечем — чем богата, тем и рада!
Лабарр вскрикнул:
— Луиза… Луиза Фужерез?
Больная выпрямилась во весь рост и бросила взгляд на Пьера.
— Кто звал меня? Кто произнес мое имя?
— Я. Луиза,— мягко ответил Лабарр.— Неужели вы забыли вашего мужа Жюля и ваших детей Жака и Лизетту?
— Я помню их, и мне очень хотелось бы с ними увидеться. Где Жюль? И Жак, и, да… помню, Лизетта спит в своей кроватке, но она ушла и…
Мысли больной, очевидно, путались.
— А вот и Жак! Как ты похорошел, голубчик, как я рада, что ты снова со мной!
— Нашелся ли Жак? — спросил Лабарр у Перепелочки с дрожью в голосе.— Жив ли он?