Тролли вышли перед ним такими, какими Рольф увидел их в пещере. Они трогательно держались за руки, узоры на их лицах исходили нежно-лиловым светом. Рольф с ужасом понял, что не видел ещё пары прекрасней. Непрошенные мысли и чувства вновь отозвались в сердце.

— Отойди, златовласый чужеземец, — сказал тролль.

Его голос вернул Рольфа из туманных далей смятения. Он ухмыльнулся.

— Молись своим богам, тролль! — и он шагнул навстречу детям гор…

…замер, как вкопанный. Троллина обернулась, и перед юношей предстала прелестнейшая из женщин. Высокая и стройная, с милым лицом и черными бархатными глазами, она была обнажена, и шёлк волос струился по её коже, покрытой бронзовым загаром, точно волны — по золотистым пескам южных берегов. На миг она замерла, отыскала своими глазами его восхищенный взгляд — и, когда их взоры встретились, пустилась в пляс. Её танец был подобен огню в храмах любви, брачным играм оленей и длинноногих аистов, кипящему смоляному напитку, который ведьмы пьют на своих празднествах в разгар свирепых штормов… Рольф также пил тот отвар, и голова его кружилась, а руки слабели. Вот лязгнул о каменный пол оброненный мэккир. Вот северянин опустился на колени. Протянул руки в мольбе. И вот он лежит рядом со своим мечом, без сознания и памяти, объятый грёзами. На губах его маслянится улыбка.

— Пролежит часа два, не меньше, — сказала троллина.

Супруг неодобрительно покосился на неё.

— Ты же знаешь, как я тебя ревную. Проще было бы его убить.

— Проще, — кивнула она. — Однако же, вспомни себя в его возрасте. Много ли чести убивать щенков?

— Убивают не ради чести. Ради удовольствия.

— Г… г… господа, — пробормотал Асклинг, — там…

Сидевшие у огня путники разом обернулись.

— Там… — пробормотал горе-часовой…

…а потом оружие сверкнуло в руках странников, мигом вскочивших на ноги. Ибо за спиной Асклинга стояли те самые тролли. Они пришли без оружия, а чужеземцы стояли напротив них, обнажив сталь, и смотрели им в глаза. Никто не смел нарушить молчание. Тишина звенела натянутой тетивой.

Первым набрался мужества Эльри.

— А где наши? — спросил он сурово, поигрывая топором.

— Волшебник из сидов — позади, белокурый северянин — недалеко, за поворотом, — ответила троллина. — Он спит, однако проснётся через пару часов.

— Ему следует обзавестись женой, — с усмешкой добавил тролль. — Ибо он слишком горяч, и ему нужна женщина, чтобы его остужать.

— А я ему говорил… — проворчал Асклинг.

— Не знаю, как ему, — молвил Дэор, мило улыбаясь, — но тебе твоя женщина не понадобится, коль скоро Рольф не проснётся.

Тролль скривился:

— Оставь угрозы трусам.

— Верно, угрозы для трусов. Я не угрожаю. Я объясняю. Надобно тебе знать, что я в своё время ходил в горы и леса Тролльмарка, охотиться на твоих собратьев. И ведомо мне, что после обряда рождения потомства у вас нет никакой колдовской силы. Да и неколдовской остается немного. Верно?

Тролли переглянулись.

— Воистину, многое тебе ведомо, — тихо сказал мужчина.

— Еще мне ведомо, — ухмыльнулся Дэор, — что если у живого тролля вырвать сердце, оно станет золотым самородком. Что подводит нас к следующему выводу…

— Прекрати! — резко оборвал его Борин.

Как по лицу ударил.

— Прекрати, — повторил Борин, и Дэор спрятал меч.

А потом сел у огня, как ни в чём не бывало.

Остальные последовали его примеру.

— Страх говорит в тебе, Дэор Хьёринсон. Стыдись!

— Глупости ты говоришь, Борин Торинсон! — отмахнулся Дэор. — Не знал я ни страха, ни пощады в походах на запад, и не жду пощады к себе. Этих троллей двое, и они беспомощны — но рядом их родичи, и нам следует помнить о том.

— Заложники! — воскликнул Эльри. — Клянусь бородой, Дэор, неплохо ты придумал!

— Тебе не будет пощады, викинг, — сказал тролль бестрепетно, — ибо я не судья тебе, и прощать нечего. Наши родичи заняты делами поважнее, чем кучка бродяг. Да и делить нам нечего.

— Не уверен. А как же золото ваших сердец?

— Сам знаешь, чтобы сердце тролля стало золотом, нужно, чтобы его осветило солнце.

— Знаю, — буркнул охотник. — Просто я дурачусь.

— С вашим спутником ничего дурного не случилось, — сказала троллина, — а наши пути расходятся. Вы оставили нам жизни — там, в нише. Наш род вас не тронет. Клянусь Бурной Волной, и Кипящим Озером, и черепом Имира. И спасибо тебе, Борин, сказитель маленького народа.

— Кто тут "маленький народ"?! — сварливо спросил Эльри.

— Прощайте, — сказал тролль, и супруги направились прочь.

— Стойте! — раздался голос Тидрека.

Тролли остановились. Дэор и Эльри переглянулись. "Заложники?" — прошептал северянин.

А мастер-ювелир молвил:

— Присядьте у нашего костра. Разделите с нами трапезу. Свежую человечину не обещаю, хотя, если Дэор не против…

— Говорят, северяне жилисты и костлявы, — отозвался охотник. — Дверги вкуснее, мяса больше.

— Мы не можем воспользоваться гостеприимством, зная, что кто-то из вас держит камень за пазухой, — ответила троллина.