Дверги и Асклинг шагали строем позади, защищая спины друзей. Им, впрочем, мало перепало веселья — Рольф, Корд и Дэор стремительно шли к дольмену, отбрасывая неприятеля, который отчего-то не догадался стать стеной.

"Это неправильно, — подумалось Рольфу, — так не бывает. Почему они так легко нас пропустили? Почему не стали плечом к плечу?.." Две дюжины — более чем достаточно. Тем более — троллей. Это не было похоже не то что на настоящий бой — а даже и на учения…

…А было это похоже на то, как четыре года назад рыцари Ордена расправились с ополчением вельсов. Той весной сотню Рольфа послали под Вильме, усмирять взбунтовавшихся болотных жителей. Поднял восстание некто Ардвис, местный колдун-сейдман (или сейтон, как его тут звали). По его ли наущению сожгли новую церковь Белого бога в Вильме или нет — никто не выяснял. Его Святейшество архиепископ Хлордвика и всех Северных земель нажаловался королю Бьернслейгу. Король же слыл человеком терпимым. Никто не мог бы сказать, что ему запрещали креститься — или же, напротив, заставляли силой отречься от древних богов Севера. Платил бы подати. Однако с нарушителями закона он был куда как суров. И потому Серебряный Крест обратился на восток.

Рольф тогда уже стал кнехтом — пешим меченосцем, правда, без звания рыцаря-фрэльса. Впрочем, это мало что меняло: те, кто стояли в хирде — в строю — были хирдманы, побратимы, как велось на Севере исстари. А зовется вождь хёвдингом или хундаром-сотником — не важно.

Вельсы не стали нападать из засады. Проявили благородство, не хотели прослыть трусами или просто понадеялись на численный перевес — как знать. Так или иначе, а пять сотен Ардвиса, в шкурах и кожаных доспехах, с острогами и рогатинами, с палицами и кремниевыми топорами, с ножами из скверного железа шли в бой гордо, с непокрытыми головами и без особого порядка. На пятачке сухой земли между бесчисленными озерами, лесами и болотами они храбро напали на орденский прямоугольник…

И откатились от железного зверя, истекая кровью.

Крепки были длинные щиты, прочны и надёжны шлемы и кольчуги. Копьями встретили первый натиск, потом в дело пошли мечи. Рольф помнил бешеную круговерть лезвий, таких острых, что вскоре перед хирдом лежала гора напластованного мяса. Орден перешагнул кровавый поток — и перешёл в наступление. Щёлкали самострелы, летели копья, а мечники шли, растянувшись цепью и не тратя больше одного удара на врага. Бегущих вельсов отрезали от спасительного леса. Потом отряд разделился. Одни отправились в Вильме, другие же — в непролазные болота, в погоне за остатками непокорных.

Вот на что это было похоже. Отряд шёл по колено в воде, по незнакомой местности, в тяжёлых плащах и доспехах, и не было лучше цели для неожиданного нападения. Вельсы же гибли по одному. Гибли до тех самых пор, пока наконец в живых не остался лишь сам Ардвис.

И его юная дочь…

…пролетела рядом с головой, разорвала острой кромкой ухо. Обычно шестопёр не метают, но кому ведомы привычки троллей? Стражи теперь окружили путников и принялись швыряться топориками, дротиками, обломками льда и камня, а один умелец напустил серого тумана, от которого слезились глаза и першило в горле. Корд'аэн отразил часть снарядов колдовством, но против тумана оказался бессилен и приказал:

— Вперёд!

Клин ринулся сквозь облако, вслепую, и Рольф выругался, когда ему наступили на пятки. Кровь текла за шиворот, глаза и рот горели. Выбежав из морока, он рубанул перед собой — и меч со звоном отскочил от края дольмена.

Мелькнул каменный кулак, и рухнул Дарин Фундинсон. И страшная, невиданная доселе улыбка расцвела на лице Корд'аэна! И тогда он воскликнул:

— Ветер! Западный Ветер, я зову тебя!

А потом зашёлся в пляске, прозревая иные просторы. Танцевал с ветром. Ветер откликнулся на его зов, набросился, точно голодный беркут, разметал клочья колдовского тумана. Тролли падали на землю, как и спутники друида. Только двое остались на ногах в тот миг — Рольф и Корд'аэн. И звучала песня, прекрасная и сильная, как полночный ураган.

Песня уносила прочь, прочь от мира людей, ввысь. Судорога свела Рольфа, и вспомнилась ему красавица Эрика, с которой он впервые отведал мёда любви…

…и ступил на тропу Владыки ветров.

Тяжко и властно хлопали за спиной исполинские крылья у него над головой.

Свет, безбрежный свет вокруг. Не мог помыслить сын Ингвара, что есть столько оттенков белого: от золотистого, нежного и теплого, до бело-голубого, леденящего, пекущего холодом. Рольфу было легко и прекрасно, как бывает редко, во снах…