Шрифт:
– Был у него, никого нет. Ну, история!
– Да ладно. Захочет, сам вернется.
– Люба, я вас не понимаю! Скажите честно, он вам не понравился?
– Понравился вообще-то... – призналась Люба.
– А в чем дело?
– Это вы у него спросите... Какой-то он чудноватый, что ли...
– Американцы всегда такими кажутся, особенно с первого взгляда. Я, когда приехал в Америку первый раз, тоже удивлялся. Знаете, что в них ценное, ну, в тех, кого я знал: они бесхитростные очень.
– Даже странно. Я читала, Америку заселяли всякие эти... Разбойники.
– А разбойники как раз очень бесхитростные люди. Руки вверх, гони денег! Никаких тебе хитростей. – Нестеров рассмеялся. – Но главное – они искренние, Люба. И ответственные. Если он вас увезет, он в лепешку разобьется, а сделает вас счастливой.
– Ага, уже увез. Нет, вы присмотритесь к нему. Что-то в нем... Не пойму даже. Что-то такое... – задумчиво сказала Люба.
– В каждом человеке что-то такое. Или вам в самом деле кажется, что он аферист или маньяк?
– Да ну вас, пугаете только!
– Ладно, пойду искать, куда он делся.
Нестеров пошел искать, куда делся американец, а мы-то знаем куда, но не можем сказать Нестерову: Фрезер пьет квас у Шуры. И вам, наверно, интересно, как он это делает, но заглянем сначала вместе с Нестеровым в сад Мурзина.
– Привет, мужики! Американца моего не видали? – спросил Нестеров.
– Может, и видали.
– Где?
– Ты, Александр, ведешь себя неправильно, – выразил общие чувства Микишин. – Сколько тут уже живешь, фактически уже местный, а ни с кем по-человечески не задружился.
– Задружимся, где американец, вы можете сказать?
– Скажем, – гарантировал Микишин. – Но только так: ты приведешь его сюда. На пять минут хотя бы.
– Зачем?
– Не бойся, в плен не возьмем. Посидим, поговорим.
– Хорошо, приведу. Где он?
– Я видел, они с Василием в магазин заходили. И учти, ты слово дал!
– Помню!
Нестеров отправился туда, где американца уже не было, а мы теперь окажемся там, где он уже есть. То есть пьет квас. То есть даже не пьет, потому что такая история: Шура доставала банку кваса из подпола. Вылезала. Фрезер как джентльмен ей помогал. И тут случилась беда: Шура споткнулась, удержала банку, но квас выплеснулся прямо Фрезеру на брюки.
– Что же я наделала, дура! – обругала себя Шура.
– Ничего, – успокоил ее Фрезер. – Я пойду.
– Как вы пойдете? От кваса знаете, какие пятна остаются? И на таком месте... Что Люба подумает? Я сейчас быстро сполосну, они хоть мокрые будут, но чистые. Снимайте.
– Не надо.
– Как не надо? Я виновата, я должна исправить! Это пять минут, снимайте, снимайте!
И она уже хотела помочь Фрезеру. Чтобы избежать этого, он снял брюки сам. Шура тут же засунула их в ведро и залила водой.
В это время вошел Нестеров.
– О, какие люди! – закричала Шура. – А мы тут вот... Товарищ испачкался...
– Что случилось, Джо? – спросил Нестеров, переводя глаза с Фрезера на Шуру.
– Квас. Я пролился. Спасибо, я пойду так.
Присутствие Нестерова придало Фрезеру решительности. Он достал из ведра брюки, отжал, встряхнул их и надел.
– Всего хорошего, – распрощался он с Шурой.
– И вам того же, – ответила Шура вежливо, но почему-то довольно холодно.
И нет у нас уверенности, что другая женщина поступила бы иначе на ее месте.
Нет у нас уверенности, что другая женщина поступила бы иначе; говорим мы так не потому, что не любим женщин, а потому, что знаем их.
Нестеров, выходя, мягко упрекнул Шуру:
– Шура, он к Любе приехал.
– А я что, я ничего! Ты его сватаешь, что ли? Тогда неправильно: человеку надо и других женщин показать. Что у нас, кроме Любы, нет никого?
Нестеров не возразил, усмехнулся.
По пути он решил задать Фрезеру прямой вопрос:
– Вам понравилась Люба?
– Да. Как-то быстро. Сразу. Мне неудобно, – оглядел себя Фрезер. – Я весь влажный.
– Давайте свернем на пять минут? Тут местные жители хотят с вами пообщаться. Чуть-чуть посидим, заодно обсохнете.
– Не очень долго?
– Нет.
– Хорошо.
– Только если будут предлагать выпить, вы будьте осторожны.
– Не пить?
– Пить можете, но в меру.
И они свернули к дому Мурзина.