Важен результат: через полчаса Савичева, войдя в дом, увидела, как муж сидит, клонясь головой над столом, в пальцах дымится сигарета, в воздухе благоухает нестерпимая парфюмерная вонь.

Савичева вынула сигарету, потушила и с привычным отчаянием сказала:

– Шел бы спать! Совсем ты, Юра, с мозгов съехал: неделю не просыхаешь уже! Тут-то все свои, а если в город переедем, стыда не оберешься! И милиция тебя будет брать каждый день!

Савичев, очнувшись, ответил:

– Молчи! Я тоскую. Я прощаюсь со всей своей жизнью. Своими руками строил. Ухаживал. Украшал. И все бросить придется. Пригонят бульдозера – и всё под нож. К чертовой матери!

– Ну, начал!

– Не позволю! – ударил Савичев кулаком по столу. – Не хочу, чтобы кто-то это рушил! Лучше уж я сам!

– Юра! Юра, не дури! – переполошилась Савичева.

Но он уже принял решение. Нетвердой походкой, но с твердым намерением и твердым до остекленения взглядом он отправился во двор. И там, схватив топор, начал крушить хозяйственные постройки, рубя всё, что попадалось под руку.

Савичева, стоя на крыльце, причитала:

– Да что ж ты делаешь? Опомнись!

Ваучер, неизвестно откуда взявшийся здесь, стоявший за забором, сказал:

– Надо же, как расстраивается человек...

– Помогите кто-нибудь! Юра, перестань! – кричала Савичева.

– Не мешай! Пусть никому не достается!

Притомившись, Савичев опустил топор. Блуждая взглядом, уставился на дом. Савичева тут же поняла значение взгляда и вскрикнула:

– Юра! Юра, я тебя прошу!

– Отойди!

И бросился в дом, и тут же там послышались треск, звон и хлесткие удары.

У дома очень скоро собралась довольно большая толпа. Савичева взывала, боясь войти:

– Да уймите вы его кто-нибудь!

– Кто ж на топор полезет? – резонно рассудил Ваучер.

– Мужики! Вы мужики или нет? – обратилась Савичева к хмурым товарищам Савичева. Те отвели глаза.

– Они сами такие же пьяницы! – сказала Акупация. И тут Савичева увидела Нестерова.

– А вы что же? Вы специалист, вы гипнозом можете! Попробуйте что-нибудь! Он же всё порушит!

Нестеров, сочувствуя, сказал:

– Человек не в себе. Можно, конечно... Не гарантирую...

Он подошел к окну и крикнул:

– Юрий, выйди на минутку!

Савичев тут же выскочил на крыльцо:

– Ну, кому тут?

Нестеров встал перед ним.

– Юра, слушай меня. Успокойся. Посмотри на меня!

Савичев посмотрел, и увиденное ему явно не понравилось.

– А, это ты? Прибежал дом купить? А не будет сейчас дома! Уйди!

Он замахнулся топором, сделал шаг с крыльца и упал. Тут же навалились мужики скрутили, связали.

Нестеров, испытывая большое облегчение от такого исхода, пошел домой, размышляя о дурной удали русского человека.

Нестеров пошел домой, размышляя о дурной удали русского человека, лег, но долго не мог заснуть, а проснулся все равно рано; он вообще как-то мало спал в Анисовке и при этом отлично высыпался.

Бодрый, свежий, он занимался во дворе упражнениями, когда во двор вошел бледный Савичев. Сел у забора прямо на землю. Дышал тяжело.

Нестеров, не дожидаясь его слов, сказал:

– Извини, выпить не дам. Запой у тебя, неужели не понимаешь? И вообще, лечиться тебе надо.

– За этим и пришел, – выговорил Савичев.

– То есть?

– Ты психотерапевт или кто? Гипнозом лечишь в том числе.

– Это не гипноз.

– А что же? Прошлый раз усыпил меня? Усыпил!.. А вчера начудил я... Жена убить готова... И самому неприятно... Пора завязывать, короче. Ты меня, как это называется, закодируй. Сумеешь? И я тогда тебе дом продам и уеду. Продам недорого. А?

– Ты хоть знаешь, что это такое?

– А чего тут знать? Читыркин в город ездил, закодировался на два года. Правда, выдержал только год, но это тоже срок! У меня за всю жизнь такой передышки не было. По-человечески тебя прошу.

– Видишь ли, я раньше легко брался за такие дела. А сейчас... Всякое влияние на психику чревато, понимаешь? Никто не знает, какие механизмы вступают в действие.

Савичев стоял на своем (сидя):

– Мне один механизм нужен – чтоб я не пил. Худо мне, понимаешь? Выручи, пожалуйста.