Рад буду, если ответите. Я Вас просил в прошлом письме о присылке Вашей «Теории прогресса». Возможно ли это? Есть ли она у Вас? Н. П.» [374]

«Харбин, 23 июня 1934 г.

Многоуважаемый Юрий Алексеевич!

Очень интересна Ваша информация о составе и характере пореволюционных групп. Конечно, печальны эти перманентные внутренние нелады между родственными идейными течениями, но, видно, уж ничего пока не поделаешь. Говорят, и в растительном мире близкие виды особенно ревностно теснят друг друга.

Отрадно, если подтвердится Ваш прогноз о закате младороссов: это – наиболее безнадежное из всех течений эмигрантской молодежи, хотя и наиболее крикливое.

Не вполне представляю себе Ваш симбиоз с новгородцами в одном журнале. «Новый град», при всех его симпатичных чертах, – слишком старомоден, чтобы зацепиться за молодежь. Можно от души пожелать пореволюционным людям – больше вживаться в наличную советскую эмпирику, нежели в изощренные симфонии старых музыкантов из «Нового Града». Разве что Вам удастся приблизить их к «бескорыстному», сочувственному пониманию того, что делается на родине… Пора, пора снимать всем пореволюционным течениям этикетку «непримиримости», не утрачивая в то же время, разумеется, идейной самостоятельности и организационной независимости» [375] .

«Харбин, 30 июня 1934 г.

Многоуважаемый Николай Васильевич!

Получил Ваше письмо от 12 июня, спасибо. Получил и № 24. Он очень удачен, составлен живо и разнообразно. Приходится очень жалеть, что вы не выпускаете его в большой свет. Мне кажется, теперь было бы очень своевременно выступить с проповедью Вашей установки во всеуслышание. Недавно я писал об этом К. А. Ч.[Константину Александровичу Чхеидзе], но он ошибочно понял мой добрый совет как призыв к отказу от идейной самостоятельности и организационной независимости. Я поспешил разъяснить недоразумение.

Очень хороша у Вас статья Яновского. Думается, это благодарная задача – бить младороссов неумолимой имманентной критикой. Время создать в эмиграции новый подъем патриотической волны.

Хочу верить, что Ваша связь с Прагой восстановится. Нужно проявить максимум усилий для преодоления разрыва, земля Ваша малая, куренка, скажем, и то выпустить некуда, – где же тут еще дробиться и межеваться? Но, разумеется, несносную этикетку «непримиримости» пражский съезд должен бы снять. И затем выступить с ясными и свежими заявлениями. Это могло бы возродить евразийство, отнюдь не отменяя своеобразия его идейного лица» [376] .

«1 июля 1934 года.

Многоуважаемый Николай Васильевич!

Простите за почерк и карандаш – пишу за рулем машины (не помню, говорил ли Вам, что по профессии я – извозчик) и пользуюсь тем, что пассажиры отправились смотреть скачки.

Спасибо за Ваше письмо от 25 мая и за только что полученные книги. Статьи о Новгородцеве не получил; о «путях синтеза» пишет Г. Н.[Танасов] (если он еще здесь – ибо собирался в Шанхай).

Статья Ваша прекрасна; кое о чем хотелось бы поспорить – сделаю это в следующем (и ближайшем) письме: сейчас у меня ее нет перед глазами. Вот таковы наши проекты относительно ее напечатания:

«Утверждения» кн. IV выйдет только осенью – и в ней пойдет «О советской нации». Статья «О бесклассовом обществе» – в закрытом (№ 6) номере «Завтра» – тоже осенью, – на ротаторе.

Нами, кроме того, задумано (и выполняется) издание «Пореволюционной библиотеки» – серия небольших (карманного формата) книжек; некоторые из них будут оригинальны (напр[имер] очень любопытная «Исповедь пореволюционера» нашего нового соратника – С. М. Сирина) – другие же – оттиски статей из № 4 «Утверждений» по принципиальным вопросам (национальный вопрос, земельный, рабочий, социальный и пр.).

Мы могли бы выпустить отдельной книжкой в серии «Пореволюционной библиотеки» Ваши три статьи, причем расходы, связанные с напечатанием «О советской нации», взяли бы на себя, а расходы по остальным двум статьям легли бы на Вас. Все это было бы, конечно, «перепечаткой». Стоимость издания (в 1200 экз[емпляров]) – 500 фр[анков] за 60 000 знаков, – т[о] е[сть] за 32 страницы малого формата – с округлением в пользу типографии.

Сегодня вечером, вернувшись домой, я подсчитаю количество знаков и припишу. Брошюру нам придется, конечно, сопровождать примечанием. Что, мол, мы не со всем согласны – но тут выражены суждения, достойные особо внимательного обсуждения и т. д.

Теперь – о самом главном. Помните ли нашу листовку – «К слухам об интервенции»? В ней имеются очень конкретные рецепты на определенный случай. Я думаю, что этот определенный случай надвигается в темпах катастрофических. Мы здесь примем свои меры в деле наблюдения за снабжением – Вам же, по-видимому, предстоит более прямая деятельность. Давайте условимся так:

Предположим, за шифр принимается какая-нибудь статья (наприм[ер] «З. С.»[ «Зарубежная смена» – статья Н. В. Устрялова]) – первая ее страница. Каждые четыре цифры соответствуют обозначению порядка строки и буквы в строке. О том, что именно предлагаю принять за шифр, напишу отдельно, в другом письме.