В то время как Турция сопротивлялась и убеждениям, и давлению, Черчилль, Рузвельт и Объединенный штаб начали менять свое мнение относительно вступления Турции в войну. Ввиду ограниченности ресурсов, предназначенных для боев в Средиземноморье, они склонялись к мысли, что пока туркам лучше переждать.

Поэтому, когда на Московской конференции русские предложили объединить усилия, чтобы вовлечь Турцию в войну, Черчилль сделал это частью крупномасштабной кампании, получая возможность войти в Европу с юго-востока. Он тут же попросил Идена выяснить, привлекает ли русских идея британского наступления через Эгейское море, а также вовлечение Турции в войну. открытие Дарданеллов и Босфора таким образом, чтобы британский военно-морской и торговый флот смогли оказывать помощь русскому наступлению и, в конечном итоге, протянуть им «нашу правую руку через Дунай… Возможно, исходя из политических соображений русские не захотят, чтобы мы разрабатывали крупномасштабную балканскую стратегию. С другой стороны, желание, чтобы Турция вступила в войну, показывает интерес русских на юго-восточном театре».

Понимая, что Молотов и русские генералы нажимали на Дина и Исмея, чтобы те определились с вторжением в Северную Францию. Идеи, в свою очередь, был ограничен в представлении идеи Черчилля относительно способа вовлечения Турции в войну. В своем первом выступлении он в общих чертах сообщил, что поскольку британское правительство считает, что настоящее положение Турции как партнера в боевых действиях будет, вероятно, скорее помехой, чем преимуществом, оно готово обсудить предложения советского правительства. Но позиция Идена резко изменилась после получения сообщения от Черчилля с указанием, что не следует мешать желанию русских, чтобы Турция вступила в войну; если турки войдут в нее «по собственной воле, мы, в принципе, должны согласиться».

Теперь, сообразуясь с этим сообщением, Идеи завел разговор о том, что если нет никакой возможности уговорить или заставить Турцию вступить в войну, то, может, ее удастся убедить позволить союзникам использовать железные дороги, территориальные воды и летные поля Турции в борьбе за Эгейские острова, особенно за Родос. До выяснения мнения президента в отношении этих предложений, как и в случае с предложениями Молотова, Хэлл не высказывал своего мнения.

Молотов был убежден, что Турция не выдержит давления со стороны союзников, да еще поддержанного угрозой о лишении ее поставок оружия. И все так бы и продолжалось до встречи глав правительств, если бы не случайное событие. Британия направила небольшую экспедицию на Лерос, остров по пути к Родосу, которая, если бы не активная помощь турок, закончилась катастрофой. Согласно официальному объяснению британской стратегии этого периода: «Принимая во внимание, что согласно первоначальной разработке захват Додеканеса предшествовал боевым действиям с Турцией, теперь Турция потребовалась для того, чтобы обеспечить безопасное владение Додеканесом».

Историкам известно описание попытки Черчилля уговорить Рузвельта согласиться на размещение необходимых средств для нападения на Pодос и другие острова Додеканеса, даже при том, что это повлекло бы небольшую задержку операции «Оверлорд». Весьма сожалея, Рузвельт отказался. После краха Италии британцы высадились на нескольких маленьких островах, Косе, Самосе и Леросе, оказавшись в зависимости от турецкой помощи.

Читаем: «Турция действительно оказала важную помощь. Она не возражала против следования британских военных судов через ее воды, в течение сентября переправлявших грузы на Самос. Теперь командование на Ближнем Востоке в качестве первого шага стремилось увеличить поставки с Самоса на Лерос и соглашалось переправлять британские войска, которые, возможно, позже были бы вынуждены покинуть острова.

Однако в конце октября требования возросли. Несмотря на непрекращающиеся воздушные операции с баз в Италии и на Ближнем Востоке, постоянное патрулирование и снабжение островов, имели место значительные потери судов… Необходимая поддержка с воздуха, ввиду удаленности от событий на земле, не могла быть особо эффективна. 19 октября начальники штаба сообщили премьер-министру, что следует укреплять Лерос и защищать его с помощью субмарин или в течение ближайших трех недель порядка шести истребительных эскадрилий должны разместиться на посадочных полосах в Юго-Восточной Анатолии».

Черчилль решительно потребовал необходимую помощь со стороны Турции, пригрозив прекращением военных поставок. Перед возвращением в Лондон Идеи условился о встрече в Каире с турецким министром иностранных дел. Он также планировал попросить у Турции разрешения на то, чтобы британские субмарины и торговые суда могли следовать через проливы в Черное море, доставляя грузы Советскому Союзу.

По мнению Молотова, подобные меры выглядели довольно беспомощными. Но Британия твердо придерживалась той позиции, что, если на предъявленное официальное требование о вступлении в войну будет получен отказ, шанс заставить Турцию оказать помощь в удержании Эгейских островов также будет потерян. Молотов неохотно уступил, после того как Идеи пообещал, что в том случае, если он потерпит неудачу и не выполнит возложенную на него миссию, британское правительство будет готово рассмотреть в течение месяца официальное совместное требование о немедленном вступлении Турции в войну. Идеи и Молотов подписали меморандум, по которому их правительства обязались предпринять попытку вовлечения Турции в войну к концу 1943 года и просить Турцию о немедленном предоставлении авиабаз для британских и советских вооруженных сил. Спустя несколько дней и Рузвельт присоединился к этой петиции; Комитет начальников штабов Соединенных Штатов не возражал, при условии что в Восточное Средиземноморье не будут переброшены британские и американские самолеты, корабли и солдаты, необходимые, по мнению авторитетных военачальников, для операции «Оверлорд» и действий в Италии.

К этой теме мы еще вернемся в связи с ее обсуждением на встрече трех глав правительств в Тегеране.

Во время Московской конференции был решен еще один неприятный вопрос, мешающий дружеским отношениям между членами коалиции. Сталин и Идеи уладили неприятную ссору, возникшую в начале сентября, в связи с соглашением о возобновлении северных конвоев в Советский Союз. Среди прочих дел, возможно, стоит коротко рассказать и об этом инциденте.

Несмотря на твердые намерения и увеличение грузопотока по южному маршруту – через Иран, в сентябре опять снизился объем поставок в Советский Союз. Это было частично связано с огромной потребностью в грузовых и военных кораблях для текущих операций в Средиземноморье, в Тихом океане и в Бирме, и, кроме того, конвои на северных маршрутах были приостановлены на летний период. В сентябре Молотов сообщил правительству Британии, что советское правительство будет настаивать на срочном возобновлении северных конвоев и рассчитывает, что правительство его величества сделает все необходимые шаги в течение ближайших дней.

Не признавая за собой никакой вины, американское и британское правительства тем не менее согласились, что требования советской стороны заслуживают внимания. В послании от 1 октября Черчилль сообщил Сталину, что серия из четырех больших конвоев будет отправлена, соответственно, в ноябре, декабре, январе и феврале. Однако он написал, что «…это не обязательство и не соглашение, а скорее заявление о нашем торжественном и серьезном решении». По мнению Черчилля, советское правительство должно обеспечить лучшие условия и предоставить большую свободу передвижения британскому персоналу, находящемуся в Северной России для проведения военных операций в общих целях, и позволить увеличить численность британских военных моряков и обслуживающего персонала.