Боль ушла, её стерла она, своим запахом и прикосновениями, своими глазами, которые были чуть приоткрыты. Золотая спираль мелькнула и исчезла, и рана на её языке начала заживать, кровь больше не лилась мне в рот, и я не мог понять, хорошо это или плохо… Она чуть повернула голову, и это живой поцелуй во всех смыслах этого слова, превратился в настоящий, горячий и страстный. Она закрыла глаза совсем, но зря, я хотел бы видеть свое отражение в них.

Не знаю, почему, наверное, я все же этого хотел, иначе вряд ли ответил бы её, но… Похоже, именно это называется любовной горячкой. О, да…

Вот так в сериалах и бывает, черт возьми…

Этот невероятный поцелуй кончился так же неожиданно, как и начался. Ева отлетела к стене, медленно, бессознательно по ней сползла, я полминуты не мог прийти в себя, в голове стоял такой туман, что ух…!

Девушка тихо застонала, схватилась за голову, упала на бок, стала кататься по полу, как будто испытывая страшную боль. Я долго не мог собраться с мыслями, я на это в таком состоянии был просо не способен.

Ева закричала, выгнулась дугой, ударила руками по полу, принялась раздирать себя ногтями, оставляя на коже длинные красные полосы.

Тут я опомнился, кинулся в ней, с силой отнял руки, встряхнул её, громко окликнул. Паутинка полыхала, как огромный костер в темную ночь, сгорала в нем.

— Ева! Ева, очнись!

Я приложил ладони к её вискам, взывая к своей магии. Что я мог сделать?! Да ничего! Я ей в том, в чем лучший, едва в ученики годился!

Внезапно поток чужого сознания едва не вытряхнул меня из моей дряхлой тушки. Поток мыслей, переживай, эмоций и силы, в котором невозможно было разобраться. Я приказал себе ни в коем случае не зажмуривать глаза, я должен был видеть, что с ней происходит, я должен был понять, как хоть чуть-чуть ей помочь!

Резкий выдох, она опять выгнула спину коромыслом, глаза распахнулись, показывая даже не золотую спираль, не красные зрачки и не шоколадные круги, а черную бездонную пустоту.

— Ева!

Шум её сердца был в ушах, как набат, даже громче, тяжелый стук, становящийся все тише.

Я как завороженная коброй мышка наблюдал, как тьма в глазах девушки-мутанта сворачивается от краев, открывая белки глаз и шоколадный цвет радужки. Как черную кляксу стирали промокашкой, осторожно и аккуратно, не спеша. Тьма словно всасывалась где-то в центре всех тех бесформенных кругов, что образовывали зрачки Евы, болезненно суженные.

— Ева!

Замерший зрачок дернулся вправо-влево, остановился на мне, сердце, словно после пинка, так и не остановившееся толком, внезапно застучало так быстро, что от этого звука могла закружиться голова.

Девушка, как выдохнула, не спешила делать новый вдох.

— Надо вдохнуть, ты помнишь? — напомнил я ей, с опаской следя за выражение её лица и глаз.

Она втянула воздух через нос, схватила меня за руку, попыталась оттянуть вниз. Я перехватил её руку, измазанную в крови.

— Не смотри туда, не надо, — я на всякий случай облизал губы, не дай бог, измазаны в крови. — Все в порядке с тобой? Что случилось?

— Что случилось? — прошептала она. — Я должна тебя спросить!

Выглядела она, мягко говоря, несколько шокированной. Она сглотнула и тихо заговорила:

— Бывает, кода, как ты говоришь, паутинка, на пределе, часть не-меня все же вырывается наружу. Я… бывает по-разному, я могу просто потерять сознание, могу впасть в Безумие, могу трансформироваться в промежуточную форму, могу выдать чудовищной силы эманацию или телепатическую вону, могу сгенерировать сильное поле из смешенных энергий — миниатюрную черную дыру. Вариантов много, и именно сейчас возможен был последний.

Я вспомнил тьму у нее в глазах, напряжение, испытанное моим разумом, тот хаос, что вылился на меня.

— Что ты сделал? Как?! Почему мы сейчас не в центре дымящийся воронки?!!

— Я? Я ничего не делал! Я хотел помочь, и…

— Ты их испугал, заставил присмиреть! Как?

— Да кого?!

Она покачала головой.

— Ты поглотил все эмоции, вот в чем дело… Я не знаю, как, но… наверное, все дело в связи между нами… Именно поэтому постоянный обмен кровью привел к таким последствиям, и наше, твое и мое сознания могут… могут так… по другому. Совсем иначе. Ты ведь чувствуешь?

Я хотел ответить "нет", но понял, что это будет неправдой, потому что… я чувствовал. То, что раньше казалось мне игрой воображения, сейчас ощущалось как нельзя яснее. Этот канал, эта ниточка, соединившая наш души, явно ощущалась мной. А по ней, как по телефону, сообщались мне все чувства Евы, то, что у нее в душе творилось.

Я застыл с отрытым ртом, не зная, что сказать.

— Ты еще слаб, лучше, если ты ляжешь в кровать, — сказала она.

— Но ты?

— Пару секунд, — она закрыла глаза, глубоко вздохнула, перевернулась на бок, опираясь на локоть, приподнялась. — Видишь, я в порядке, — она через силу улыбнулась.