Шрифт:
Труп Джессики упал на растяжки – взрыв, веер осколков сшиб пяток вертушек-камер и на излете посек войлочные обмотки двоих боливийцев.
Все смешалось – свои, чужие, металл, плоть.
Нисизава над поверженным врагом. Наступив боливийцу на грудь, вытащил меч, застрявший в многослойной броне. Игрок под пяткой извивался, не желая умирать. Нисизава добил его коротким тычком в забрало и тут же без замаха рубанул вынырнувшего из дыма боливийца с мясницким топором в руке – пополам развалил, от плеча до паха. Обычному мечу подобное не под силу, но не с активным нанолезвием.
Уклоняясь от стрел, Нисизава отпрыгнул назад и в сторону и, споткнувшись о труп Зевса, упал на спину. Меч он держал перед грудью, чтобы дать врагу отпор. Вот только лег он на полянку, засаженную америкосскими М14 [65] , крохотными противопехотными минами диаметром чуть меньше шести сантиметров.
Взрыв.
Макс вытанцовывал рядом с Иваном. А тот был неистов, как разъяренный тигр. Он бил. Он убивал.
Он – смерть.
И Макс – смерть.
Быстрая, стремительная, опасная, неумолимая. Кувыркнувшись в воздухе, катана проткнула газон рядом с ногой Макса. Он взялся за рукоять, вырезанную из магнолии.
65
М14 – мина противопехотная фугасная нажимного действия, принята на вооружение армией США в 1962 г.; первая мина, разработанная согласно концепции «гуманного минного оружия».
Капоэйра? Не смешно!
Боевой гопак – тайное знание аборигенов Вавилона, согласно легенде продавших свой город иммигрантам за цистерну сакэ. Спасибо Ивану, он дал Максу несколько уроков. А раз так, то почему бы в полуприседе и не ударить бутсой в колено высокого боливийца?
Боливиец упал. Раздробив ему коленную чашечку, Макс перехватил трезубую вадзру-санкосо, едва не угодившую ему в пах. Этим-то трофеем капитан сборной Вавилона и перебил бойцу «Стронгеста» горло, а затем – на всякий случай – катаной отсек голову.
Иван дернул Макса за локоть, мол, давай-ка выбираться, боливийцев слишком много, чуть ли не вся команда собралась у штрафной.
Мяч.
Где мяч?
Где?!
А вот же он. Мцитури нашел его рядом с трупом Дмитрия Нисизавы. Жаль пацана, хороший был игрок.
Но главное сейчас – мяч. Предельная концентрация, отсечь лишнее, дышать животом. Макс осторожно тронул бутсой стык между красным и зеленым секторами, развернув мяч под удар. Зелень, это настоящая зелень, цвет весенней травы и лепестков лука на гидропонной грядке – то, что нужно, мечта.
Повезло. Просто повезло.
Опять.
Вратарь – и никого больше.
И Макс напротив.
Метров десять до ворот. Иван держится за окровавленный бок: поймал-таки осколок. Максу очень не нравится порез на голени аборигена: до кости, мясом наружу. Тем не менее Иван самостоятельно передвигается по газону и четко отдает пас. Нет нужды волноваться, что он буцнет по черному или желтому сектору.
Надоедливые камеры вертятся буквально под ногами, вращают миниатюрными лопастями у самого лица. Максу кажется, что вот-вот вертушка врежется ему в скулу или рассечет линзы защитных очков, а то и в погоне за великолепным ракурсом измолотит гениталии. «Программный сбой, досадное недоразумение», – как потом сообщат в веб-газетах. Семью пострадавшего осчастливят денежной компенсацией, но Мцитури от этого почему-то не легче.
В правилах нет ни слова о порче имущества телекомпаний. Макс уверен: толковый адвокат запросто его оправдает, если что. Он рубит катаной пустоту – жаль, он слаб в кэндо [66] . Однако со второго раза удается повредить особо настырную камеру, подлетевшую к мячу. Растеклись по траве белковые внутренности, двойной винт осыпался полимерными лопастями, процессор заискрил. Красота!
Ветерок холодит соленые от пота щеки. Чертовы летающие вентиляторы! Никак не угомонятся. А раз так…
66
Кэндо – японское искусство боя на мечах.
Еще удар – и еще одной камерой стало меньше.
Еще – мимо.
И…
Похоже, в вертушках предусмотрено дистанционное управление. Операторы сообразили отвести технику на безопасное расстояние. Вот так-то лучше.
Ведь Мцитури готовится пробить по воротам.
Вратарь – «худой»: футболочка, шорты, бутсы. Лицо сплошь в татуировках – румянцу негде заиграть. Руки покрыты «динамикой»: под кожей переливаются, текут, непрестанно изменяясь, разноцветные пятна. Одни поглощаются соседними, другие растворяются, меняют тон. Вратарь улыбается. Он добр к Максу, он не желает ему зла. Он и ветеран Мцитури – люди, а люди должны помогать друг другу, ведь все люди братья, правда?
– Правда, – кивает Макс. – Братья. Я не обижу тебя, брат, – обещает Макс боливийцу.
И правильно, брат, не обижай.
– Не обижу, что ты!
Иван пнул Макса под зад. Больно пнул, не жалея сил, которых чуток осталось. Ежели спортивной обувью, да умеючи, да в копчик… В общем, понятно.
– Ты чего?! – оскалился Иван. – «Динамики» обсмотрелся, да?! Поплыл?!
– Гипнотатуировка? – В глазах Макса все еще мерцала радуга, ритмично пульсировала, завораживала.
– А то.