Духовник Лавры архимандрит Сергий (Бирюков) более сорока лет подвизался в обители. Это был мудрый старец, на деле исполнивший многие заветы святых отцов. Он был великим делателем молитвы и покаяния. Обладая безграничной добротой и любовью, отец Сергий очень снисходительно относился к духовным немощам своих подопечных и горячо за них молился. Его назидания отличались необыкновенной сердечностью и простотой: «И всегда выходило так, что то, что он говорил, оказывалось самым нужным ответом на запросы духовной жизни, словно он узнал сокровенные мысли слушателя и откликается на них… „Бойтесь видений! Часто враг их посылает, чтобы в гордость впал человек. А мы давайте попросту, да втихомолочку, без всхлипываний перед Богом стоять. Иисусовой молитвой тоже попросту молиться надо. Тихонько Господа да Царицу Небесную от всего сердца просите о помощи“».

Помимо окормления братии архимандрит Сергий вел большую научную работу по изучению рукописей, хранившихся в библиотеке Лавры, собирал редкие акафисты, составлял жизнеописания подвижников благочестия. Он был одним из немногих людей, кто мог до конца понять истинное духовное состояние отца Варнавы. Видел в нем отец Сергий своего преемника… Сам он подвизался на поприще духовника обители около 10 лет. Ввиду преклонного возраста и сильной болезненности желал архимандрит Сергий целиком посвятить себя богословским трудам, молитве и покаянию. Когда был поднят вопрос о кандидате на его место, отец Сергий без колебаний назвал имя иеромонаха Варнавы.

Наместник Лавры епископ Григорий (Лебедев) отдал много лет углубленному изучению богословия, которое умело сочетал с молитвенным подвигом. Последние три года перед принятием епископского сана он подвизался в московском Свято-Даниловом монастыре под руководством истинного аскета — епископа Феодора (Поздеевского), магистра богословия. Владыка Григорий был несравненным проповедником-импровизатором. В его блестящих проповедях раскрывалось неистощимое богатство его души. Казалось, вот-вот взлетит она в обители света: «Если ваша душа будет честно искать Света истины и всей силой стремиться к вере, то Господь придет вам навстречу, Как Он снизошел к желанию Фомы, и Сам откроет вам истину. И истина веры, истина Бога, облистает вас всей своей пленительностью. Вам откроется не разумность веры, а в вас заговорит голос живого Бога, зовущий вас к вечному Свету. Не только разум, но вся душа покорится глубине и богатству Премудрости и Разума Божиего. Останутся позади у вас потуги маленького вашего умишки, и душа в благоговейном порыве, одним дыханьем сердца и уст смиренно призовет вас поклониться Богу, как поклонился Ему Апостол Фома».

В апреле 1926 года в город на Неве вернулись из мест ссылки епископы Петергофский Николай (Ярушевич) и Ямбургский Алексий (Симанский). Вскоре Заместитель патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) назначает владыку Алексия управляющим Новгородской епархией с титулом архиепископа Тихвинского, а затем — Хутынского По традиции члены епископата, подвизавшиеся в пределах Петроградской, Олонецкой и Новгородской епархий, окормлялись у духовника Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры, и опрос о передаче послушания духовника от архимандрита Сергия иеромонаху Варнаве был, безусловно, согласован как с наместником Лавры, епископом Шлиссельбургским Григорием, так и с архиепископом Хутынским Алексием и епископом Петергофским Николаем. В течение второй половины 1926 года отец Сергий готовит отца Варнаву к принятию послушания духовника. С любовью наставлял он своего преемника, который с любовью же принимал эти наставления.

На Всероссийском Поместном Соборе 1917–1918 годов комиссия под председательством архиепископа Тверского Серафима (Чичагова) разработала «Определение о монастырях и монашествующих», единогласно принятое Собором. В «Определении», в частности, говорилось о желательности иметь в каждой обители для духовного окормления насельников старца, начитанного в Священном Писании и святоотеческих творениях, способного к духовному руководству. В ставропигиальном мужском монастыре духовник должен был избираться настоятелем и братией и утверждаться Главой Русской Православной Церкви. Таким образом, требования, которые предъявлялись к духовному руководителю Лавры, были весьма высокими. Уже само слово «старец» обязывало к очень и очень многому…

Как уже отмечалось в предыдущих главах, старчество было истинным призванием отца Варнавы. Это был дар, данный ему свыше. В результате многолетней и упорной брани с миром, лежащим во зле, с плотью и врагом человеческого спасения, подвижник достиг господства над своим греховным «я» и покорил плоть свою духу. Все более и более возрастала духовная мощь воина Христова. Пришло время, когда Господь призвал его понести на себе бремя немощей многих других людей.

Перед тем как начать назидать братию словом и самой жизнью, возжелал отец Варнава облечься в великую схиму. Великая схима — это высшая степень монашества, называемая еще великим ангельским образом, сопряженная с особыми подвигами. Это — новая жизнь, даже по сравнению с прежней жизнью иноческой. Она имеет более строгий устав, более продолжительное молитвенное правило, постоянный особый пост и, конечно же, особый дух — дух совершенной небесной чистоты и богоподобного бесстрастия. В знак начала новой жизни при постриге великосхимник получает и новое имя.

Великосхимник принимает особые одежды, которых нет у мантийного монаха: великий параман и куколь. Куколь надевается вместо камилавки с клобуком и представляет собою остроконечный головной убор с тканью, покрывающей голову и плечи монаха кругом и с пятью крестами: на челе, на груди, на обоих плечах и на спине. Слово «куколь» происходит от латинского слова, означающего капюшон. Святой Симеон, архиепископ Солунский говорит: «Возлагается шлем спасительного упования, кукуль незлобия, ради осенения благодати Божией и преобладания, посредством смиренномудрия и свойственного невинным младенцам незлобия, силы владычественной (то есть ума), равно и в знак охранения Богом и согревания главы со всеми чувствилищами… кукуль вешается впереди на груди ради силы мысленной и сердца, и обшит вокруг крестами, чтобы царственным и страшным этим знамением отгонять спереди и сзади нападающих на нас…» Аналогичное толкование находим и у преподобного Аввы Дорофея.

В свое время перед принятием великой схимы преподобный старец Парфений Киево-Печерский обратился к архиепископу Воронежскому Антонию с просьбой растолковать ему сущность схимничества. На что получил от духоносного архипастыря ответ: «Преподобный отец Парфений! Вы желаете знать, что такое великая схима? Это есть неизмеримая высота и глубина христианского смирения, основанная на Христа Господа Спасителя нашего словах: „Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим“ (Мф. 11:29). В сих словах все таинство спасения нашего заключается». По принятии схимы отец Парфений молился Пресвятой Богородице, прося, — да поведает ему Владычица, что есть принятое им на себя схимничество, и услышал от Нее глас: «Схимничество есть — посвятить себя на молитву за весь мир».