Шрифт:
Как здоровье Феодора Михайловича и всех вас? <…> Матвей Иванович благодарит за память Феодора Михайловича. Он очень скорбит обо всех безумных действиях нашей молодежи…
Автограф // ИРЛИ. — 30254. — С. CXIIб6.
168. А. Кранихфельд [1242] — А. Г. Достоевской
С.-Петербург. 8 мая 1879 г.
…Писем на ваше имя не было, кроме одного, приносимого какой-то женщиной на имя Федора Михайловича, но которое она сама не пожелала оставить [1243] . "Огонек" получено три номера [1244] и апрельская книга "Русского вестника". Каюсь, что разрезала "Братьев Карамазовых" — уж много соблазну было держать книгу и не прочесть. Простите за смелость, многоуважаемая Анна Григорьевна<…> Мебель ваша будет в сохранности <…>
1242
А. Кранихфельд — жилица, семье которой Достоевские сдали свою квартиру на лето. См. п. 166.
1243
О ком идет речь — не установлено.
1244
"Огонек" — иллюстрированный еженедельный "журнал литературы, науки и искусств", выходивший с 1879 г. в Петербурге под редакцией Н. П. Аловерта.
12 марта Аловерт писал Достоевскому:
"…Редакция журнала "Огонек", желая выразить вам свое глубокое уважение как писателю, так много трудившемуся для славы и пользы родной словесности, просит позволить ей высылать вам один экземпляр своего журнала. Позволяя себе надеяться, что предложение это будет принято так же искренно, как оно сделано, я пользуюсь случаем выразить свое искреннее уважение" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.1.32).
Передайте мое искреннее почтение Федору Михайловичу <…>
Ко мне приходила какая-то дама от вас с запиской, в которой я должна передать ей майскую книгу "Русская речь", но я ее не получала еще до сих пор.
Автограф // ИРЛИ. — 30122. — С. CXIб20.
169. А. И. Майкова — А. Г. Достоевской
<С.-Петербург> 13 мая 1879 г.
…Вы себе представить не можете, голубушка Анна Григорьевна, как я вам благодарна за ваше участие ко мне и как мне совестно, что вы, при всех собственных хлопотах и заботах, еще по поводу меня потеряли столько времени <…>
Очень благодарна вам за любезное предложение остановиться у вас, но не позволю себе им воспользоваться особенно в этом периоде творчества Федора Михайловича, когда для него бывают все минуты дороги. А как приеду, вот тогда ваша помощь будет драгоценна, и я надеюсь, что вы не откажете со мной постранствовать по Старой Руссе. Аполлон очень любит квартал, что находится между улицей, где живет батюшка, и наверх в гору, где есть живописная старая церковь, улицы, поросшие травою, и т. д. Впрочем, обо всем лучше поговорим при свидании, а пока позвольте вас поцеловать и попросить передать мой привет Федору Михайловичу…
Приписка А. Н. Майкова:
И мой поклон и привет вам обоим!.. [1245]
Автограф // ЛБ. — Ф. 93.II.6.37.
170. А. Г. Достоевская — Н. М. Достоевскому
<Старая Русса> 19 мая 1879 г.
Я очень беспокоюсь, многоуважаемый Николай Михайлович, не получая ответа на мое письмо, посланное почти месяц назад. Не больны ли вы? <…> Когда будете у жильцов, то зайдите к управляющему дома, не скажет ли он вам чего насчет наших жильцов, т. е. нет ли на них какого взыскания, например? <…> Мне очень совестно напоминать вам, многоуважаемый Николай Михайлович, но вы сами знаете, каково было бы нам потерять нашу мебель или деньги за нашу квартиру [1246] <…> У нас хворал маленький Федя, но теперь поправился. Мы ужасно спешим работать; недавно у Федора Михайловича был сильный припадок от усиленной работы, и от припадка он не может еще поправиться <…> Федор Михайлович вам низко кланяется, а детки целуют…
1245
К этому письму А. Г. Достоевская сделала следующее примечание:
"В 1879 году Майковы во второй раз должны были поехать в Старую Руссу для пользования ваннами их младшего сына Аполлона, тогда двенадцатилетнего мальчика. Приехала с ним только мать Анна Ивановна Майкова и остановилась до приискания квартиры у нас. К несчастию оказалось, что Аполлоша приехал с сильным кашлем, вернее, больной коклюшем, и дети наши, проведя с ним целых два дня, заразились от него этою болезнью и прохворали все лето. Федор Михайлович был страшно огорчен и сам не бывал у Анны Ивановны, а мне позволял говорить с нею только стоя на улице пред ее домом, в открытое окно" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.6.37).
1246
См. п. 166, 168 и 172.
Автограф // ИРЛИ. — 30413. — С. CXIIIб9.
171. А. Н. Майков — А. И. Майковой
26 мая 1879 г.
…Анна Григорьевна, я думаю, рада тебе помочь и похлопотать, но Федор Михайлович все это готов в идее сделать, а на практике и оскорбит, и обидит, и рассердит, это уж такой человек. Он в вечной лихорадке и сам нуждается в уходе за собой от всех близких ему людей, которые в состоянии оценить и высоту его понятий, и высоту его таланта. Это уж я тебе много раз говорил, и опять напоминаю на случай, если выйдет вдруг такая минута [1247] …
1247
19 июня Майков просил жену узнать у Достоевского, "сколько времени Пуцыкович издавал "Гражданин" и какая была подписная цена" — в связи с намерением демонстративно возвратить Пуцыковичу деньги за бесплатно высылавшуюся ему газету (там же).
Автограф // ИРЛИ. — 16998. — С. VIIIб7.
172. А. Г. Достоевская — Н. М. Достоевскому
<Старая Русса> 5 июня 1879 г.
Что это значит, многоуважаемый Николай Михайлович, что вы мне не пишете? Обещались написать через три дня, когда побываете у жильцов, и вот уже десять дней, а от вас письма нет <…> Федор Михайлович пугает меня тем, что жильцы, не видя надзора за квартирой, позаложат часть мебели и, кроме того, ничего не заплатят [1248] <…>
1248
См. п. 166, 168 и 170.
Федор Михайлович вам кланяется…
Автограф // ИРЛИ. — 30413. — C. CXIIIб9.
173. Вс. С. Соловьев — К. Н. Леонтьеву
Царское Село. 12 июня 1879 г.
…Итак, вы недовольны моей статейкой, она не удовлетворила вашего самолюбия, потому что я выделил Толстого, а главное Достоевского и поставил их выше остальных наших теперешних писателей и в том числе выше вас [1249] !.. Когда я помещал мою статью в популярной и имеющей огромный круг читателей "Ниве", я, клянусь вам, очень много думал о вашем самолюбии, потому что иначе мне пришлось бы начать с того факта, что вы давно и много пишете, в произведениях ваших проявляется крупный и серьезный талант, вы печатаете их в солидном и многочитаемом журнале [1250] , — а все же русская публика к вам весьма неблагосклонна. Я опустил этот факт, потому что он произвел бы неприятное и нежелательное впечатление; но теперь, вызванный выражением вашим в письме к Бергу [1251] , я поговорю об этом факте с вами и именно потому, что ценю ваш талант и желаю его видеть ничем не омраченным и признанным не маленьким кружком друзей-литераторов, а всеми вообще умными и обладающими вкусом читателями. Вы сами виноваты в том, что вас не читают. В произведениях ваших, несмотря на все их не раз указанные мною достоинства, нет одной очень существенной вещи, — нет того, что называется цельностью или, вернее, чувством меры… Возьмем "Одиссея Полихрониадеса" [1252] . Что это такое? Роман? Этнографические, политические и т. д. очерки?! Все вместе, все перепутано, нагромождено одно на другое. Вы подавлены вашими воспоминаниями, любимыми мыслями и выводами; на вас наплывают разом все года, проведенные на Востоке, и вы спешите сразу все это перелить на бумагу. Чудесный язык, тонкое наблюдение, художественная сценка; умный, мыслящий человек и художник виден повсюду, — но этот человек будто десять лет осужден был на немоту и вдруг встретился с людьми, способными понимать его наречие, и за все десять лет вздумал наговориться обо всем сразу <…>
1249
Соловьев напечатал в № 20 "Нивы" (14 мая 1879 г.) статью "Константин Николаевич Леонтьев". Он отнес в ней Леонтьева к писателям, "далеко не лишенным дарования, но не имеющим возможности надлежащим образом осветить туман переходного времени, в котором мы живем". При этом он отмечал: "Какие произведения из современной жизни, из жизни, нас окружающей, обратили и обращают на себя в последнее время всеобщее внимание? Только произведения графа Толстого и Достоевского, двух наших талантливейших писателей. Остальные попытки в этом роде проходят более или менее незамеченными, возбуждают интерес весьма слабый, так как задача оказывается почти всегда не по силам исполнителей, и в их произведениях звучат ложь и деланность, далекие от трудно улавливаемой действительности". — Эта статья Соловьева не отмечена в библиографии Достоевского.
1250
Имеется в виду "Русский вестник".
1251
Это письмо Леонтьева к редактору "Нивы" Федору Николаевичу Бергу (1840-1909) неизвестно.
1252
Роман Леонтьева "Воспоминания Одиссея Полихрониадеса, загорского грека". Продолжением его явился роман "Камень Сизифа".
О Достоевском два слова: его в настоящее время на руках носят, хотя талант его, судя по последнему роману [1253] , в большом упадке. Но ведь он теперь представитель того миросозерцания, которое сделалось симпатичным многим русским людям, и к тому же автор "Преступления и наказания" и "Записок из Мертвого дома", как бы затем ни исказился — уже этими двумя творениями стал наряду с величайшими творцами-художниками XIX века [1254] .
1253
Вероятно речь идет о "Подростке".
1254
18 июня Леонтьев писал Соловьеву:
"А насчет "Мертвого дома" и "Преступления и наказания" опять согласен. Это в своем роде превосходно. — Впрочем, это в письме моем Бергу — есть" (Авт. // ЦГИАЛ. — Ф. 1120. — Оп. 1. — Ед. хр. 98).