Уходят. Екатерина Ивановна, не поднимаясь, на том же стуле ждет — руки ее опущены между колен. Солнце зашло, и в саду вечерние тени. Где-то далеко пастухи играют на жилейках. Тишина. Тяжело и грузно ступая, всходит по ступеням Георгий Дмитриевич, испуганно осматривает террасу и говорит: — Катя! Никого нет. — Нерешительно переступает порог и в первую минуту не видит Екатерины Ивановны. Осторожно делает еще два шага.

Георгий Дмитриевич.Катя! Где ты, Катя?

Молчание. Вдруг видит жену, сидящую все в той же позе, и замирает. Потом решительно подходит к ней, молча опускается на колени и молча кладет ее руки на свою голову. Екатерина Ивановна неподвижна.

Катя, это я пришел. Отчего ты молчишь, Катя? Взгляни на меня — это я, Катя!

Екатерина Ивановна (тихо).Встань. Нет, я ничего. Встань, Горя.

Георгий Дмитриевич (вставая).Ты меня не ждала?

Екатерина Ивановна.Нет, я все время жду тебя.

Георгий Дмитриевич.Катя, неужели это правда, и я вижу тебя? Катя, отчего ты мне не отвечала на письма — ведь я совсем с ума сошел, Катя. Посмотри, у меня седые волосы на висках.

Екатерина Ивановна.Я вижу. Я тебя люблю. Нет, нет, не подходи.

Георгий Дмитриевич.Но отчего у тебя так опущены руки? Катя, ты не двинулась с места с тех пор, как я вошел, — что с тобой, Катя? Мне страшно, голубчик. Дети здоровы?

Екатерина Ивановна.Дети здоровы. Георгий — я падшая, я изменила тебе.

Молчание. Он отходит, слегка шатаясь, в сторону и садится в кресло, опустив голову на руки. Молча растут в саду вечерние тени.

Георгий Дмитриевич.Тогда?

Екатерина Ивановна.Нет. Разве ты еще думаешь.

Георгий Дмитриевич.Погоди немного, я сейчас не понимаю. Говори.

Екатерина Ивановна.Лучше не надо говорить, Георгий.

Георгий Дмитриевич.Нет, говори…

Екатерина Ивановна.Я отдалась Ментикову. Нет, потом, когда ты хотел убить меня. Это было только раз.

Георгий Дмитриевич встает и два раза проходит по комнате, потом снова садятся в той же позе.

Георгий Дмитриевич.Говори.

Екатерина Ивановна.Но я забеременела, и мне сделали операцию. Больше ничего не было.

Георгий Дмитриевич (хрипло).Больше ничего?

Екатерина Ивановна.Да, больше ничего. Лучше было не говорить.

Георгий Дмитриевич.Мне Лиза сказала, что Ментиков здесь живет уже месяц. Зачем он здесь?

Екатерина Ивановна.Не знаю. Мне не с кем говорить. Вам очень больно, Георгий Дмитриевич?

Молчание. Георгий Дмитриевич встает, несколько раз проходит по комнате, вытянувшись, как на смотру, с сжатыми в кулак руками. После одного из поворотов так же решительно подходит к жене и опускается на колени.

Георгий Дмитриевич.Прости меня, Катя.

Екатерина Ивановна (вскакивает).Что? Пусти руку. Что?

Георгий Дмитриевич.Прости меня, Катя.

Екатерина Ивановна (кричит).Не смей… Не смей! Не тронь меня… Мама! Пусти меня!..

Он с силою прижимает ее голову к своей груди, заглушая ее бессвязный крик.

Георгий Дмитриевич.Катя, Катя, голубчик, что с тобой, успокойся, услышат, Катя… Это я, Катечка. Да бедная же ты моя, да милая же ты моя!

Екатерина Ивановна (тихо).Пусти. Бога ради пусти. Я опять закричу.

Георгий Дмитриевич.Да ты же любовь моя, — ты же вечная, единственная любовь моя. Куда я тебя пущу? Куда я тебя пущу?

Екатерина Ивановна.Пусти!

Георгий Дмитриевич.Ну, если хочешь, Катя, Катечка… — мы умрем вместе. Вместе — ты понимаешь? Потому что куда я тебя пущу? Куда я сам пойду? Да разве, есть какая-нибудь дорога… Ну, умрем, умрем, и я буду счастлив.