Королева принужденно улыбнулась дочери:

— Ты права, но... — С непривычной нервозностью она поднесла к горлу хрупкую руку, унизанную бриллиантами. — Сама не знаю. Но чувствую: что-то не так. Майкл так ждал крестин внучки...

Она замолкла на полуслове, заметив, что гости один за другим поворачивают головы к дверям.

Обернувшись, мать и дочь увидели, как охрана у тяжелых дверей расступилась, пропуская двух мужчин. Первый из вошедших — высокий седовласый человек с царственной осанкой — широкими шагами двинулся к алтарю, где собралась толпа гостей. Второй — помоложе, черноволосый — следовал за ним по пятам.

Собор был огромен, и со своего места Доминик не могла как следует разглядеть пришельцев, однако высокий рост и седина того, что шел впереди, убедили ее, что перед ней король.

— Видишь, — улыбнулась она матери, — напрасно ты тревожилась! Вот и он!

— Это не Майкл, — тревожно прошептала в ответ королева. — Этих людей я не знаю.

К матери и сестре быстрым шагом подошел Николас. На лице его отражалась такая тревога, что Доминик сразу позабыла о незнакомцах.

— Что сказали охранники? — быстро спросила Джозефина.

Николас покачал головой:

— С тех пор, как отец с шофером выехали из замка — а было это больше часа назад, — от них ни слуху ни духу, и связаться с ними по радио не удается. Сейчас служба безопасности проверяет маршрут.

Джозефина и Доминик не успели расспросить принца — двое незнакомцев уже приблизились к ним.

Шум в толпе утих: гости с изумлением смотрели, как старший из незваных гостей склоняется перед королевой в поклоне до земли.

— Ваше величество, — звучно заговорил он, — прошу прощения за то, что мы осмелились явиться на торжество без приглашения. Позвольте представиться: я — Эдуард Стэнбери, брат вашего мужа, а это — мой старший сын Люк.

Черноволосый юноша в свою очередь, склонился в низком поклоне. По толпе пробежали приглушенные возгласы изумления. Джозефина молчала, словно растерявшись, и Доминик прекрасно ее понимала. Еще до ее рождения Эдуард покинул родину и стал гражданином Соединенных Штатов; с тех пор, сколько она себя помнила, братья не общались.

— Вы проделали долгий путь, — заговорила наконец Джозефина. — Король знает о вашем прибытии?

Эдуард открыл рот, чтобы ответить, но сын его опередил:

— Ваше величество, мы только что с самолета, и...

Договорить молодой человек не успел — новый шум у дверей заставил всех вновь повернуть головы. Послышались возгласы удивления и испуга: молодой охранник короля мчался к алтарю так, словно демоны гнались за ним по пятам.

Королева смертельно побледнела, и Николас поспешно подхватил ее под локоть. Ребекка потянулась к ребенку, и Доминик бережно передала ей малышку.

Охранник торопливо поклонился королевской семье.

— Что случилось? — нетерпеливо воскликнул Николас.

— Боюсь, ваше высочество, у меня дурные новости, — задыхаясь, выпалил охранник. — Машина короля попала в аварию. Автомобиль съехал с шоссе, пробил ограждение и скатился вниз по крутому горному склону. Мы полагаем, что король и его водитель погибли.

Крики ужаса огласили древние стены собора. Доминик потерянно оглядывалась кругом, не слушая, что еще докладывает охранник брату: рассудок ее отказывался воспринимать страшную весть.

Сквозь толпу потрясенных придворных протиснулся Маркус Кент, главный советник короля. Словно в тумане Доминик видела, как он кладет руку на плечо брата.

— Согласно законам и обычаям нашей страны, — сурово проговорил он, — я объявляю Николаса Стэнбери принцем-регентом до тех пор, пока его величество король Майкл не будет найден или признан погибшим.

Джозефина сжала руку сына.

— Что значит «найден»? — воскликнула она. — Разве вы не нашли тело короля?

Маркус покачал головой.

— Нет. Охрана только что сообщила мне, что тело его величества на месте происшествия не найдено.

Больше Доминик ничего не слышала. Испустив сдавленный крик боли и прижав руку к животу, она стремглав вылетела из собора.

Доминик прижалась щекой к холодному мрамору колонны и положила руку на живот, стараясь унять тошноту.

«Господи, дай мне силы! — мысленно взмолилась она. — Я должна быть сильной — ради мамы, ради брата и сестры. Не допусти, чтобы они узнали мою тайну! Хватит с них одного горя!»

Слезы жгли глаза, как Доминик ни старалась их удержать. Она — принцесса; с детства ее учили в любых обстоятельствах оставаться спокойной и невозмутимой. Как рассердился бы папа, узнав, что она проявила слабость на глазах у всего королевского двора!

Эта мысль помогла ей овладеть собой: дрожащими руками она достала из сумочки носовой платок и промокнула глаза.