Шрифт:
Однажды ранним утром, перед восходом солнца, Шри Бхагаван резал овощи для кухни Ашрама вместе с двумя его преданными. Один из них, Лакшмана Шарма, привел свою собаку — красивого чисто-белого пса. Тот был в приподнятом настроении и отказался от предложенной ему пищи, Шри Бхагаван сказал: «Вы видите, какую радость он показывает? Это высокая душа, которая приняла внешний вид собаки».
Профессор Венкатарамиах рассказал в своем дневнике о замечательном случае преданности собак Ашрама:
«В это время (т. е. в 1924 году) в Ашраме было четыре собаки. Шри Бхагаван говорил, что они не ели никакую пищу, если он сам не попробовал ее. Один пандит решил проверить это, развернув перед ними обильное „угощение”, но они не прикоснулись к нему. Через некоторое время Шри Бхагаван съел маленький кусочек, собаки мгновенно набросились на пищу и поглотили ее».
Большинство собак Ашрама вело свою родословную от Камалы, которая пришла в Скандашрам щенком. Преданные пытались прогнать ее прочь, опасаясь, что она будет приносить в Ашрам щенят ежегодно, но Камала уходить отказалась. Большое собачье семейство действительно выросло, но всем его членам должно было оказываться равное уважение. По случаю ее первых родов Камалу искупали, раскрасили куркумой, поставили киноварью точку на лоб и дали чистое место в Ашраме, где она оставалась со своими щенками в течение десяти дней. Десятый день ее очищения был отпразднован настоящим пиром. Она была смышленой и услужливой собакой. Шри Бхагаван часто поручал ей провести новоприбывшего вокруг Горы: «Камала, сделай с этим незнакомцем круг». И она подводила посетителя к каждой святыне, водоему и храму вокруг Горы.
Одной из наиболее замечательных собак, хотя и не потомства Камалы, был Чинна Каруппан (Маленький Черныш). Шри Бхагаван сам описал его.
«Чинна Каруппан был чисто-черный, откуда и пошла его кличка. Он представлял особу высоких принципов. Когда мы жили в пещере Вирупакша, нечто черное часто подходило к нам на расстоянии. Мы иногда видели голову пса, украдкой выглядывавшую из-за кустов. Его вайрагъя (бесстрастие) казалась очень сильной. Он ни с кем не общался и на самом деле избегал контактов. Мы уважали такую независимость и вайрагью и обычно оставляли пищу около его места и уходили. Однажды, когда мы поднимались по склону, Каруппан вдруг прыгнул на тропу, шаловливо подбежал ко мне, весело помахивая хвостом. Удивительно, почему он выбрал именно меня из всей группы, чтобы продемонстрировать свою любовь. После этого он остался с нами как один из обитателей Ашрама. Очень сообразительный и работоспособный малый он был, а какая умница! Он утратил всю свою прежнюю отчужденность и стал очень нежным. Это был случай всеобщего братства. Он заводил дружбу с каждым посетителем и обитателем Ашрама, забирался к тому на колени и уютно устраивался там. Его попытки завязать отношения обычно хорошо принимались. Некоторые пытались избежать Каруппана, но он был неутомим в своих усилиях и в последний момент отказа не имел. Однако, если ему приказывали убираться, он повиновался, словно монах, соблюдающий обет послушания. Как-то раз он близко подошел к ортодоксальному брахману, который повторял мантры под деревом, растущим около нашей пещеры. Этот брахман рассматривал собак как нечистых и добросовестно избегал контакта или даже близости с ними. Однако Каруппан, очевидно, понимая и соблюдая только естественный закон равенства (саматвам), настаивал на близости к нему. Из уважения к чувствам брахмана один из обитателей Ашрама поднял свою палку и ударил собаку, хотя и не сильно. Каруппан завыл и убежал, больше никогда не возвращаясь в Ашрам, и никто его потом не видел. Он никогда вновь не подходил к месту, где с ним однажды плохо обошлись, таким чувствительным он был.
Человек, который совершил эту ошибку, очевидно, недооценил принципы этой собаки и ее восприимчивость. И однако предостережение уже было. И таким образом. Паланисвами однажды грубо говорил и вел себя с Чинна Каруппаном. Пришла холодная, дождливая ночь, но все тот же Чинна Каруппан покинул помещение Ашрама и провел целую ночь поодаль от него, на мешке с углем. И вернулся он только на следующее утро. Поведение другой собаки было еще одним предостережением. Несколько лет назад Паланисвами выбранил маленького пса, жившего с нами в Вирупакше, собака побежала прямо вниз к водоему Санкхатиртам, и вскоре там нашли ее мертвое плавающее тело. Паланисвами и всем другим в Ашраме сразу же было сказано, что собаки и другие животные — обитатели Ашрама — имеют разум и свои собственные принципы и с ними нельзя обращаться грубо. Мы не знаем, какие души могут занимать эти тела и для завершения какой части их неоконченной кармы они могут искать нашего общества».
Были также и другие собаки, демонстрировавшие разумность и высокие принципы. Будучи в Скандашраме, Шри Бхагаван обычно стоял рядом с собакой Ашрама во время ее последнего вздоха, телу устраивали приличные похороны, а на могилу устанавливали камень. В последние годы, когда были выстроены здания Ашрама и особенно когда Шри Бхагаван стал менее подвижным, люди все больше относились к этому ритуалу каждый по-своему и все меньше допускали к себе животных-почитателей.
Вплоть до последних нескольких лет обезьяны еще подходили к окну рядом с кушеткой Шри Бхагавана и заглядывали через прутья решетки. Иногда можно было видеть обезьян-матерей с детенышами, прыгающими к решетке, чтобы показать малышей Бхагавану, как это делали человеческие матери. В качестве компромисса служителям разрешалось отгонять их, но сначала нужно было кинуть им банан.
Пока Шри Бхагаван не стал слишком немощен, он ходил на Гору каждое утро после семи и каждый вечер около пяти часов. Как-то вечером, вместо обычной короткой прогулки, он пошел в Скандашрам. Когда он не вернулся к своему времени, одни почитатели пошли за ним на склон горы, другие собрались маленькими группами, обсуждая, куда Бхагаван ушел, что это значит и что теперь делать, а остальные сидели в Холле, ожидая его. Пара обезьян подошла к двери Холла и, забыв свой страх людей, зашла вовнутрь и беспокойно смотрела на пустую кушетку.
После этого случая, за несколько лет до того, как люди утратили Шри Бхагавана на земле, дни обезьян в Ашраме подошли к концу. На площади перед Холлом были сооружены крыши из пальмовых листьев, что затруднило доступ обезьян к нему, а большинство из них было возвращено в джунгли или поймано муниципальными служащими и отправлено в Америку для участия в различных экспериментах *.
С 1900 года, когда Шри Бхагаван впервые пришел жить на Гору, и до 1922 года, когда спустился к Ашраму у ее подножия, он был очень близок с обезьянами, Махарши внимательно следил за ними, с любовью и симпатией, которую джняни (Мудрец) имеет ко всем существам, и с той острой наблюдательностью, что была естественна для него. Он научился понимать их крики, узнал кодексы поведения и систему управления. Он обнаружил, что каждое племя имеет своего царя и признанный район, а если другое племя нарушит границы, то будет война. Но перед началом войны и заключением мира племена обменивались послами. Шри Бхагаван рассказывал посетителям, что обезьяны признавали его своим в их общине и принимали в споры как арбитра.
Кормление обезьянки
«Обезьяны, как правило, бойкотировали того из своей группы, о ком заботились люди, но для меня они делали исключение. К тому же, при недоразумениях и ссорах они приходили ко мне и я мирил их, расталкивая в разные стороны и таким образом прекращая ссору. Однажды старший член их группы избил молодую обезьяну и оставил без помощи около Ашрама. Малыш, хромая, пришел в Ашрам, в пещеру Вирупакша, и с тех пор мы его звали Нонди (Хромой). Когда его группа вернулась пять дней спустя, то увидела, что я забочусь о нем, но все-таки взяла обратно. С той поры они все обычно приходили получить какую-нибудь мелочь, которую можно было сберечь для них в Ашраме, а Нонди садился прямо мне на колени. Он был скрупулезно чистым едоком. Когда перед ним ставили лист-тарелку *, наполненную рисом, он не разбрасывал с нее ни одного зернышка. Если же когда-либо это и случалось, то подбирал и съедал, прежде чем приниматься за содержимое тарелки.