Тируваннамалай. Много прекрасных фотографий Шри Бхагавана сделал Т. Н. Кришнасвами, который время от времени приезжал из Мадраса. Некоторые из самых живых и восхитительных отчетов о происшествиях в Ашраме, дышащих очарованием присутствия Шри Бхагавана, содержатся в письмах, написанных на языке телугу почитателем-женщиной, Нагаммой, своему бра­ту Д. С. Шастри, управляющему банком в Мадрасе. Кроме того, были преданные, которые очень редко считали необходимым говорить со Шри Бхагаваном или никогда этого не делали. Были семейные люди, домохозяева, приходившие как только позволит случай из города или страны, куда их забросила судьба, и дру­гие, что наносили один короткий визит и оставались с этого времени учениками Учителя, хотя и не в его физическом присутствии. И были те, кто никогда не видел его, но получил безмолвное посвящение на рас­стоянии.

Шри Бхагаван отбивал охоту ко всем странностям в одежде или поведении и к любому проявлению экстаза. Уже показано, как он неодобрительно отно­сился к желанию видений и сверхобычных сил и как он предпочитал, чтобы домохозяева прилагали духов­ные усилия в условиях семьи и профессиональной жиз­ни. Он не требовал эффектных изменений в предан­ных, ибо такие изменения могут быть зданием без фун­дамента и позднее разрушатся. Действительно, иногда случалось, что какой-нибудь почитатель падал духом, совсем не видя улучшений в себе, и жаловался на от­сутствие духовного продвижения. В таких случаях Шри Бхагаван мог утешить или мог резко возразить: «От­куда вы знаете, что нет прогресса?» И он обычно объ­яснял, что Гуру, а не ученик видит сделанный прогресс; это ученику надо настойчиво продолжать свою работу, даже хотя воздвигаемое здание может быть вне поля зрения ума. Такие условия практики могут создать впе­чатление трудности пути, но любовь учеников к Бха­гавану и милосердие его улыбки придавали им пре­лесть.

Любая преувеличенность поведения, такая как ма­уна, или молчание, тоже не одобрялась. По крайней мере в одном случае Шри Бхагаван сделал это со­вершенно недвусмысленно. Услышав, что Мэйджер Чадвик намерен на следующий день провести мауну, он заговорил об этой практике, подробно критикуя ее. Махарши указал, что речь является предохранитель­ным клапаном. Лучше контролировать речь, чем от­рекаться от нее. Он высмеял людей, отказавшихся го­ворить языком, чтобы вместо этого говорить каран­дашом. Подлинная мауна — в Сердце, и есть возможность оставаться безмолвным среди речи, так­же как и уединенным среди людей.

Иногда, это точно, было и преувеличение. В со­ответствии со скрытой природой его упадеши, объяс­ненной в предыдущей главе, Шри Бхагаван обычно редко в явной форме требовал или запрещал. Тем не менее, те, кто предпринимал что-нибудь особенное, должны были почувствовать его неодобрение, даже ес­ли и не признавались в этом себе, ибо они почти не­изменно переставали приходить в Холл. Я припоми­наю один такой случай, когда равновесие ума одной из почитательниц было под угрозой и Шри Бхагаван сказал совершенно определенно: «Почему она не при­ходит ко мне?» Необходимо знать, как тщательно он избегал давать подробные инструкции или говорить ко­му-либо о приходе или уходе, как искусно он парировал любую попытку заставить его делать это, каким обя­зывающим и каким драгоценным считалось малейшее указание его воли — для того, чтобы оценить всю зна­чительность такого высказывания.

В этом случае почитательница не пришла и вскоре после этого помешалась. Это был не единственный случай. Несмотря на атмосферу нормальности, царив­шую в Холле, необычайная сила, излучаемая Шри Бха­гаваном, была слишком сильна для некоторых из при­ходящих сюда. Было также заметно, что Шри Бхагаван иногда бранил, словно непослушного ребенка, такого человека, который позволил себе потворствовать тому, чему мог и должен был оказать сопротивление. До­вольно часто внутренний бой начинал завязываться под влиянием Махарши и страдалец старался вернуть­ся к своему обычному состоянию.

Хотя такие случаи и нужно было упомянуть для полноты картины, не следует представлять, исходя из отведенного им в книге места, что они вообще были частыми. Они всегда оставались редкими.

Трудно выделить все определенное в методах ру­ководства Шри Бхагавана, поскольку часто можно бы­ло найти исключения. Были случаи, когда его пред­писания давались явно, особенно если человек мог го­ворить с ним один на один. Ананту Нарайяна Рао, отставного хирурга-ветеринара, построившего дом около Ашрама, неоднократно срочно вызывали в Мад­рас к зятю, который был серьезно болен. Однажды он получил телеграмму по этому поводу и, хотя стоял уже поздний вечер, принес ее прямо к Шри Бхагавану. В предшествующих встречах Махарши никогда не уделял ему много внимания, но на этот раз сказал: «Да, да, вы должны ехать». И начал говорить о незначимости смерти. А. Н. Рао пошел домой и сказал жене, что на этот раз болезнь должна быть смертельной. Они прибыли в Мадрас за несколько дней до того, как зять А. Н. Рао скончался.

Время от времени кто-то слышал также и более живые примеры, такие, как рассказ о преданном, по­лучившем предписание использовать имя «Рамана» для непрерывного повторения, но о них никогда много не говорили.

Обычно преданный должен был сам принять ре­шение и затем объявить его в виде опыта. Это решение являлось частью садханы. Если оно оказывалось пра­вильным, то могло вызвать улыбку одобрения, от ко­торой сердце пело, и, возможно, краткое словесное со­гласие. Если решение не одобрялось, то это также обычно было заметно. Один домохозяин однажды объ­явил свое решение уехать из Тируваннамалая в какой-то другой город, где он мог получить лучше оплачи­ваемую работу. Шри Бхагаван рассмеялся: «Каждый человек свободен планировать». Этот план не удался.

Когда один из политических лидеров Индии при­был в Мадрас проводить митинги, служитель, бывший его поклонником, попросил об отпуске, чтобы поехать туда. Шри Бхагаван сидел с лицом подобным камню, словно он не слышал ничего. Однако служитель уехал. Он мчался от митинга к митингу, всегда прибывая слишком поздно или не сумев получить разрешение. И когда он возвратился обратно, Шри Бхагаван под­дразнил его: «Так вы отправились в Мадрас без раз­решения? Ваше путешествие * было удачным?»