— Но не знаешь, чем это чревато?

Я снова начинала злиться.

— Нет, не знаю. Я просто хочу помочь своей подруге!

— Мы не имеем права вмешиваться в судьбу, — напомнил мне отец.

— Меня уже достало ваше лицемерие! — вспылила я, — Об этом правиле вы вспоминаете только когда вам это выгодно!

— Ты не справедлива, дочка, — покачал он головой, — И в любом случае, ты уже не успеешь ничего изменить — слишком поздно.

— Нет! — отчаянно воскликнула я, — Я должна… должна все исправить!

В глазах отца мелькнуло что-то похожее на сожаление. Или он просто хорошо притворялся.

— Это уже произошло. И то, что случилось, навсегда изменило твою подругу. Проклятие Первой Зари сбылось и для нее…

Так это правда! Значит… неужели, для Ани все потеряно?

— Боль, которую она пережила, искалечила ее душу, открыв силы, спрятанные внутри. Слишком могущественные, чтобы кто бы то ни был мог легко нести их… — ответил отец на мои мысли, — Того, что случилось не исправить, и Аня уже не будет прежней… Но ты можешь облегчит ее страдания… — в его руке возникла сверкающая серебристая сфера, в глубине которой изредка вспыхивали алые искры.

— Это то, что я думаю? — спросила я, поборов магическое очарование шара.

— Да. Сфера Забвения… Старайся не смотреть на нее слишком долго.

— Я не буду этого делать! — возмутилась я, — Это Анина жизнь и ее воспоминания. Я знаю, она бы не хотела их терять…

— Ты так в этом уверена? — усмехнулся отец, — Что ж, этого стоила ожидать… Ты на редкость упрямый ребенок.

— Я не ребенок, — машинально поправила его я, в то же время, размышляя об Ане.

— По меркам бессмертных пифий — ты еще дитя, — самоуверенно заявил он, — Ладно, если ты не хочешь помочь своей подруге…

— Забвение — не выход! — горячо возразила я, — Это не спасет Аню.

— Раз ты не хочешь сделать это ради нее, то сделай это ради себя. У меня есть к тебе предложение.

— Ни ты, ни даже все пифии, вместе взятые, не можете предложить мне что-то, ради чего я предам подругу!

— Во-первых, это не предательство. Больной не всегда может осознать, что для него лучше. Для этого и существуют врачи. А во-вторых, — его губы искривила чуть заметная полуулыбка, — не будь столь категоричной. Мне прекрасно известно, чего ты хочешь на самом деле. И я могу дать это. Если ты сотрешь воспоминания Ани, я лишу тебя дара пифий.

Что? Нет, это…

— Это невозможно! — мой голос задрожал от волнения, от намека на возможность…

— Нет ничего невозможного. Но в чем-то ты права. Я не могу забрать у тебя дар данный правами крови, — я вздохнула, почти что облегченно, — Но я могу заблокировать его.

Я не верила своим ушам. Неужели… Неужели я стану, наконец, свободна! Это все о чем я когда-либо мечтала — стать осовободиться от своего проклятия, который другие по ошибке именовали даром… Но готова ли я принести в жертву Анины воспоминания?

Я уже знала ответ. Другого шанса у меня не будет. Прости, Аня. Может, так и вправду будет лучше для всех… Я вытерла нежданно появившуюся в уголку глаза слезу.

— Да, — прошептала я.

— Что?

— Я согласна, — повторила я уже громче, — Радуйся, вы добились, чего хотели.

— Тебя никто не принуждает. Ты сама приняла это решение.

Я ничего не ответила.

…Порой, нам приходится принимать трудные решения. Приходится делать выбор, между тем, чего хочешь, и тем, что нужно. Но, что бы ты не выбрал, на какую бы тропу не свернул — всегда придется чем-то жертвовать. Жизнь всегда причиняет боль, а любовь и привязанность — в особенности. И не всегда у нас хватает сил, чтобы ее выдержать… Иногда забыть лучше, чем помнить…

Оборотная сторона жизни может открыться в любой момент. И не нам решать, к лучшему это или к худшему. Но невозможно оставаться равнодушным, глядя, как рушится привычный мир…

Но когда открывается Оборотная сторона нас самих — это тяжело вдвойне. Ведь мы можем и не догадываться, что таится внутри нас. Плата за новую силу может оказаться слишком велика…

Мы не всегда можем решать на какой стороне быть. Порой выбора нет.

… Мне легко удалось обнаружить Аню — отец перебросил меня прямо к ней.

Кажется, в Межпространстве прошло уже немало времени. Анины волосы и кожу уже успело присыпать серым песком, словно пудрой. Только черные глаза безумно горели.

Когда она увидела меня, ее взгляд остался безразличным.

— Ты знала? — равнодушно спросила она.

Я кивнула, не решаясь заговорить.

— Тогда ты должна знать, чего я хочу. Это сделал Андрей. Я должна найти его и убить.

— Ты не послушаешь, если я буду тебя отговаривать? — безнадежно спросила я.