Когда тот вошел и поклонился, Тиберий сразу и не узнал его. Но, услышав знакомый голос, мгновенно стряхнул с себя забывчивость:

— Это ты, Фрасилл! Мои глаза меня не обманывают?

— Я, трибун. Ты позволишь тебя так называть? — Во взгляде астролога светилась искренняя радость, и, видя это, даже стоявший рядом Фигул подобрел лицом.

— Называй как хочешь, Фрасилл! — воскликнул Тиберий. — Можешь даже звать меня по имени. Я слишком частное лицо, чтобы придавать значение этикету. Или в Риме думают по-другому?

— Я рад тебя видеть, Тиберий, очень рад, — не смущаясь использовал дарованное ему право Фрасилл. — И я вижу, что нам много о чем придется с тобой поговорить.

Тиберию настолько был приятен визит астролога, что он, отослав маячившего возле дверей Фигула, предложил Фрасиллу разделить свою трапезу. Фрасилл, не чинясь, согласился.

— Я только что приехал, — сообщил он, — Выполнил в Афинах поручение одного знакомого и оттуда — прямо к тебе.

— Надолго? — спросил Тиберий. Спросил так заинтересованно, что Фрасилл невольно улыбнулся.

— Надеюсь, что надолго. Я хотел бы стать тебе полезным, трибун. Ты позволишь мне пожить возле тебя?

— Конечно, Фрасилл! Я буду рад.

При виде Фрасилла в душе Тиберия вдруг поднялась целая буря чувств и даже неясных надежд на что-то. На что? Это ему и самому хотелось выяснить как можно скорее.

— У меня в порту остался багаж, — сказал Фрасилл, — Я так спешил к тебе, что жаль было тратить время на то, чтобы устраиваться в городе. Ты разрешишь мне сегодня переночевать у тебя?

— Конечно. Вообще ты можешь жить здесь. Это самое прекрасное место на острове — ты скоро почувствуешь, как тут хорошо. — Тиберий улыбнулся, испытывая забытое ощущение собственного радушия, — Но если тебе, Фрасилл, больше нравится жить в городе, то у меня там неплохой дом. Он в полном твоем распоряжении.

Он разлил по чашам вино, придвинул к гостю блюда с закусками.

— Пьем за встречу!

— За встречу, — повторил Фрасилл, — И за здоровье императора всех римлян, великого Августа Цезаря!

Тиберий удивился и заметил, что астролог смотрит на него, хитро прищурив глаз. Что ж, надо будет показать Фрасиллу, что такое настоящая свобода.

— Давненько мне не приходилось пить за его здоровье, — насмешливо проговорил он, — Хотя я не могу похвастаться тем, что пью редко. Но, если уж предложено, давай выпьем за Августа!

Оба осушили чаши. Тиберий сразу принялся доставать из раковины устрицу, а Фрасилл какое-то время, поставив кубок на стол, сидел с полузакрытыми глазами. То ли оценивал вкус молодого здешнего вина, то ли римской меркой измерял количество пренебрежения к имени императора, которое Тиберий уместил в несколько коротких фраз.

— Не пугайся, мой дорогой Фрасилл, — сказал Тиберий. — Здесь, на моей вилле, единственный император — я сам. И я же — свой единственный подданный. Не считая Фигула, конечно.

— Не много подданных для такого человека, как ты, Тиберий, — улыбнулся, стараясь преодолеть неловкость, Фрасилл.

— Больше мне и не нужно.

— Позволь усомниться. — Фрасилл согнал улыбку с лица и сделался совершенно серьезен, — Я бы не приехал к тебе, если бы не был уверен в обратном. Мне нужно многое тебе рассказать, трибун.

— Сначала еще выпей и поешь с дороги.

Некоторое время они в молчании отдавали должное вину и свежим устрицам. Между делом астролог проговорил как бы вскользь, занятый поисками на блюде раковины покрупнее:

— Ливия не посылала меня к тебе.

— Да… а разве она тебя знает? — насторожился Тиберий.

— О да. Я имел счастье беседовать с твоей почтенной матерью в продолжение нескольких часов. Она приглашала меня во дворец.

Тиберий пожал плечами и налил себе вина. Ему и хотелось расспросить астролога, и в то же время он чувствовал, что если начнет задавать вопросы, то невольно его душа вольется в русло прежней жизни, полной лжи и страхов. Но так ли уж он противится возвращению в прежнюю жизнь?

Попивая вино, Тиберий время от времени смотрел на занятого едой Фрасилла, ни о чем не спрашивая, но как бы давая понять, что ждет.

— Та беседа происходила давно, трибун, — сказал наконец Фрасилл, — Вскоре после того, как ты уехал. Госпожа Ливия прислала за мной посыльного, который и провел меня во дворец.

— Она, конечно, не просила тебя открыть ей ее будущее.

— Разумеется. Кроме всего прочего, — на лице астролога появилось какое-то странное выражение, — я убедился в том, что ей не нужна ничья помощь в такого рода делах. Госпожа Ливия, несомненно, владеет даром предвидения, и, может быть, более сильным, чем мой. Я чувствовал себя в ее присутствии как мальчишка перед строгим учителем. Хотя твоя мать была со мной весьма любезна.