— Меня не волнует, что ты думаешь. Я не сошла с ума, и он помолвлен!

— А, — прозвучал ответ, после долгой паузы. — Почему он тогда здесь с тобой?

— Он здесь не со мной, он просто здесь. Послушай, просто отнеси ему чай и он пойдет своей дорогой.

— Если ты уверена…

— Мадди!

Камерон ждал, пока не слышал, как легкие шаги остановились перед ним, затем открыл глаза. Ему пришлось посмотреть дважды, чтобы понять, что пристально смотрит не на Саншайн. Он с трудом улыбнулся.

— Вы должно быть жена Патрика.

— Мадлен, — согласилась она, передавая ему чашку.

— Ужин скоро будет готов.

— Он не останется на ужин! — раздался крик из кухни.

Мадлен вежливо улыбнулась. — Думаю, моя сестра боится, что у нас нет достаточно салфеток под тарелки. Пойду, посмотрю, так это или нет. Тем временем я могу принести вам еще что-нибудь?

— Чай замечательный, спасибо, — вежливо сказал он. — Я уверен, он поможет.

— Варево Сани всегда работает.

— Как все у ведьмы МакЛеодов, — сказал он, собираясь пошутить, но неожиданно обнаружил, что эти слова не могут быть произнесены так легко.

— Лаэрд Камерон?

Он поднял взгляд на Мадлен МакЛеод и натянуто улыбнулся. — Просто головная боль. Не волнуйтесь.

Мадлен пристально на него смотрела мгновение, затем задумчиво нахмурилась и ушла. Камерон допил чай Сани в одиночестве. Он фактически начал чувствовать себя непринужденно, сидя в хорошо обставленном зале с шипящим перед ним огнем. Грохот в голове стал затихать и он должен был согласиться, что Саншайн Филипс действительно делала хорошие отвары.

Он снова закрыл глаза и попытался еще немного послушать. Делать это стало намного легче, несколько секунд спустя, по прибытии хозяина поместья на кухню.

— Кто? — сказал Патрик МакЛеод, голос которого звучал очень удивленно.

Камерон задумался, хоть кто-нибудь из них знает, как говорить шепотом.

— Лаэрд Роберт Камерон.

Это была не Саншайн. Она не так бы произнесла его имя.

— Камерон? Правда? А что он здесь делает?

— А мы откуда знаем? Он чуть меня не переехал.

Это была Саншайн. Он понял, к своему удивлению, что узнает ее голос из тысячи.

— Что ж, — сказал Патрик, изумленно, — тем больше причин оставить его на ужин.

— Я не хочу, чтобы он оставался на ужин. Черт, Патрик стой!

Камерон услышал тяжелые шаги и открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, что Патрик МакЛеод садится в кресло напротив него.

— Добро пожаловать, — с улыбкой сказал Патрик.

— Спасибо. — Камерон поднял кружку. — Твоя свояченица была так любезна, что предложила мне немного чая.

— Она альтруист. Особенно после того, как ее чуть не задавили.

— Я не давил ее.

— Я сказал «чуть».

Камерону удалось улыбнуться. — Я соглашусь таким вариантом.

Патрик положил лодыжку на колено. — Почему вы здесь?

— И никакой светской беседы? — спросил Камерон.

— Я не очень хорош в этом. Мне нравиться моя простая речь и неприкрашенные ответы.

Камерон, какое-то время, молча, изучал кружку в своих руках. — Я точно не знаю, — тихо сказал он. — Я просто должен был увидеть ее. — Он поднял взгляд. — Я имею в виду Саншайн.

Сказанное прозвучало совершенно безумно, но он не мог забрать свои слова назад. Возможно, это не больше, чем желание видеть красивую женщину и, вышедшее из-под контроля воображение. Возможно, это обычная трусость — и только святые знали, у него было достаточно причин испытывать ее.

— Что ж, вы честны, по крайней мере, — сказал Патрик, поднимаясь. — Оставайтесь и снимайте свой пиджак.

— Так просто? — быстро спросил Камерон.

Патрик резко взглянул на него. — Высокогорное гостеприимство. Мне кажется, вы должны о нем знать.

Камерон кивнул, потому что знал, в его прошлом был момент, когда он позволил, нескольким людям воспользоваться комфортом его дома, не думая было это разумно или нет. Высокогорная погода была непредсказуемой; уют шумящего огня было нелегко добыть. Наслаждение видом красивой женщины, когда отдыхаешь перед камином, делает это еще желаннее.

Он оставил пиджак висеть на спинке кресла, поднял кружку и последовал на кухню за Патриком.

Заходя Камерон должен был на мгновение остановиться и восхититься тремя красавицами. Мадлен была очаровательна, ее темные вьющиеся волосы струились по спине, а светло-зеленые глаза были полны смеха. Чистота ее лица делала ее красивой, но счастье, которое оно выражало — может и бессознательно — делало ее исключительной. Она поцеловала в щечку вторую красавицу, которая сидела на высоком детском стульчике и стучала игрушками по пустому подносу.