И еще там была Саншайн Филипс.

Она ставила блюда на стол: салат и тушеные овощи, которые он обычно не ел. Камерон решил, что неважно, чем она собиралась кормить его; он не обратил бы на это много внимания.

Она, ему пришлось признать, была прекраснейшей ведьмой, которую он когда-либо видел.

Тем не менее, сейчас она выглядела, словно была готова заплакать, либо схватить какой-нибудь нож и прекратить свою агонию. Его бы не удивило, если бы она воспользовалась ножом против него. Он занял место, которое ему предложил Патрик, потому что боялся, что Саншайн, если бы могла, нашла способ не пустить его за стол.

Кроме того, его место за столом было близко к объекту его изучения. Камерон многозначительно не обращал внимания на тот факт, что не должен смотреть. Саншайн не принадлежала ему и, учитывая, что она притворялась, что его здесь нет, она, вероятно, не хотела бы принадлежать ему, даже если бы он был свободен.

Он был удивлен, обнаружив, насколько это обеспокоило его.

Прерывая его мрачные мысли, была произнесена короткая молитва, затем Патрик передал картофель.

Камерон положил всего понемногу, а также еще одну чашку чая от Мадлен, и наблюдал, как Саншайн не брала ничего, что не было бы зеленым. Несомненно, ботаник до мозга костей.

Знахарка, которая, кроме того, себе за правило игнорировать его.

Она охотно разговаривала с Патриком и Мадлен. В какой-то момент она даже вынула Хоуп с ее стульчика и стала ходить с ней, чтобы Мадлен могла спокойно закончить ужин. Но не бросила ни единого взгляда в его сторону.

Он видел, что Патрик заметил его интерес, поскольку тот бросил на свою свояченицу пару лукавых взглядов. А получил в ответ довольно намного худшие, чем бросал сам. Камерону доставило удовольствие обнаружить, что ее раздражал не он один. Мадлен только и делала, что нежно разговаривала с сестрой и одаривала своего мужа случайными взглядами, которые говорили очень отчетливо, что ему следует помалкивать.

Интересно.

Камерон не обращал внимания на то, что ему не следовало быть здесь, не следовало смотреть на женщину, которая ему не принадлежала, не следовало испытывать такой покой. Он вернулся к еде и обратил туда все свое внимание.

Так было безопасней.

Сани сидела за обеденным столом сестры и желала, чтобы у нее было мужество взять нож, перегнуться через стол и воткнуть его в черное сердце своего зятя. Она свирепо посмотрела на него, но в награду получила только вежливый взгляд. Саншайн послала в него еще один взгляд возмездия, когда увидела, как он повернулся к Камерону и надел самую обезоруживающую улыбку.

— Итак, Камерон, — медленно произнес он, поигрывая своей вилкой, — что на самом деле привело тебя за мой скромный стол? Кроме поиска прощения, за то, что чуть не сбил мою сестру.

— Разве она не твоя свояченица? — спросил Камерон.

— У меня нет родных сестер, — сказа Патрик, пожимая плечами. — Это заставляет меня, как ты можешь заметить, еще больше оберегать Саншайн.

Сани захотелось убить его. Но если бы она начала воплощать мечты в реальность, это бы расстроило сестру, и она довольствовалась тем, что бросила в него еще один кровожадный взгляд, а затем похоронила проклятья в трех глотках пырея.

— Что вы пьете, мисс Саншайн?

Саншайн поняла, что Камерон обращается к ней. Несмотря на него, она протянула ему кружку. Это был лучший способ. Если она не должна была смотреть на него, она не должна была признавать его. И если она не признавала его, она не должна была сталкиваться с тем обстоятельством, что в то время, пока он смотрит на нее, он не видит ее.

— О, Боже, — он задыхался, ставя кружку перед ней. — Как вы пьете это пойло?

— Он и вам полезен, — пробормотала она. Саншайн осилила остатки, затем оглянулась посмотреть, есть ли возможность, что эта пытка под названием ужин может закончиться. Патрик откинулся на две задние ножки стула и вернулся к родному языку. Идеальный шанс убрать со стола.

Она поднялась и покачала головой Мадлен.

— Сиди, — сказала она по-французски.

— Почему? — спросила Мадлен.

— Потому что мне надо кое-что сделать, — тихим голосом сказала Сани.

И сделала. Она собрала все тарелки в раковину и вернулась за чашками и стаканами. За приборами Камерона она потянулась в последнюю очередь, потому что ее худший недостаток заключался в том, что она откладывала трудные вещи на потом. Она взяла его стакан, но он положил свою руку на ее ладонь.

— Если позволите, я оставлю его, — сказал он.

По-французски.

Девушка подавила желание сгримасничать. Она определенно должна будет больше заботиться о том, какие языки выбирает, чтобы игнорировать его. А так же должна будет научиться игнорировать покалывание, которое бежит по ее руке каждый раз, когда они прикасаются друг к другу. Еще одна причина по возможности избегать его.

Сани отпустила его стакан и отдернула руку, затем быстро пошла обратно к раковине и стала мыть посуду. За ее спиной за столом, как это обычно бывало после ужина, свободно лился гаэльский. Он должен был успокаивать. Но, к сожалению, слушая, как на нем говорит Камерон со средневековым акцентом, который он не потерял, Сани не успокаивалась.