Сани подозревала, что Мадлен одарит его своим обычным ответом, что она не станет причинять ему боль, пока он будет сотрудничать, но она не услышала требуемых от сестры слов. Кровь стучала в ушах так громко, что она больше ничего не слышала.

Тридцать пять? Когда Роберту Френсису Камерону мак Камерону стало тридцать пять?

Он так долго был в будущем?

Может, те две недели, что он провел с ней в прошлом, были такими непримечательными, что он даже забыл их. Или может, он действительно влюблен в ту скандальную блондинку, которая думала только о том, как наступать на пьяных или невинных любителей трав, просто пытающихся убежать от вшивых работодателей.

— Я не намеревался сбивать ее, — говорил в то время Камерон. — Я сбегал со званого ужина и боюсь, обезумел.

— И вы подумали, что Сани накормит вас?

Сани вскочила.

— Я слышу Хоуп. Пойду, проверю ее.

Она выскочила из кухни, прежде чем выслушала их ответ. Она не хотела знать, почему он ехал к ней, или от чего он убегал, или что он думал о ней.

Сани вошла в библиотеку Патрика и наделась, что Камерон скоро разозлится от вопросов Мадлен, и поедет домой. А пока этот счастливое событие не произошло, она была очень довольна тем, что скрылась.

К сожалению, в камине огонь не горел, и она больше замерзала от застывшего холода в библиотеке, чем от того, с чем она столкнулась на кухне. Она бы не удивилась, если обернувшись, обнаружила бы множество призраков, сидящих в креслах. Она уже видела их раньше и подозревала, что еще увидит. Но, может, они думали, что она и без их потустороннего вмешательства, достаточно выбита из колеи.

Камерону тридцать пять. Она с трудом в это верила.

Сани стояла в библиотеке, с крутящимся в голове числом, пока не услышала, как в нескольких шагах позади нее кто-то остановился. Прошло недостаточно времени, чтобы Мадлен прониклась к ней жалостью и выпроводила Камерона. Может, это просто Патрик пришел сказать, чтобы она взяла себя в руки и была вежлива. Она решила, что у него было дело. С этим, по крайней мере, она могла справиться. Саншайн глубоко вздохнула и повернулась, готовая уступить. Но за ней стоял не Патрик.

Камерон.

Прислонясь к дверному косяку, он следил за ней.

— Ваш чай остывает, — тихо сказа он.

— Я не хочу пить, — вывернулась она.

Он нахмурился.

— Я чем-то оскорбил вас, мисс Саншайн?

Она почувствовала себя, словно кто-то ударил ее в живот, да так, что было практически невозможно отдышаться.

Как он мог не знать, что он делает?

— Конечно, нет, — справилась она. Она прикусила губу, сильно. Только это спасло ее от рыданий.

Она на самом деле не была плаксой — прошлые две недели не в счет. В большинстве случаев она либо убегала от проблем, либо предавала их земле, либо избавлялась от них через посуду.

К сожалению, было слишком темно, чтобы просто выбежать из комнаты, да и посуда Мадлен была уже вымыта. Все, что она могла делать, это стоять в половине комнаты от мужчины, который уже сладко целовал ее почти семьсот лет назад, и пытаться не дать себе разбиться вдребезги.

И потом ей в голову пришло, с ужасающим чувством конца, что он не притворяется, что не знает ее. Выражение крайней озабоченности на его лице не было притворным.

Он честно не помнил ее.

Очевидно, случилось что-то ужасное, что-то, что стерло все, что он знал о его прошлом, или, по крайней мере, часть прошлого в котором была она. Это открытие было настолько ужасным, что Сани должна была прижать руку ко рту, чтобы сдержать звук, который бы испугал его.

Он большими шагами пересек комнату и взял ее за плечи.

— Вы собираетесь упасть в обморок? — резко спросил он.

Она покачала головой, затем отшатнулась от него. Если бы он на самом деле притянул ее в объятия, она бы точно издала тот ужасающий звук.

— Со мной все в порядке.

— А Вы так не выглядите. Почему бы Вам не присесть у камина?

Она не хотела, но знала, что если скажет нет, он поднимет ее на руки и отнесет туда, куда захочет поставить. Сани подозревала, что, несмотря на изысканную внешность, он не так уж сильно изменился. Так что она кивнула и позволила ему отвести себя обратно в главный зал. Патрик развел огонь и сдвинул ближе к камину кресла. Камерон позаботился, чтобы она села в ближайшее к камину, и затем сел рядом с ней.

Сани слышала, что они говорили о ней, но ничего из сказанного не понимала. Она пристально смотрела в ноги Камерона, так, чтобы не поддаться искушению посмотреть в его лицо. Она предположила, что он мог купить эти ботинки в Эдинбурге. Хотя они были потерты, что заставило ее полагать: не зависимо от того, чем он еще занимался, он все еще ходил по своей земле. Он мог быть в джинсах, но все еще иногда рассеянно потирал колени, точно так же, как делал это в своем времени. Она предположила, что если бы у него в руке был нож, он бы также мастерски играл им.