Фрукты и сок стояли на столе, там же были и свежие цветы. Сани фыркнула, но это не помогло ей почувствовать себя удобнее. Она прошла через комнату и выглянула в окно. Вид из него был не особенно впечатляющим, но она решила, что Камерон платил не за него.

Сани слышала, как он пересек комнату и встал позади нее. Она закрыла глаза, когда он коснулся ее волос, расправил их по плечам так, что они струились по ее спине. Именно в этот момент она поняла, что сделала серьезную тактическую ошибку. Ей следовало бросить чемодан в его руках и бежать в свой отель, как только она его увидела. С чего она решила, что сможет пройти через эти 24 часа, когда он будет стоять позади нее — и не важно, на какие пытливые вопросы он согласился ответить. Все что она хотела сделать сейчас, это развернуться, упасть в его объятия и умолять его пустить под откос свою жизнь и переехать с ней в дом Морейж.

Но то, что она должна была сделать, так это оттолкнуть его и выбежать за дверь.

К сожалению, она не смогла заставить себя сделать ни то, ни другое.

— Вначале мне пришлось провести маленькую беседу с Патриком, — медленно сказал он. — Вообще-то, это была даже не беседа. Он просто врезал мне, а потом дал прочитать письмо.

Сани с трудом оторвалась от бессмыслицы в голове. Разговор — это хорошо. Он отвлечет ее от своей жалкой жизни.

— Письмо? — рассеяно повторила она. — Я не оставляла никакого письма.

— Оно не от тебя, — ответил Камерон. — Оно от Морейж Джеймсу. Патрик решил, что я могу найти его … информативным.

Его пальцы скользили в волосах Сани и сильно ее отвлекали. Она почувствовала, как ее покидает напряжение, что, возможно, было очень плохо. Она потерла глаза ладонями, чтобы не заплакать. — Что Морейж сказала Джеймсу? Она сказала ему, как приготовить отвар, чтобы отразить порчу от любой ведьмы?

— Нет, — тихо ответил Камерон. — Она рассказала ему, что случилось с ней во время одной весенней бури восемь лет назад.

Сани слышала слова, но потребовалось какое-то время, прежде чем она их осмыслила. И когда это произошло, сердце Сани остановилось. Буквально. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла снова дышать.

— Не может быть, — сказала она, хотя скорее это было движение губ.

— Да, — ответил Камерон. — Полумертвый горец ввалился в дверь и упал у нее в ногах. Его голова была разбита, и из спины торчал кинжал. Он был в сознании, назвал свое имя и спросил о том, что было очевидно самым важным для него: о безопасности некой девушки, которая путешествовала с ним.

Сани опасно зашаталась. Камерон положил руки на ее полечи, что было очень удобно, так как только благодаря им Сани стояла.

— Мне кажется, ты знаешь, кем был тот парень.

Сани кивнула.

— Ты не могла бы назвать мне имя девушки?

В этот момент она потеряла способность двигаться, дышать, говорить. Она могла только стоять и дрожать.

— Ее имя было Саншайн.

Сани не смогла сдержать всхлип. Камерон развернул ее и прижал к себе и так крепко обнял, что она с трудом могла вздохнуть. Но ее это не волновало. В ответ она обняла его. Сани издавала звуки, которые должны были испугать его (по крайней мере, ее они пугали до чертиков), но его они, казалось, не волновали. Саншайн полностью не была уверена, что он сам не издал такой же тревожный звук.

Саншайн окончательно расклеилась, рыдала, пока не стала задыхаться, и не испугалась, что ей могла стать плохо.

Она знала, что не должна быть удивлена. В конце концов, сколько раз она ловила на себе взгляд Морейж с серьезной улыбкой, словно она знала нечто, что не дано было знать ей. Сани обычно думала, что это был просто мудрый взгляд, которым она одаривала всех. Теперь она лучше его понимала.

Ты захочешь мой дом, когда я умру, милая.

Сани всегда думала, что Морейж говорила так потому, что считала: ей будет нужно милое место сушить свои травы. Она никогда не предполагала, что все будет намного сложнее.

А теперь знал и Камерон. Она плакала скорее только по этой причине. Сани не была единственным человеком, связанным с его прошлым, с его секретом, или их общим прошлым. Даже если он никогда бы ничего не вспомнил, по крайней мере, еще кто-то доказал ему, что он знал ее раньше.

Облегчение, которое она чувствовала, было огромным.

Сани не знала, сколько они так простояли, пытаясь обрести над собой контроль.

Камерон, по-видимому, обладал неистощимым запасом терпения. Он пару раз тяжело выдохнул, тихо пробормотал что-то и просто растормошил ей волосы одной рукой, а другой прижал к себе.

Она почувствовала, будто вернулась домой.

Сани, в конце концов, глубоко вздохнула.

— Я испортила твою рубашку.

— Ее испортил Патрик. Ты просто только что выстирала ее.

Сани бы рассмеялась, если бы ей не было так больно. Она вытерла лицо рукавом, желая, чтобы под рукой были «Kleenex». Камерон обнял ее одной рукой, а другой потянулся за салфеткой. Она взяла ее и старательно вытерла глаза. Он снова прижал ее и положил ее голову себе на плечо. Он больше ничего не сказал, Сани даже не чувствовала чтобы он дышал.