Камерон потер руками лицо и тяжело вздохнул. Может, Джеймс сделал все, что мог. В конце концов, это было его ошибкой, что все события пошли не так. Это была только его вина, но от этого легче не становилось.

Все так же он не знал, что делать.

Он ехал в Инвернесс привыкнуть к мысли, что он не только знал Саншайн в прошлом, но очевидно и любил ее. Он решил, что может слетать на юг, зная это, но все же решил, что должен поговорить с ней, попросить прощение за боль, которую причинил ей, а потом она спокойно улетит назад в Штаты.

Пока он не решил главную проблему, он не мог просить чего-то от нее. Это казалось очень практичным решением, если бы только не боль.

Теперь же Камерон не был так в этом уверен.

Прерывая его мысли, дверь спальни открылась. Сани все также смотрела на него заплаканными глазами, как и двадцать минут назад, но он подумал, что он ведь тоже выглядит, как раньше. Камерон пересек комнату, остановился рядом с ней и раскрыл свои объятия.

Саншайн не колеблясь ни секунды, бросилась в его объятия. Он обнял ее и просто молчал.

Камерон неожиданно понял, что Сани дрожит. У него не было пледа обернуть ее, так что он только обнял ее еще крепче и попытался согреть своим телом.

— Замерзла? — спросил он.

— Думаю, у меня шок, — ответила она, стуча зубами.

Камерон отстранился от нее, и понял что она говорит серьезно. Он поднял ее на руки, прежде чем она смогла запротестовать, отнес к кушетке и посадил так, чтобы смог позвонить и заказать чашку травяного чая. Он пошел в ее спальню, порылся там, в поисках шерстяного одеяла, которым мог бы укрыть ее, пока не принесли чай.

Камерон сел рядом с ней и смотрел, как она пьет.

Ее руки ужасно дрожали.

В конце он спас чашку и поставил ее на столик, и притянул Сани к себе, где он мог обнять ее.

— Лучше? — спросил он.

Саншайн кивнула. — Немного. Спасибо.

Камерон прижался щекой к ее волосам и задумался, знает ли она, когда говорит на гаэльском языке (так этот язык переводится на русский — прим. беты), а когда нет. Патрик рассказывал ему однажды, что Сани говорит на нем всю свою жизнь, ее отец учил ее ему. Камерон предположил, что это определенно пригодилось в средневековой Шотландии. От одной мысли, что она одна прошла через все ужасы средневековой Шотландии, его пробрал озноб.

— Итак, — наконец, сказал он. — Кто первым расскажет страшные тайны?

— Ты, — сказала Саншайн, ее голос осип от слез. — Я понимаю, что ты будешь себя чувствовать неудобно, но это поможет мне чувствовать себя лучше.

Камерон улыбнулся, прижимаясь губами к ее волосам. — Ты отвратительная девушка.

— И все же ты здесь.

— Да, — согласился он. — Я здесь.

Сани прерывисто выдохнула, затем подтянула ноги на кушетку и обняла колени. Камерон обнял рукой ее за плечи и подтянул повыше одеяло. Она прижалась головой к его руке и вздохнула.

— Если тебе от этого будет лучше, — сказала она. — Я поверю во все, что ты мне расскажешь. И как только ты откроешь все свои тайны, я расскажу тебе все, что знаю сама. В это поверишь только ты.

Он покашлял, прежде чем дать волю эмоциям, которые перед нею были бы полностью неуправляемы. — Саншайн ты меня убиваешь.

— Я сама долго была в аду, парень, так что мы почти квиты. И сейчас я помогу тебе начать. Твоя мать настаивала, чтобы ты носил два имени, но твоим братьям дала по одному. Начни отсюда.

Он был не таким человеком, чтобы поддаваться чрезмерно эмоциям, но он мог достаточно разозлиться, чтобы использовать свой меч, или достаточно испугаться, чтобы убегать, спасая свою жизнь, но он понял, и продолжал этому удивляться, что Саншайн все еще вызывала у него такие чувства, о наличии которых в себе он даже не подозревал. Камерон тихо пробормотал проклятия, чтобы почувствовать себя спокойнее и вернуться в привычное состояние, но это не помогло.

— Кажется мне необходимо виски, — сказал он.

— Оно не работает в последнее все время, верно? Просто расскажи все о себе. Тебе станет легче.

— А ты будешь знать, сколько выворачивающей душу лобелии тебе понадобиться на следующий год. — Он глубоко вздохнул. — Что ж, я начну сначала.

Что он и сделал. Камерон рассказал о том, как вырос сын Вильяма Мак Камерона, о своих родителях, об их бурном браке и его желании не повторять их ошибок. Он рассказал ей о нелепых авантюрах, в которые его втягивал Сим, о том, что сзади его всегда прикрывал Брейк. О бесконечном потоке девиц, которые вешались на них, пока он не распугал всех стоящих служанок своей грубостью и требовательностью.