Да!

И всё же, отмечает нечто отстранённо-холодное, это не совсем то, чего ты ждал.

Неужели? Но чего я ждал? К чему стремился?

Стремление.

Падая на четвереньки и в падении снова меняясь, я отдаю всего себя упругой стихии бега. Неправильный лес под неправильным небом обтекает меня, как морская вода – зализанное хищное тело акулы. Палая листва под лапами взрывается фонтанчиками, когда мои когтистые конечности метят землю следами. Я ни от кого не скрываюсь. Зачем? Кто мне враг?

Молния!

Это даже нельзя назвать охотой.

Плёнка ключа от проклятия, этот полезнейший дар, делает меня невидимкой. Подлети и хватай. Никаких сложностей.

Ну, я и хватаю.

Гибкое, едва на треть материальное тело бьётся в сети, свитой из моей Силы. Ха! Попалась, тварь – теперь не уйдёшь. Придётся тебе снизойти вместе со мной во Мрак, на ту территорию, где я смогу качественно запутать свои следы. А потом я буду искать канал силы, тоже мною сработанный, ведущий к базе.

Думаю, Схетта порадуется моему новому трофею не меньше, чем рад ему я сам…

Схетта! Ещё одно имя. Важное, очень важное. Почему?

Так я чувствую. Надо запомнить, разберусь позже.

Схетта… Схетта. С именем связано слишком многое, но я привычно обращаюсь к той грани отношений, с которой чаще всего вырастают на жизненном пути неприятности. Снова задавая себе уже мелькавший в сознании вопрос.

Враг?

– Я далека от мысли недооценивать твои таланты. Но всё же это не твой уровень.

– Покажи мне её.

– Смотри.

Сиреневое от бешенства пламя застит взор. Из этого бешенства на меня глядят четыре глаза, подобные вратам в белый ад. Они кажутся разом и слепыми, и нечеловечески прозорливыми – эти белые, яркие, плавящиеся от сумасшедшей мощи глаза. Да, именно сумасшедшей. Такой же сумасшедшей и слепой, как неутихающая бездумная ярость.

Сиреневое от бешенства пламя чуть опадает, и на его фоне проступают новые черты: узкая зубастая морда, широкий размах шести неравных крыльев, гибкий кнут хвоста и облако цепких щупалец-стрекал, подобных плетям из жалящего Света, растущих прямо из груди. Но к прямому взгляду белых, как ад, глаз, к общей картине подавляющей, в самом прямом смысле убийственной мощи это уже ничего не добавляет.

Не мой уровень. Да.

Эта воплощённая жуть даже старших магов должна жрать, не подавившись. Для того и создана, чтобы жрать!

– Беги от неё. Ни хитростью, ни Силой, ни искусством тебе не одолеть Лугэз. Главу ищеек моего властительного супруга – чтоб он обесКрылел.

– Полагаешь, бегство сделает меня сильнее?

– Ты не достиг своего предела. Даже не приблизился к нему. А Лугэз давно застыла на своём пределе…

Лугэз. Запомнить, накрепко запомнить. Пусть она не враг для меня, а скорее всё сметающая стихия. Но ведь дают же ураганам ласковые женские имена…

Где дают? Когда? Что вообще такое – ураган?

Потом пройду по этим цепочкам. Я всё ещё не выяснил нечто более важное, не дошёл до конца списка приоритетов.

Враги?

Первый же беглый взгляд на холл подсказывает: для меня это местечко дороговато. Здесь не всякий успешный торговец может устроить на постой ближайших помощников – только самого себя. Впрочем, идти куда-то ещё откровенно лениво. Нефизическая тяжесть гнёт к земле стократ хуже, чем простая и честная усталость. Немалая доля сил тела уходит на поддержание Двойника, потому что ситуация поменялась: здесь не он мне, а я ему служу якорем и донором Силы. А эту самую Силу надо как-то восполнять.

Поэтому поем-ка я всё-таки здесь, а уж потом, как-нибудь, где-нибудь…

Стоп. А это что ещё за образины?

Слева на моём пути живой мохнатой горой воздвигся мужчина вида храст. Да не просто воздвигся, а при этом ещё и демонстративно выпустил когти рук на полную боевую длину. Полтора моих роста, природный хищник. Недооценишь такого – пойдёшь на корм червям… если не самому храсту. Справа перекрыл мне путь ещё один нелюдь. Таких я раньше и не видывал: тощий, как жердина, но чувствуется, что ловкий и сильный, с кожей серо-зелёного оттенка, изборождённой довольно глубокими параллельными впадинами. Вытянутая морда с хоботком, как у насекомого, крупный лоб опоясывают бусины… глаз? Гм. Это какой-то Изменённый – или в Пестроте есть и такой вид разумных?!

Как бы то ни было, многоглазый – неизвестная величина, а значит, и внимания требует больше. Просто перестраховки ради.

– Чужак, – рычит храсту на торговом-прим третьей линейки межмировых маршрутов. – Ты нам совсем не нравишься, чужак! Я бы советовал тебе…

Стремительная и необоримая одурь накатывает на меня сзади. Я ещё успеваю вспомнить, что напротив храсту и второго, с глазами-бусинами, сидел тип вполне человеческого обличья, разве что изуродованный шрамом через пол-лица.