Из рассказа (современного) монаха:

«— Часто сам диавол приближается к подвижнику. В таких случаях чувствуется жуткий страх. Душу и тело охватывает великая скорбь, не сравнимая со страхом присутствия разбойников. Ибо весь ад приближается к монаху…» [14]

Из описания Кастанеды:

«Затем дон Хуан сделал довольно странное движение. Лицо его исказила гримаса то ли удивления, то ли испуга. И в тот же миг на пороге комнаты, в которой мы сидели, возникла жуткая человеческая фигура. Появление этого необычного человека напугало меня до такой жуткой степени, что у меня закружилась голова. И прежде, чем я успел оправиться от потрясения, человек бросился ко мне и с леденящей кровь свирепостью схватил меня за руки. Меня встряхнуло, словно по телу пробежал электрический заряд. Я онемел от неодолимого ужаса» (из кн. 7, гл. 7, с. 353).

Практически все православные мистики (в особенности отшельники) на определённом этапе своего подвижничества при нападениях энергетически мощных бесов испытывают неописуемый ужас (на этот счёт цитат слишком много). Но пусть этот факт и неизменный признак (бесов) ещё раз дополнит маг Кастанеда…

Сам дон Хуан признаётся, что в молодости он едва не умер от испуга при встрече с «союзником». Он вспоминает о времени пребывания в доме его учителя Хулиана, где его держали в постоянном страхе:

«Никогда в своей жизни, ни до, ни после этого, я не испытывал такого дикого ужаса и отчаяния. Чудовище со страшным шумом передвигало в доме какие-то вещи, как будто нетерпеливо ждало меня. Я сел около двери и завыл, как больная собака. Затем от невыносимого страха у меня началась рвота»;

«Дон Хуан почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он так перепугался, что вскочил и бросился бежать в сторону города. В это время чудовище бросилось на него, пытаясь схватить за горло. Оно промахнулось лишь на дюйм. Дон Хуан завопил, как никогда прежде…»;

«…В комнату ввалился чудовищный человек с рыбьим лицом. Выглядело это так, словно всё время стоял за дверью и подслушивал. Наружности он был неописуемо жуткой — серо-зелёной с одним единственным огромным немигающим глазом, а размером — с двойной проём. Дон Хуан признался, что от удивления и ужаса напился в этот день до бесчувствия, а на то, чтобы окончательно избавиться от этого наваждения, ему потребовалось несколько лет» (К. Кастанеда, из кн. 8, гл. 3, с. 68–69, 73…).

Неорганики или бесы — представляют собой энергию уничтожения в «чистом» виде, фактически это антиэнергия, она антижизненна! А энерготела или души людей для бесов — это энергопища, бесы в одном случае стремятся человеческий свет (сознания) вобрать, поглотить в себя сами; в другом — препроводить его в среду собственного мрачного обитания, где всякий свет жизни медленно разлагается, впитывается стенками тех самых «туннелей»…

Бесы — это врата, приглашение в Ад! Бесы — это разведчики, провокаторы, шпионы, совратители, действующие в нашем мире в поиске своей жертвы. Причём они дорожат буквально каждой душой всякого человека, но требуют всякого индивидуального света сознания в огромных количествах!

Вот почему при встрече с настоящим демоном человека колотит от страха и ужаса до такой степени — причём отнюдь не только на эмоциональном, а на «сквозном», клеточном, инстинктивном уровне — что он может сойти с ума. Это шок. Как отмечает дон Хуан, «ты либо умираешь от разрыва сердца, либо…» (из кн. 7, гл. 6, с. 348).

Обычный же, неподготовленный человек при встрече с настоящим (сильным, развитым) бесом, парализованный мощнейшим давлением и ужасом, либо сходит с ума, либо умирает…

«Бесы-союзники» воздействуют в первую очередь на самый жизненно важный, пупочный энергетический центр человека, — сообщает нам Кастанеда главную «эзотерику» воздействия неорганики. В животе маг (или православный молитвенник) ощущает мощную судорогу, мышечный спазм, острую боль, нервную дрожь. Ведь неорганические существа вызывают не просто страх, а самый дикий, животный, первобытный ужас! Цитаты на этот счёт:

«…Я почувствовал колоссальное напряжение, сосредоточенное в средней части тела. Спустя какое-то время я уже не сомневался, что если мы не изменим этого положения, наша энергия истощится, и мы станем жертвами нашего преследователя…

Я знал, что Ла Горда близка к сумасшествию. Я, впрочем, тоже…» (К. Кастанеда, из кн. 5, гл. 3, с. 429–436.)

«…Я почувствовал ужасный зуд в центре живота… Зуд в центре моего живота превратился в весьма мучительную нервную боль. Казалось, все мои внутренности вывернуло наизнанку. Я во весь голос завопил от боли» (К. Кастанеда, из кн. 5, гл. 3, с. 453).

«Однако союзники — как бесформенные силы или как существа, которые шныряли за дверью — были уже независимы от моего зова. Я (Кастанеда) снова ощутил, как и две ночи назад в доме Хенаро, невыносимую тяжесть, навалившуюся на весь дом. Я буквально физически чувствовал её в середине живота как зуд, нервозность, которая вскоре превратилась в настоящее физическое страдание. Три сестрички были вне себя от страха, особенно Лидия и Хозефина. Обе они скулили, как раненые собаки… Через несколько секунд истерия и страх этих трёх девушек возросли до огромных размеров» (К. Кастанеда, из кн. 5, гл. 5, с. 531).