Любопытно и удивительно! Нам известно о «разнообразии» жизни и мы думаем, что смерть только одна, и мы никогда не задумывались над тем фактом, что смерть не менее разнообразна! Смерть одного человека (не только «внешне», но по внутреннему состоянию и последующему «путешествию-переживанию») никогда не повторяет чью-то другую смерть! Не повторяет даже в рамках только одного происшествия, одной ситуации…

Авиа-, ж.д. — или автокатастрофа, «тяжёлая и длительная болезнь», тот или иной несчастный случай, смерть во сне, внезапный инфаркт, стихийное бедствие, смерть от голода, «тихая» смерть с ощущением «исполненного долга» в кругу семьи и многих детей, смерть в больнице, от руки убийцы; самоубийство, подвиг (смерть при спасении других)…

Нет, если хочешь что-либо достичь в духовном развитии, тему смерти — не миновать. Кстати, сам путь, как поток определённого осознания, способствует этому.

Да, человек многое может постичь сам, но именно Дух (пути) — вездесущий, всезнающий, сверхразумный! — может помочь в этом по-настоящему. Например, когда я писал эти строки — буквально только что (!) — мне сообщили, что неожиданно умерла моя соседка (по этажу), и я приглашён на похороны. Именно так, зачастую, сам Дух и даёт о Себе знать…

(Мне также известно и о многих прочих «случайных» совпадениях, например: один молодой человек, только что получив задание по медитации «на смерть», ехал в автомобиле — по радио исполняли песню о смерти, а в это время он увидел, как пешехода сбивает машина, по-видимому, «насмерть».)

Продолжение медитации…

Настоящий маг «всегда живёт бок о бок со смертью. Он знает, что смерть — всегда рядом, и из этого знания черпает мужество для встречи с чем угодно. Смерть — худшее из всего, что может с нами случиться. Но поскольку смерть — наша судьба, и она неизбежна, мы — свободны. Тому, кто всё потерял, нечего бояться» (К. Кастанеда, из кн. 7, гл. 15, с. 462).

«Возьмём для примера опыт “смертной памяти”. Под этим именем в аскетической письменности Отцов разумеется не обычное сознание человеком своей смертности, не простая память о том, что мы умрём, а особое духовное чувство. Начинается смертная память с переживания краткости нашего земного существования: то ослабляясь, то усиливаясь, она по временам переходит в глубокое ощущение всего земного тленным и преходящим, изменяя тем самым отношение человека ко всему в мире; всё, что не пребывает вечно, обесценивается в сознании, и появляется чувство бессмысленности всех стяжаний на земле. Внимание ума отвлекается от окружающего внешнего мира, сосредоточиваясь внутри, где душа поставляется лицом перед непостижимой бездной мрака. Это видение приводит душу в ужас, порождающий напряженную молитву, неудержимую ни днём, ни ночью. Время теряет свою протяжённость, но сначала не потому, что душа увидела свет вечной жизни, а наоборот, — потому, что всё поглощено чувством вечной смерти. Наконец, пройдя многие и различные стадии, душа действием благодати возводится в область безначального Божественного света. И это не есть философский “трансцензус”, а жизнь в её подлинном выявлении, не имеющая нужды в диалектических “доказательствах”. Это — неопределимое, недоказуемое и невыявляемое ведение, но, несмотря на всю свою неопределимость, оно, как подлинная жизнь, несравненно могущественнее и внутренне убедительнее, чем самая безупречная отвлеченная диалектика» (из кн. «старец Силуан»).

«Идея смерти является колоссально важной… знание о постоянно угрожающем нам неизбежном конце и является тем, что даёт нам трезвость. Самой дорогостоящей ошибкой обычных людей является потаканию ощущению, что мы бессмертны, как будто если мы не будем размышлять о собственной смерти, то сможем избежать её» (К. Кастанеда, из кн. 8, гл. 4, с. 110).

«К тому моменту, когда человек осознает устрашающую природу знания, он осознаёт и то, что смерть на этом пути — верный попутчик, незаменимый партнёр, который всегда рядом. Смерть является главным фактором, превращающим знание в энергию, в реальную силу. Прикосновением смерти завершается всё, и всё, чего она коснулась, становится Силой» (К. Кастанеда, из кн. 11, с. 61).

«Память о смерти всегда спасительно действует и тем паче, когда стоим пред лицем умершаго брата, как в настоящем случае. Се опять видим пред собою странное таинство! За минуту пред сим бывший с нами, не с нами уже теперь духом; говоривший с нами своими устами, умолк совершенным молчаньем, когда звук гласа его ещё отзывается в ушах наших. Какое изумительное это зрелище! Видим его и не видим: телом он здесь видится, духом же отступил от нас. Лежит недвижим и бездействен, нет дыхания, нет зрения и слова, все чувства видны, — и ни в одном — никакого нет живаго действия; он как камень, или другая какая бездушная вещь. — Взглянем в место покоища прежде почивших: что увидим там, братие? Зрите и поучайтесь. Не прах ли это и пепел? Не истлевшия ли тела? Не изсохшие ли черепы? Не обнаженныя ли кости? — И всё это неприятное безобразие, жалкая и отвратительная куча. — Можно ли тут различить брата от брата, благообразнаго от безобразнаго, юнаго от престарелаго? Никак: всё истлело, всё потеряло свой вид. Изволь теперь разсмотреть, кто хочет, где тут похотная сласть, где наслаждение явствами, где упокоение сном и всё другое, что делается в угодие плоти? — Где пожатие рук, объятия, лобызания? — Всё прешло отсюда и взято с собою тем, кто, как богач приточный, предпослал то в ад на поджигание себе огня неугасимаго» (из наставлений св. Феодора Студита, Добротолюбие, т. 4).

«Смерть не является врагом, хотя и кажется им. Смерть не разрушает нас, хотя мы и думаем, что это так…

Маги говорят, что смерть является единственным стоящим противником, который у нас есть. Смерть — это вызов для нас. Мы все рождены, чтобы принять этот вызов, — и обычные люди, и маги. Маги знают об этом, обычные люди — нет…

Жизнь — это процесс, посредством которого смерть бросает нам вызов. Смерть является действующей силой жизни — это арена действия… и всякий раз на этой арене только двое противников — сам человек и его смерть…

Мы действуем только тогда, когда чувствуем давление смерти. Смерть задаёт темп для наших поступков и чувств и неумолимо подталкивает нас до тех пор, пока не разрушит нас и не выиграет этот поединок, или же пока мы не совершим невозможное и не победим смерть» (К. Кастанеда, из кн. 8, гл. 4, с. 113).

И ещё позволю себе вмешаться в цитаты и дополнить их своим собственным (синтетическим) знанием…

Для духовной личности (адепта), в отличие от «обычного» человека, смерть предстаёт в ином виде. Для посвящённого (в путь) вся его жизнь является подготовкой к смерти, и поэтому он переходит в «тот» мир по-другому, и, как правило, заранее знает о своей смерти. Смерть для него — это «сбрасывание» старой одежды — своего тела, и «полёт» в духовное Небо.