Я испытал — остро, глубоко, насыщенно! — целую гамму высоких духовных переживаний; ничего похожего, столь возвышенного и чудесного мною ранее пережито не было. Здесь была и космическая Любовь, и «сладость» единения с Миром, и блаженство, и прочее. И очнувшись (это было даже не сновидение, а трансперсональное «ви/дение», пребывающее «над» всеми снами и образами!), я осознал, что со мною случилось нечто из ряда вон выходящее, грандиозное; я получил уникальное знание, и в то же время… Начал действовать кастанедовский яд! И с глубоким сердечным «прозрением»-сожалением и надрывным страданием я «понял», что это была «только» «пустая», «бесполезная» «матрица»… Началась ломка! Моё сердце мне говорило, что моё переживание было истинным и более чем «эффективным», но разум твердил «глубокомысленное» — «матрица»! Победил разум. Я захлебнулся отравой от Кастанеды — в результате вместо того, чтобы глубоко усвоить полученную мною высокую люцидную энергию, я «смазал» её и практически — «вытеснил»!

Читатели! Если в конце концов обман и подмена в отношении вопроса о Боге будут Вами осознаны, то и всё остальное Вам немедленно станет ясным — например, о том, почему маги такие грубые, циничные, бессердечные…

И действительно, ни в одной духовной эзотерической традиции вы не найдёте такого большого количества примеров сарказма, жестокости и звероподобия магов в их поведении, реакциях и внутренних состояниях — что говорит нам не о каких-либо временных исключениях, а о законе, о правиле — о качестве потока сознания магов-толтеков в целом…

Первые толтеки могли запросто сожрать своего мага-«коллегу» «живьём» («без лука и соли»), чтобы забрать его силу себе…

Молодого (ещё ученика) дона Хуана неоднократно жестоко избивают его маги-«товарищи». Его непрестанно запугивают. Один раз его избили так сильно, что он потерял много крови, в нём едва теплилась жизнь — его же учитель нагваль Хулиан над этим злорадно смеётся…

К характеристикам же представителей «партии» уже самого дона Хуана К. Кастанеда добавляет следующие «штрихи»: «два мастодонта устрашающего вида»; «воплощение жестокости», «ещё более свирепы», «угрюмы и мрачны», «неизмеримо более агрессивна и опасна» и прочее…

Дон Хуан обучает свою ученицу Ла Горду отнимать энергию у своих родных детишек (и та отнимает — после чего дети, лишившись свой «детской» энергии, становятся очень тихими и серьёзными). Он же провоцирует ученика Паблито на изнасилование другой своей ученицы, которая в ответ чуть не убивает Паблито. Ученические кланы «Хенарос» (ученики) и «Сестрички» (ученицы) вообще ненавидят друг друга и между ними достаточно часто происходят спонтанные стычки. Сами «толтеки» поколения Кастанеды, зачастую, выясняют между собой отношения способом «мордобоя», в конце концов они пытаются убить самого Кастанеду, чтобы забрать у него опять-таки его силу — «высосать из него светимость». Донья Соледад (другая ученица Хуана) уже знает, куда бросить труп. Она же хочет извести своего сына (Паблито) и получить дополнительно энергию и от него (чтобы стать энергетически «полной»). (Исходя из позиции не магического, но религиозного сознания, жизнь — это высшая и единственная ценность!) Коварная Хосефина, якобы для забавы, пытается столкнуть Карлоса в пропасть. Сам дон Хуан уже в начале своего обучения объясняет ученику Кастанеде, как убивать людей при помощи специального колдовского приёма — маисовых зёрен. Он же закулисно, подло, расчётливо готовит смертельную ловушку и для него самого — единственного преемника его магических знаний! А женщины-маги отряда Кастанеды открыто называют себя ведьмами. Достаточно привести немного цитат на сей счёт:

«Дон Хуан кратко рассказал мне о том, что произошло во время его первой встречи с членами группы его бенефактора (учителя)… Членами его партии были индейские воины со всех концов Мексики…

Когда дон Хуан добрался до их дома, его встретили две очень похожие друг на друга особы, самые крупные индейские женщины, каких он когда-либо встречал. Они были угрюмы и мрачны… Они зажали его между своими огромными животами, схватили за руки и начали избивать. Они швырнули его на землю и уселись сверху, едва не раздавив ему грудную клетку… Он думал, что с ним уже всё кончено, что они будут сидеть на нём, пока он не умрёт, что, по их словам, они и собирались сделать» (из кн. 6, ч. 3, гл. 9, с. 148–149).

«Среди женщин (магов, соучениц дона Хуна) особенно легко впадала в истерику Зойла. Как только они (ученики нагваля Хулиана) начали колотить дона Хуана (в целях «практики» сталкинга), она вошла в роль, и представление захватывало дух. Она наносила дону Хуану такие могучие удары, что у того на плечах и на спине тело стало сплошной раной… Дон Хуан рассказал, что ему не понадобилось изображать раненого, он весь истекал кровью и с трудом добрался до дверей собственного дома.

Когда же (маг) Олинда рассказала его бенефактору (учителю дона Хуана) о происшедшим, то его желание рассмеяться было настолько сильным, что ему пришлось скрыть свой смех, притворившись рыдающим» (из кн. 6, ч. 3, гл. 11,с. 176).

«Я (Карлос) ударил Лидию и Розу. Они согнулись от боли. Ла Горда бросилась на меня с яростью дикого зверя. Я никогда не видел её такой разъярённой. Она вложила в этот бросок всю свою концентрацию. Если бы она меня ударила, я бы умер на месте. Она промахнулась лишь на какой-то дюйм».

После такого душевного «разговора» Ла Горда подчёркивает, что они («сестрички»), оказывается, «были безупречными воинами» (из кн. 6, гл. 2, с. 29).

«Сегодня Хенарос приходят повидаться с тобой (Карлосом), но девочки не ладят с ними. Если соберутся все вместе, между ними начнётся самая ужасная борьба. В прошлый раз они чуть не поубивали друг друга»;

«У Паблито произошла смертельная схватка с Лидией…

Трое Хенарос собрались вместе, обсудили дальнейшие действия Паблито и решили, что сначала он должен взяться за самую несговорчивую женщину, Лидию. Дождавшись, когда она останется одна, все трое вошли в дом, схватили её за руки и повалили на постель, и Паблито взобрался на неё…

Но она ударила его головой в середину лба и чуть не убила его» (из кн. 5, гл. 4, с. 456, 459).

Паблито о «сестричках»: «Те три ведьмы ненавидят нас, а мы ненавидим их» (из кн. 5, гл. 4, с. 472).