— Если б там была картечь, то у нас было бы куда меньше работы. Может, конкретно у меня работа бы и была — меня с утра уже напрягли в морге разбираться. Более двадцати подозрительных трупов нашли, надо будет смотреть. К слову, и Дмитрия тоже напрягают, — рассудительно отвечает братец.

— Сведения счетов с живыми?

— Они самые. Вообще мне так намекнули, что на часть команды тут имеют серьезные виды. Меня-то вроде как и выручали специально как судмеда, но и опера у вас забрать хотят. Брательник тоже запонадобился, да и насчет остальных внятно говорилось — не фиг вашей группе прозябать в крепости, тут вы больше наворочаете. А теперь еще и приданым обзавелись, так что завидные невесты.

— Приданое — БТР имеешь в виду?

— Его самого. Зачетный сундучок. А морфиня, которая там сидела, и впрямь сущая жесть? Тут ее размеры произвели серьезное впечатление. Стокилограммовый морф группу как кегли разметал, а там не дети малые были, у вашей же габариты еще серьезнее?

— Помалкивать будете?

— Обижаете. Я хорошо помню, кто меня из Петергофа вывез.

— Вообще-то, братец, вывезли тебя ребята из МЧС, а вся работа пошла с подачи командования базы, — напоминаю я ему очевидные вещи.

— Отчепись, понимаешь же, что я имел в виду, — отмахивается родственничек.

— Будет он помалкивать, Николаич.

— Получается так, что боевые качества морфини мы оценить не успели — она оттуда вылезти не смогла. Лючок мал, а она отожралась. Челюсти у нее, правда, посильнее, чем у гиены — ваш брат утверждал, что она спокойно дробила бедренные кости.

— Впечатляет. Видел я на вскрытии медвежьи покусы. Так там бедро съедено было, а кость мишкам не по зубам оказалась.

— Это где вы такое видели, интересно? — заинтересовывается Николаич.

— Да тут, в Ленобласти, был инцидент.

— Что-то вы путаете, не было такого за последние лет тридцать! Я точно знаю! Да чтобы не один медведь был! Сколько их напало?

— Двое.

— Чушь!

— Отнюдь не чушь. Даже в зарубежной прессе про этот случай писали: «В Зеленогорске, фешенебельном пригороде Ленинграда, медведи сожрали женщину!»

— Ну-ка, ну-ка?

— Да все очень просто. Какому-то НИИ запонадобились для экспериментов крупные млекопитающие. Добыли двух медвежат. Эксперименты закончились, звери подросли. А у медведей характер с возрастом сильно портится. Списать — так они на балансе Минздрава. Зоопарку бурые и даром не нужны. Цирк руками и ногами открещивается — медведи старые для трюков, уже не обучишь. Долго ли, коротко — пожалел мишек главврач детского санатория в Зеленогорске. Не совсем, надо полагать, бескорыстно, он у Комитета по здравоохранению эту проблему снял, ему, наверное, что-нибудь для санатория выделили. Все довольны. Но медведей-то кормить надо. Жрут они изрядно. А фондов не выделено, потому кормили их так да сяк. Жили бурые впроголодь. А когда переехала ухаживавшая за ними техничка, так и совсем дела пошли плохо, а главврачу еще и других проблем хватало, время веселое было. Вот никто новую уборщицу и не предупредил, чтоб она у клетки-то не шарилась. Она еще, наоборот, конфеткой зверей захотела угостить. Мишки с голодухи ее лапами к прутьям клетки подтянули и объели, докуда морды хватило. Косолапых, конечно, после этого в расход, главврача по шапке, а тут еще и шведы с англами про этот случай провещали. Дескать, не зря мы рассказываем читателям, что в России медведи по улицам с балалайками ходят и людей жрут. Вот извольте видеть, что в культурной столице происходит, можете представить, что в других городах деется… От себя замечу, что более тощих медведей никто не видел. Во всей пищеварительной системе у зверушек только и было, что злополучная конфетка да куски несчастной уборщицы.

— Это что, действительно правда? — все еще не вполне верит в правдивость истории «старшой».

— Абсолютная, — спокойно подтверждаю я слова братца.

— Ни за что бы не поверил!

— У нас еще и не такое бывает. Братец, помнишь зебру?

— Которая девочке пальцы откусила?

— Ага.

— Помню, как же. Редкий был случай — микрохирурги в педиатрическом как ни корячились, а пальчики не прижились. Кусаные раны вообще плохие: размозженные и инфицированные.

— Что, девочка хотела зебру погладить?

— Нет, чем-то хотела угостить. А лошадка была не в духе. Так пальчики в варежке и привезли. Дикие зверюшки — они-таки дикие все же…

В дверь стучат. Оказывается — приехали наши омыватели БТР. Тоже, как опер, злые. Только еще и зачуханные сильно. Причем наряжены в какое-то грязнейшее морское шмотье, очень сильно с чужого плеча.

Злые клоуны из военно-морской самодеятельности…

В помещение не входят, говорят, что связывались с Надеждой и та пообещала устроить помыв личного состава, благо уже поздно. К слову — ей тоже предложили остаться при больнице… Ну, просто на куски компанию рвут…

Однако помыв, он и в Африке помыв. Меня удивляет, что братец, хоть и принявший уже сегодня душ, собирается вместе со всеми.

Он замечает мое недоумение:

— Приходится наверстывать план в конце месяца, — и широко ухмыляется.

Ну да, отоспаться-то он уже успел.

Хоть уже и глубокая ночь, но моемся не торопясь. Надежда ухитрилась еще по бутылке хорошего пива на нос раздобыть. Решаем так: две трети команды пиво примут сразу после помыва, а треть — после того как до кроватей доберемся. Что особенно трогает, бельишко какое-никакое нам тоже приготовили. Рабочее шмотье Вовке с Серегой выкинуть не дают, увязывают в отдельный узел. Время такое, что еще и пригодиться может.

Сидим распаренные, дожидаемся последних — Сашу с Димой. Вовка тем временем высасывает бойко свою бутылку, невзначай половинит долю зазевавшегося Сереги, а потом начинает рассказывать эпопею о промывании внутренности БТР. Жалко, среди нас нет Гомера — со слов Вовки получается настолько эпический подвиг, что куда там авгиевым конюшням!

Приданные салабоны, конечно, ни на что не оказались годны. Это и понятно, пахать на чужого дядю отправляют не самых лучших. Конечно, по уму там еще мыть и мыть, но, во всяком случае, уже можно в БТР ехать, не особо боясь перемазаться в жиже из крови и сала с всякими включениями еще более неаппетитного характера.