В учебном корпусе дети осмотрели тренажеры, на которых летчики, не тратя ни грамма горючего и не рискуя жизнью, «летают» в простых и сложных метеорологических условиях, пробивают звуковой барьер, забираются в стратосферу, стреляют из оружия по «вражеским» самолетам и отрабатывают другие навыки техники пилотирования.

Но, конечно, больше всего ребятам понравились самолеты на стоянках. Один из них отбуксировали на газовочную площадку и показали ребятам, как работают двигатели. Как им хотелось в это время побыть в кабине! Сколько было разговоров! И с каким трудом пришлось оттаскивать их от машин, когда наступило обеденное время…

Чтобы создать для детей домашнюю обстановку, их решили развести по домам. Жены офицеров заранее подготовили для ребят праздничное угощение.

Но здесь не обошлось и без инцидентов. Дело в том, что детей (а было их двадцать человек) не хватило для всех шефов.

— Ну что же это такое? — сокрушались жены офицеров, «не получившие» детей. — Мы так готовились, и все напрасно. Неужели нельзя было послать еще один автобус?..

Вечером в клубе для юных гостей демонстрировали детский кинофильм. Потом ребята все вместе посетили летную столовую, поужинали и разошлись по квартирам офицеров на ночлег.

Переполненные впечатлениями, с подарками, уезжали ребята домой.

— До новой встречи! — говорили им на прощание воины.

— До новой встречи! — отвечали дети. — Ждем вас в гости к себе. Обязательно приезжайте!

— Жужжит? — Жужжит, окаянная.

Техники стояли у расчехленного самолета и недоуменно переглядывались.

Случай и в самом деле был необычным. Один из техников включил утром аккумулятор в кабине и вдруг услышал, как в хвосте заработала свеча форсажа, подавая искру. А ведь он даже не дотрагивался до выключателя форсажа. Раньше свеча сама по себе никогда не включалась.

Где-то замкнулась цепь, — было первой догадкой, — но где? Надо прозванивать всю электросеть. Для этого придется разобрать чуть ли не весь самолет.

Подошли техники других самолетов. Любопытно. Стали высказывать свои соображения. Кто-то бросил:

— Охота голову ломать. Пусть Лейкин думает. Не зря же он академию кончал!

Послали за инженером по спецоборудованию старшим лейтенантом Лейкиным. Он прибежал — невысокий, худенький, носастый, с задорным мальчишеским лицом. За глаза его некоторые так и называли «мальчишкой». Знал ли об этом Лейкин — неизвестно, но замечал иногда, что не все верят ему. Слишком молод, не имеет большого опыта. Лейкин не обижался, ему и в самом деле нелегко было тягаться со старыми «авиационными волками», нов обиду себя не давал. Лейкин знал себе цену.

— Что там у вас? — спросил молодой инженер, забираясь по стремянке в кабину.

Техник объяснил. Его сообщение вызвало у Лейкина недоумение. Голубые глаза настороженно прищурились. Да, случай необычный.

Сгрудившиеся у самолета техники ждали, что скажет инженер, смотрели на Лейкина, кто с надеждой, кто с усмешкой: «Ну-ка, мол, академик, объясни нам, темным людям, что тут к чему? Ага, задумался!..»

Лейкин понимал настроение окруживших его людей и усиленно думал над дефектом. На чисто выбритых щеках проступил легкий румянец.

Инженеру вспомнился случай, когда он только-только пришел в полк после окончания высшего учебного заведения. В полку проводились полеты. И Лейкин вместе с другими техниками, — он был начальником группы регламентных работ по авиаоборудованию, — обслуживал самолеты на старте.

Прибежал старшина сверхсрочной службы Иванов.

— Товарищ старший лейтенант, проверяли сейчас анероидно-мембранные приборы. Все неисправны.

— Как так?

— Сами удивляемся. Но только все до одного дают неправильные показания.

Лейкин не поверил, хотя Иванов и считался в полку опытным специалистом. Ведь это он, Иванов, учил Лейкина, как делать ту или иную работу на самолете данного типа, потому что Лейкин знал отдельные агрегаты и приборы самолета, но был еще недостаточно знаком с их общей компоновкой.

Сразу же после полетов молодой инженер прибежал в каптерку, где проверялись высотомеры, вариометры, указатели скорости и перепада давления, и сам занялся проверкой приборов.

Да, действительно, показания приборов не укладывались в существующие параметры. В чем тут дело? Молодой инженер этого не знал. Но он знал другое: все, кто находился тогда в каптерке, ждали от него ответа, и он должен был дать этот ответ. Иначе грош цена его диплому, полученному после окончания академии. И еще Лейкин знал, что не могут выйти из строя сразу все приборы, это расходится с теорией вероятности. Значит, здесь дело не в этом. Но в чем же?

Мысль работала лихорадочно. Он вспоминал все, что изучал о приборах. И вдруг попросил принести в каптерку термометр.

Температура окружающего воздуха оказалась плюс три.

Лейкин облегченно вздохнул.

— Все очень просто, — сказал он. — Приборы исправны. Но мембранные коробочки в них оттарированы на заводе в стандратных условиях, при определенных давлении и температуре.

Лейкину не поверили. Он это видел по глазам техников… Тогда он приказал:

— Затапливайте печи!