Шрифт:
Перед широко раскрытыми невидящими глазами метались розовые пятна, похожие на вспышки фейерверка; где-то далеко, словно сквозь забытье, она ощутила, как Ник задрожал и извергся в нее, но и после этого продолжал двигаться, как разогнавшаяся машина. Правда, все медленнее... и медленнее — пока, наконец, не опустился на нее, навалившись всем весом и обжигая шею горячим тяжелым дыханием.
Охваченная сонным блаженным оцепенением, Нэнси не в силах была ни сказать что-то, ни повернуть голову и дотянуться губами до оказавшихся совсем близко темных волос, ни даже шевельнуть кончиком пальца. Веки ее постепенно ослабели и сомкнулись.
И, засыпая, она все еще чувствовала Ника рядом как часть себя — часть, без которой жить невозможно.
Глава 22
Он устал. Он чертовски устал. А главное — все было бессмысленно и безнадежно. Что бы он ни делал, как бы ни старался, сегодня он не был ни на йоту ближе к Нэнси, чем тогда, когда встретил ее в коридоре телестудии.
И даже когда на мгновение мелькала надежда, что вот, наконец теперь все будет хорошо — снова и снова что-то вставало между ними.
Что-то... Не «что-то» — пора назвать вещи своими именами, всегда одно и то же: ее маниакальная ненависть к Алисии. К Алисии — и ко всему, что с ней связано, ко всему, к чему та прикоснулась, ко всему, что напоминало о ней. В том числе и к нему.
Зачем он еще продолжал эту бессмысленную игру? Ведь уже было ясно, что ничего не выйдет. Пройдет ли еще двадцать дней, которые им осталось быть вместе согласно контракту, или месяц, или больше — все равно с этим ничего не сделать. Так не лучше ли все бросить, и уехать обратно, в Нью-Йорк, и жить, как жил раньше, и в первый же вечер найти себе какую-нибудь дурочку вроде Стефи!
И не лететь сейчас ни в какую Калифорнию... Зачем это? К черту!
Наверное, он просто привык доводить все до конца — как в детстве, даже если фильм оказывался скучным и неудачным, все равно не уходил из кино. Что ж — похоже, этот фильм тоже оказался неудачным, и пора когда-нибудь повзрослеть.
«Как блуждающий манящий огонек на болоте, за которым человек идет, не разбирая дороги, и увязает все глубже и глубже». Почему-то в голову Нику пришла эта странная, вычитанная где-то фраза.
Он искоса взглянул на сидевшую напротив Нэнси. Ее лицо было строгим и печальным. Не отрываясь, она смотрела на клубившиеся за окном белые груды облаков, словно видела в этом монотонном зрелище что-то интересное.
Да, он глубоко увяз, снова и снова пытаясь отыскать в этой чужой безразличной женщине ту прежнюю, переполненную веселой легкой энергией и радостью жизни, девушку.
Но похоже, все поиски были напрасны, хотя порой ему и мерещилось другое — как в ту единственную ночь, когда она сама пришла к нему. Или как всего два дня назад, когда он приехал ночью и привез ей этот дурацкий светильник, и Нэнси смотрела на него, как на чудо, и казалось, что теперь-то наконец все будет хорошо.
Тогда, наутро, он проснулся и увидел ее ожившие глаза, из которых не исчезло тепло. И послал к черту работу, и остался с ней, и она была солоноватой и вкусной, и сонной, и нежной...
Один день прошел нормально — словно в насмешку, чтобы показать ему, как это могло бы быть. Один день — потому что к вечеру все снова стало плохо. И именно из-за этой самой поездки в Калифорнию...
Часам к шести Ник решил позволить себе короткую передышку: забрал у мисс Эмбер подготовленное для его жены расписание на ближайшую неделю и пошел на первый этаж — по словам Джеральда, Нэнси сейчас сидела в «малом салоне» и смотрела телевизор.
И обрадовалась, увидев Ника.
— Я через час-полтора уже освобожусь. Пойдем вместе снова гулять с собакой?
— Пойдем...
Как-то само собой получилось, что Нэнси оказалась у него на коленях, и они сидели вместе, и говорили, и говорили... О чем? Ник даже и не помнил сейчас — о каких-то пустяках...
Уже собравшись уходить, он вспомнил и достал из кармана бумаги.
— Вот, расписание тебе от мисс Эмбер.
Звонкий напряженный голос Нэнси ударил ему в спину в дверях:
— Ник, ты что — хочешь досрочно прервать контракт?
В первый момент Ник не понял, о чем она говорит, обернулся — и ему стало не по себе при виде ее вытянувшегося лица.
— С чего ты взяла?!
— Тут написано «Церемония вручения "Оскара"». Ты что, не знаешь, что там обязательно будет Алисия?! — Это имя прозвучало громко и хлестко, как пощечина. — Мы с тобой о чем-то договаривались!
— В этом году ее не будет.
— Почему ты так думаешь?
— Она сейчас в Европе. Вернется недели через три, не раньше. — Он по инерции еще пытался что-то объяснить, хотя уже понял, что это бесполезно.