— Но ведь у тебя, наверное, есть еще какие-то дела сегодня, — пытаясь сдержаться, дрожащим голосом произнесла Лэйни.

Он покачал головой, отложил валик и подошел к ней.

— Если я вернусь в Остин, то, скорее всего, просто поеду в офис. Именно так я обычно провожу свои выходные. Только, по правде говоря, мне там нечего делать. Так что я вполне могу остаться. Думаю, это мне больше понравится.

Он слегка удивился собственным словам. Сердце Лэйни забилось сильнее, и ей пришлось не на шутку постараться, чтобы не выдать себя. Она не могла привязываться к Гаррету, к его доброте и чувственности. Слишком многое было поставлено на карту.

— Я уверена, что ты можешь заняться чем-нибудь поинтереснее ремонта комнаты в моем доме, — быстро заметила она.

— Ты споришь со всеми, кто пытается тебе помочь, или только со мной?

— Только с тобой, — призналась женщина.

Он рассмеялся.

— Этого я и боялся.

— Почему ты делаешь это? — не могла не спросить Лэйни. Затаив дыхание, она ждала ответа.

Он долго молча смотрел на нее.

— Потому что тебе нужна помощь. И еще потому, что я так хочу.

— Ладно, — сказала она, желая прекратить этот разговор.

Он смущал ее, а она не хотела быть смущенной. Лэйни хотела ясно мыслить, а это означало — не быть в одной комнате с Гарретом.

— Но я лучше заберу отсюда Далтона. Ему не следует нюхать краску, — она помедлила. — Ммм... я принесу тебе стакан лимонада.

Прежде чем снова приняться за работу, Гаррет проследил за тем, как Лэйни убегала. Он был уверен, что именно это она и делала. Убегала. От него. Потому что его присутствие выбивало ее из колеи, так же как и ее присутствие приводило его в смятение... Но это было не все.

Он не понимал ее или, точнее, не понимал, какие чувства она в нем вызывала. Знал только, что не мог находиться от нее на расстоянии. Он побывал на другом краю света, но так и не смог не думать о ней. Какие-то неземные силы тянули его обратно к ней. Еще не было ясности в вопросе об отцовстве Бена, как теперь возникло и что-то другое, большее, намного большее.

Он был шокирован, увидев ее сегодня. Когда она была беременна, он мог заставить себя не думать о том, какая она соблазнительная. Ведь это было бы просто неприлично.

Но теперь никакого сдерживающего фактора не наблюдалось.

А Лэйни была прекрасна. Ее фигура, стройная и хрупкая, облаченная в невообразимо короткие шорты и желтый топ, сводила его с ума. И она совершенно не была похожа на мать. Она казалась слишком молодой для того, чтобы быть матерью. Ей невозможно было дать ее двадцать пять лет. Но когда он смотрел в ее глаза, то видел в них боль, гордость и материнскую любовь. В такие моменты ему хотелось бежать от нее со всех ног и одновременно утешить ее в своих объятиях.

Это было серьезное предостережение его разума, но он не мог внять ему, потому что не мог не думать о Лэйни. Он должен был разгадать эту тайну по имени «Лэйни». Ради самого себя и ради Уолтера. Дядя был, мягко говоря, зол на то, что Лэйни игнорировала его требования.

Гаррет с час проработал в комнате и закончил одну стену. За это время не было ни малейшего намека на присутствие в доме Лэйни и ребенка.

С любопытством и некоторой обеспокоенностью он положил валик на поднос и спустился вниз. Он замер, как только ступил на порог гостиной. Лэйни сидела в кресле-качалке, откинув голову назад. Далтон спал у нее на руках. Ясное утреннее небо заволокли облака, и в приглушенном свете Гаррет наблюдал за прекрасной Лэйни, любовался нежной линией ее шеи.

И снова почувствовал страстное желание, которое охватило его, едва он вошел в ее дом. Только теперь оно было гораздо сильнее. Господи Боже, он хотел ее.

Самым странным было то, что он испытывал по отношению к ней не просто вожделение. К его влечению примешивалась забота, которая беспокоила Гаррета гораздо больше.

Ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза. Он наблюдал, как она, моргая, пыталась сосредоточить свой взгляд на нем.

— О, я же собиралась принести тебе лимонад, — мягко произнесла она. — Извини, я случайно уснула.

— Не извиняйся. Я и сам могу взять лимонад. Я рад, что ты поспала, — он кивнул на Далтона. — Похоже, вам обоим нужен отдых. Не поднимайся, — сказал он, когда она собралась сделать это.

— Мне неудобно, что я заставила тебя работать в своем доме, — ответила она. — Знаешь, Далтон все еще путает день с ночью и по ночам спит не так уж много.

— Это значит, что ты тоже спишь не так уж много, — заметил Гаррет. — Пожалуйста, поспи еще, ладно?

Казалось, она опять хотела поспорить, и Гаррет был рад, когда она не стала это делать. Он больше не хотел ругаться с Лэйни. «Занимайся любовью, а не войной!»— нежданно пришел на ум Гаррету старый девиз. И конечно, он не мог выкинуть его из головы.