Байкер, заслышав шаги, отвлекся от своего занятия, подняв глаза от своего отражения в накладке со штамповкой "JAWA". Его дыхание при виде Вероники участилось, лицо покраснело, став такого же цвета, как и бензобак мотоцикла. Наверное, сияние, исходящее от девчонки, на время ослепило парня, поскольку меня он заметил далеко не сразу, а, заметив, набычился и гневно раздул ноздри.

– Привет, Юрок-шнурок! – помахала ему звезда.

– Привет, – насторожено кивнул рокер.

– Познакомься, это – дядя Леша, двоюродный брат моего отца из Ленинграда!

Я даже поперхнулся! Неужели, я тяну на ее дядю? Может, стоит в спортзале чаще появляться? Да, глупости все это! Так старо я не выгляжу! Однако, моя легенда оказалась универсальной.

– А, дядя! – расцвел паренек. – Приятно познакомиться!

– Юрочка, – девушка, сделав губки бантиком, потрепала его по щеке. – Мне нужна твоя помощь!

Теперь байкер просто засиял, затмевая собой даже блеск хрома своей Явы.

– Викуша! Для тебя – все, что угодно!

– Видишь… у дяди Леши на пляже украли куртку с документами, и ему надо срочно добраться до города, чтобы написать заявление в милицию!

– Викунечка! О чем разговор! Домчу, как ракета! – заверил Юра.

– Как жаль, – вздохнула Вероника полной грудью. – А у меня как раз есть свободное время, и я хотела разрешить тебе угостить меня мороженым…

– А… как же дядя? – растерялся паренек.

– Знаю! – воскликнула девушка. – Ты дай дяде Леше мотоцикл – он и сам съездит!

– Ну… – задумался байкер.

В его душе начали борьбу две могучие силы. Одна – любовь к своей Яве, другая – любовь к этой дрянной девчонке. И не надо быть Нострадамусом, чтобы догадаться, какая сила даст слабину первой. Скажи парню Вика, что я – сам Сатана, и мне на время нужна его бессмертная душа, так, поиграться чуток, но это время она проведет с ним – и в этом случае рокер согласился бы. Чувства Юры к соседке были видны невооруженным взглядом, равно как и то, что Вероника просто пользовала его время от времени, пользовала чисто по-женски, не давая взамен ничего, кроме надежды. А бедный мальчик глотал пилюлю и продолжал верить.

– А документы? – сделал он последнюю попытку защитить свой аппарат. – Их же украли!

– А что, документы? – проказница уже вертела в руках его водительские права. Я – и то не успел заметить, как она успела их вытащить! – Ой, да ты посмотри на эту фотографию! За кого угодно сойдет, даже за меня!

– За тебя – никогда! – выпалил пацан. – Только вечером родители с работы возвращаются – вы уж постарайтесь успеть?

– Запросто! – пообещал я, запрыгивая в седло.

Ява завелась с пол-оборота. В смысле, с одного пинка по ножке стартера. Ну, на то она и YAWA 650. Вспомнились слова старой песенки – "Яву, Яву взял я на халяву!". Включив передачу, нарисовав задним колесом круг на щебне, под восторженный восклик Вероники и полный боли вздох байкера, я сорвал мотоцикл с места. Я обещал успеть до вечера, а вот на счет относиться бережно – не помню!

Притормозив в конце улицы, я вставил в ухо гарнитуру, и, включив на коммуникаторе проигрыватель, выбрал композицию Nelly Furtado. Вот оно, счастье-то! Байк и полоса дороги! Как давно я не ощущал скорости, ветра, забирающегося под куртку, и… не знаю, как это назвать – неба над головой, что ли? Безграничного, бездонного синего неба! Поставив мотоцикл на козла, самортизировав последующий удар переднего колеса по асфальту, я, положив стрелу на отметку "120", пулей устремился к городу.

Семенов не солгал – на посту ГАИ на плотине тормозили две машины из трех. Однако, байк-одиночку оставили без внимания. Похоже, никто и предположить не мог, что агент ЦРУ может обойтись без багажника, в котором хранится ЭВМ, размером с холодильник, никак не меньше!

В городе, первым делом, я наведался в "Дом книги". Этот магазин находился в одном и том же месте, сколько я себя помню, а, может, и еще дольше. И само название, и расположение магазина в мое время стало брендом – показателем надежности и стабильности. Здесь, всего за восемьдесят рублей, я приобрел отличную электрическую печатную машинку.

Если я собираюсь оставить предкам бесценную информацию – то пусть она, лучше, будет в печатном виде. Из всех, кого я знал, мой подчерк умела читать лишь моя первая жена. Учительница по литературе в школе – и то ставила мне за сочинения 3/3, потому что не могла их прочитать! А, смогла бы, поставила бы 2/2. Ведь писать без ошибок я научился только благодаря Microsoft Word, а мои суждения… они настолько отличались от общепринятых, что во времена инквизиции костра мне не миновать – факт. Наталке же – единственному человеку, которого я любил, просто не оставалось другого выхода – за пять лет совместной учебы в институте мы отправили друг другу столько записок, что хватило бы на пару Александрийских библиотек.

Оставался еще один пункт – документы. Нет, бесспорно, во все времена в любой стране мастерами по изготовлению липовых ксив были спецслужбы, которые печатали фальшивки на тех же станках, что и оригиналы. Были ли они фальшивками – вот в чем вопрос. На втором месте стоял криминалитет, к которому я и собирался обратиться.

Да, большая половина того самого криминалитета уже, скорее всего, искала меня, чтобы отомстить за убийство Фимы и Скелета, но, слава Богу, PERESTROYKA, поделила преступный мир на два лагеря. Даже, скорее, не поделила, а создала, кроме старожилов "блатных", еще один класс – бывших спортсменов, военных и ментов, использующих "формы деятельности мафии буржуазного мира", а, попросту говоря – рэкетиров. А найти этих, бесспорно, гораздо проще – достаточно пройти квартал пешочком – и вот он, пятачок, где представлены все вида народного промысла – от меда и капусты, до аудиокассет и игры в наперстки.

Нескольких затяжек "Стюардессой" (кстати, "САМЕЦ", которого я курил, пока не завязал, и рядом не лежал с нею) хватило, чтобы выделить двух широкоплечих парней с короткими стрижками, одетых в одинаковые коричневые кожаные куртки. Ребята сначала подошли к лотку с постерами групп "Кино", "Аквариум" и "Ласковый Май", причем фотографий с Шатуновым среди них было едва ли не девяносто процентов. После – к тележке с мороженным, затем – к сигаретному киоску, бесцеремонно отодвинув тощего мальчугана лет пятнадцати. Примечательным во всех передвижениях было то, что не сделав ни одной покупки, братишки везде получили сдачу. Мои клиенты – к гадалке не ходи.