– Нет, но почему же…

– Я же ясно сказала – сама заплачу! Вы-то тут при чем?

Ого… Она и сама удивилась, как резво выплеснулась наружу ее внутренняя досада на эту неловкую, можно сказать, препротивнейшую ситуацию. Еще и нахамила бедному отзывчивому мужчине. Он, может, с работы отпросился, может, другие важные дела бросил, сидит теперь, неловкостью мается. А она…

– Извините… Извините меня, Саша. Просто я ужасно нервничаю. Никогда не была в подобной ситуации.

– Да я, собственно, тоже никогда не думал, что придется выступать в такой роли. Но я готов… Скажите, Таня, а ваш муж… Он не очень ревнивый? Как-то не хотелось бы, чтобы дело до рукоприкладства дошло. Он меня не побьет?

Хорошо сейчас он это сказал – с легкой смешинкой в голосе. Не с обидной насмешливостью, а именно со смешинкой. Молодец, верный тон взял. Надо бы и ей к этому тону подстроиться.

– Может, и побьет… – проговорила она почти мечтательно. – А что делать? Если уж подрядились в таком благородном деле помощником быть, значит, терпите. Кстати, а почему вы на эту авантюру вообще согласились? Хотя можете не отвечать. Спасибо вам, конечно.

Внизу, в пространстве маленького дворика, одновременно выполняющего функцию автостоянки, послышался шум въехавшей машины, и она вздрогнула, пугливо повернула голову на звук захлопнувшейся дверки. Нет, не Сережина машина. Молодой какой-то парень вышел, с девушкой. А все равно сердце колотится и в ушах звенит. Так звенит, что голоса Сашиного не слышно. Он что-то говорит, а она – не слышит.

– …Да не волнуйтесь вы так, на вас лица нет! В конце концов, не в постели же он вас застанет… – долетели до нее наконец его слова. – Давайте я вам лучше воды налью. Вот, попейте.

– А я и не волнуюсь! – слегка отодвинув от себя стакан с приятно шипящей газом минералкой, довольно спокойно произнесла она. – По-моему, это вы больше волнуетесь, чем я. Вы лучше действительно заказ сделайте, а то мы нехорошо сидим, будто в пустых декорациях.

– Да, да, конечно…

Саша повернул голову назад, поискал взглядом официантку, но она сама уже деловито поспешала к их столику, неся в руке две книжечки меню. И улыбнулась довольно приветливо, кладя их перед ними.

– Спасибо, нам не надо, – тоже улыбнувшись, покачала головой Таня и отодвинула от себя книжечку подальше. – Вы лучше знаете что сделайте? Вы нам оформите стол так, чтоб очень красиво было. Ну… чтоб очень романтически. Как будто у нас свидание, понимаете?

Официантка чуть приподняла бровь, посмотрела на нее озадаченно, но не долго. Видимо, их вообще этому не учат – чтобы озадачиваться. А учат простому правилу – клиент всегда прав.

– Хорошо. Я вас поняла. И оформим «как будто», и сделаем очень романтически. Со свечами. Хотя нет… Со свечами не стоит, ветром задует. Сегодня ветер сильный, а веранда открытая. Лучше я вам вазу с цветами поставлю. С розами. И шампанское в ведерке. И фрукты. А из еды что-нибудь принести… романтическое?

– Да, только давайте быстрее, пожалуйста. У нас очень мало времени.

Все-таки официантка не сдержалась – опять озадачилась лицом. То есть посмотрела на них с плохо скрытым недоумением. Наверняка сейчас пойдет на кухню сплетничать про странную парочку, которая просит красивый стол для «будто бы свидания». И ее поймут, и вздохнут, и пожалеют – каких только странных клиентов за целый день не навидаешься.

– Вы мне так и не ответили, Саша, – почему вы на это все согласились? Просто от скуки или из желания побыть альтруистом? Вам ведь Ира наверняка живописала мое бедственное положение?

– Ну почему сразу – бедственное…

Он замолчал, долго смотрел на нее, будто собираясь с мыслями. И она тоже молчала, будто загипнотизированная его теплым «джигарханяновским» взглядом. Хотя и не определить, чего в этом взгляде было больше, теплоты или грусти. Но сочувствие – точно присутствовало. Подлинное, искреннее. Фальшивку она бы сейчас наверняка распознала.

– Потому и бедственное, что я совершенно не понимаю, что мне в такой ситуации делать… И надо ли вообще что-то делать…

– Так вы уже делаете! Я думаю, не стоит на полпути останавливаться. И придумали вы с Ирой очень хорошо – ревнивые эмоции в муже всколыхнуть.

– А вы и впрямь считаете, что это… хорошо?

– Ну, может, «хорошо» – слово не совсем удачное. Я в данном случае назвал бы это полезной необходимостью. Вроде как пощечины за истерику. Его несет на эмоциях, а вы ему – р-р-раз! – и порядок. Знаете, когда мужчина в возрасте вдруг влюбляется, это тоже немного смахивает на истерию. Вот если бы мне в свое время…

– Да, да… Насчет истерии вы где-то правы… – невежливо перебила она Сашу, вознамерившегося было поделиться собственными на этот счет переживаниями. – Вы знаете, его, Сережу… то есть мужа моего… Его в последнее время подменили будто! Мы же… Мы очень счастливо жили, единым семейным организмом, а теперь… Так больно все это в себе носить, если б вы знали!

– Да. Я знаю. Очень больно.

– Вы? Знаете? Да что вы вообще можете понимать! Вы сколько со своей юной любовницей прожили, когда она вам рога наставила? Вы извините, но Ира мне вашу историю рассказала… Наверное, и года не прошло?