— Ты этого не сделаешь!

— Сделаю!

— Ты этого не сделаешь, потому что я скажу тебе, что у нас, пожалуй, два пастбища.

— Пожалуй?

— Нет, точно. Значит, у нас два пастбища.

— Или три?

— Только два.

— Хорошо.

— Прости, эмир! Но за время нашего отсутствия они могли отыскать еще одно пастбище! Тогда их станет три.

— А может быть, четыре?

— Ты еще захочешь десять!

— Ты абу-хаммед и, конечно, не хочешь потерять награбленное. Я не буду больше приставать к тебе.

— У нас четыре пастбища, эмир, — сказал он боязливо.

— Хорошо, а теперь помолчи. Я сам сумею установить число ваших пастбищ.

Я стал разглядывать горизонт в подзорную трубу и заметил несколько движущихся точек вдалеке. Я подозвал хаддедина, командовавшего приданными мне воинами. Это был храбрый и решительный человек, которому можно было доверять.

— С нами сорок пленников абу-хаммед. Как ты считаешь, достаточно ли тридцати наших воинов для их охраны?

— Я справлюсь с этим и с десятью воинами, эмир. У них же нет оружия.

— Я поскачу на разведку. Беру с собой Хаджи Халефа Омара. Когда солнце будет светить прямо через этот куст, а я еще не вернусь, ты пошлешь тридцать хаддединов искать меня!

Я позвал англичанина. Он подъехал вместе с обоими слугами. Я сказал ему:

— Доверяю вам очень ответственный пост.

— Well! — ответил он.

— Я поеду вперед, чтобы разведать, как далеко тянутся пастбища абу-хаммед. Если через два часа я не вернусь, за мной отправятся тридцать наших.

— И я с ними?

— Нет. Вы останетесь здесь, чтобы вместе с остальными хаддединами стеречь пленных. Если кто-то из пленников попытается бежать, уничтожьте его.

— Yes! Если один побежит, я уложу всех.

— Хорошо, но не раньше!

— No. Однако, сэр, если вы заговорите с абу-хаммед, задайте ему важный для меня вопрос…

— О чем?

— О развалинах и…

— Хорошо. Вперед, Халеф!

Мы галопом поскакали по равнине прямо к тем точкам, которые я увидел. Точки очень скоро оказались стадом пасущихся овец. Возле стада стоял старик.

— Селям алейкум! — приветствовал я его.

— Алейкум! — ответил он и низко поклонился.

— Мир ли на твоем пастбище?

— Здесь все спокойно, господин. Несешь ли ты тоже мир?

— Я несу его. Ты из племени абу-хаммед?

— Да.

— Где ваш лагерь?

— Там, внизу, у излучины.

— Много у вас пастбищ?

— Почему ты спрашиваешь, о господин?

— Потому что мне надо передать послание всем людямтвоего племени.

— От кого?

— От Зедара бен Ули, твоего шейха.

— Хамдульиллах! Ты приносишь радостное послание.

— Я принес его. Итак, говори, как много у вас пастбищ?

— Шесть. Три здесь, вниз по течению реки, и три на речных островах.

— И все острова ваша собственность?

— Все.

— Они заселены?

— Да, кроме одного.

И в тоне ответа, и в выражении лица старика что-то насторожило меня. Но я не придал этому значения и спросил:

— Где лежит этот единственный незаселенный остров?

— Вот против нас, будем считать, первый, а тот, о котором я упомянул, четвертый, о господин!

Я решил незаметно повнимательней присмотреться к этому острову, а вслух тем временем спросил:

— Почему остров необитаем?

— Потому что до него трудно добраться. Здесь опасное течение.

Хм! В таком случае остров очень бы годился для того, чтобы размещать на нем пленников! Я подумал об этом, а сам продолжал спрашивать:

— Сколько людей в вашем лагере?

— Ты и в самом деле послан шейхом, о господин?

Естественно, его недоверие только усилило мое собственное.

— В самом деле. Я говорил с ним и с шейхами обеидов и джовари.

— Что за послание ты привез?

— Весть о мире.

— Почему он не прислал ни одного человека из нашего племени?

— Воины абу-хаммед едут за мной.

Я не хотел дольше надоедать ему и поскакал прочь, естественно, придерживаясь речного берега, чтобы пересчитать острова. Когда мы оставили за собой третий остров, река повернула, и нашим глазам открылись палатки лагеря.

Равнина вокруг него кишела верблюдами, быками, козами и овцами. Лошадей я увидел мало. Мужчин также почти не было, да и из тех, что я заметил, все были немощными или стариками, а значит, неопасными для нас. Мы въехали в широкий проход посреди палаток.