Последняя моя встреча с исполнительным директором биржи показалось мне странной. Так не разговаривают с пролетарским хамом - извинительным тоном. Будто не я колотил опричников ВБ, а меня молотили по коленной чашечки и выше.

Что за казусная история? То ли разбираться, то ли махнуть рукой и убыть в неизвестном направлении, чтобы безвылазно жить в погребе деревни Тырново. Хлебать домашнее кислое винцо, шишкастить в попку рыжую молодочку Жанночку и верить, что жизнь случилась.

Хуюшки - это не по мне, господа. Лучше погибнуть в окопах биржи, да с твердым убеждением, что явил миру истину.

Пожалуй, начнем наши боевые действия... с друга детства. Если Вася Сухой доходчиво объяснит, что братва держит ВБ, то я постыдно удалюсь на тырновские просторы, чтобы вместе с жопастенькой Жанночкой молиться над своими несбывшимися мечтами о миллионе.

Ежели в деле замешана местечковая "коза ностра" во главе с г-ном Брувером, то имеются вопросы, касающихся и его самого, и милой Маи, и меня, молодца.

По телефону нахожу своего товарища. Он тренируется в ЦСКА, и я вынужден снова тащиться туда. В здоровьем теле - здоровый дух, банально шутит Василий при нашей встречи и демонстрирует бицепсы.

– Ну, как дела на бирже?
– наконец проявляет интерес.
– Слышал, тебя били.

– Бил я, - скромно уточняю.

– А чего так? Проигрался?

– Проигрался, - подтверждаю.
– В пух и прах.

– Шутишь?

– Какие могут быть шутки.

– И все промотал?
– не верит.

– Нет, не все, - вредничаю.
– Три ещё осталось. Тысячи.

– Проще тебя, растратчика, пристрелить, - задумывается Василий. Меньше будет проблем.

– Это не выход из положения, - и без лишних подробностей рассказываю о своих подозрениях относительно поведения господина Брувера.
– Такое впечатление, что он меня боится, - делаю заключение.

– Дурачок, - смеется Сухой.
– Он меня боится, а вернее - уважает.

– За что?

– За ум, конечно, - дурачится.
– И силу.

– То есть вы держите биржу под своей "крышей"?
– пытаюсь уточнить.

– Как ты, право, выражаешься, - морщится.
– Топорно выражаешься, - и читает короткую лекцию о том, что в новых условиях между интересующими сторонами заключен долгосрочный договор о сотрудничестве.
– Биржа сама по себе, мы сами по себе. Но двадцать процентов от прибыльных сделок наши.

– Ваши?
– спрашиваю.
– А кто вы такие?

– Группа товарищей, - смеется, - из мира спорта.

– О, спорт - ты все!
– иронизирую.

Василий не понимает меня - в том, что я просадил вверенные капиталы, беда только моя: играть надо головой, а не жопой, дружище мой ситный.

– Нечистая там игра, - стою на своем, но сидя в БМВ.

– А доказательства имеются?

– Пока нет.

– Тогда о чем базар?

– О том, что хочу разобраться в ситуации.

– Ну, и разбирайся, - удивляется Сухой.
– В чем проблема?

– Я ещё жить хочу, - признаюсь, - вдруг выйду на группу товарищей из мира спорта.

– Прекрати, - с досадой проговаривает мой товарищ.
– Тары-бары начинаются, когда дело тянет за сотню тысяч...

– Рублей?

– Долларов, балда, - смеется.
– Так что, спокойно ковыряйся в своем дерьме.

Я огрызаюсь, заявив, что ещё не вечер. Блажен, кто верует, хлопает меня по плечу Василий и напоминает, что многие мечтают о миллионах, а копеечку забывают вернуть.

– Верну копеечку, - клятвенно обещаю.
– Только кинь ещё копеечку, протягиваю руку, как нищий.
– Мы не местны-ы-ые...

– Зачем? Пить-гулять?

– Для оперативно-розыскных мероприятий.

– Для чего?
– открывает рот и портмоне.

Я излагаю свои планы на ближайшее будущее, и получаю пять импортных кредиток в долг.

– Верну, - снова обещаю.

– Верится с трудом, - хныкает мой друг.
– Все-таки думай больше башкой, а не...

– Понял, чем, - обрываю.
– Ты уже об этом говорил.

– А-а-а, тебе, малахольному, говори, не говори, - и вспоминает. Кстати, о малахольных. Как там Илюша?

Я рассказываю о своей последней поездке: у Лидии проблемы со здоровьем, возможно, какое-то время придется опекать нашего товарища детства.

– Во!
– хохочет Василий.
– Полный отстой. Парочка ваша будет лучше всех.

– Сам такой, - огрызаюсь.

– Возьми Илюшу на биржу, - шутит.
– Он циферки любит, знаешь.

Я чертыхаюсь: ничего смешного нет - у людей беда, а он шутки шутит. Шучу не со зла, отвечает на это Василий, а потому, что люблю вас, дурачков, и желаю только добра; если надо ещё помочь семейству Шепотинник, поможем.