Воронков посчитал экраны на пульте и не поленился высунуться в коридор, чтобы вспомнить, сколько было дверей. Экранов было на один больше. Ага, значит, десять комнат и коридор и одиннадцать экранов. Действительно похоже на пост дистанционного наблюдения. Это что же здесь так за личным составом приглядывают во все глаза? Нет. Скорее за дверьми скрываются какие-то испытательные боксы или… или камеры для содержания чего-то или кого-то, за кем или чем нужен глаз да глаз.

Джой стоял внизу крутой лестницы, поставив передние лапы на нижнюю ступеньку, и смотрел вверх, наклоняя голову то вправо, то влево.

«Ну, что там, хозяин?»

— Да ничего, что тебе было бы интересно.

А зачем в же в комнате видеоконтроля нужен тактический планшет? Может, дежурному вменялось не только присматривать за карманными монстриками, но и отслеживать оперативную обстановку вокруг для принятия решения, например, об уничтожении «пациентов»? Да запросто. Только проверить гипотезы невозможно. Между тем, Воронков мысленно поблагодарил судьбу и предусмотрительных хозяев бункера за то, что двери были заперты. И дал себе слово больше ничего не пытаться открыть. А то вдруг окажется не заперто!

Сваливать надо отсюда, решил он. Выход надо искать. И не совать нос куда не следует! Но воли на волевое решение почему-то не хватало. Что-то было нужно сделать в этом бункере. Что-то важное. Его как раз тянуло заглядывать во все дыры, совать нос и пытаться понять.

Если поначалу он принимал это устремление за любопытство, то теперь понял, что это иное. Какое-то наитие говорило о недоделанном деле. И пока он его не доделает — этот мир его не отпустит. Поскольку от пребывания в этом вселенском холодильнике радости было мало, то доделать таинственное недоделанное дело хотелось побыстрее.

Понять бы еще, что так гложет. Что тянет?

Начнем по порядку…

Воронков осмотрелся в комнате поста наблюдения. Здесь, вроде бы, ничего недоделанного не было. Все доделали без него. И доделали чисто… Уцепиться не за что.

Но было еще и помещение, отгороженное планшетом.

Там стоял-большой серый стол. На столе ничего.

Над столом… окно, которого не было видно из помещения поста наблюдения.

Окно было прямоугольное, горизонтальное. И в нем Воронков увидел руины города. Города вполне земного, современного. Что-то вроде Нью-Йорка из выпуска новостей, но дома пониже. То есть были пониже, пока их не разрушили. Остались одни скелеты зданий. Воронков приблизился, чтобы рассмотреть. Что-то в городе было не так. Ах, вот что! Он стоял на равнине. Вид на руины открывался с возвышения или из уцелевшего чудом высотного здания. Но он не мог быть за этой горой, в которой находился бункер. Горная страна казалась снаружи бесконечной. И не могло быть рядом такого города.

В этот миг изображение моргнуло, по нему прошли помехи.

Экран! Это был экран.

И словно подтверждая догадку, экран снова подернулся помехами и без особых эффектов выключился. Не свернул изображение в точку, как телевизор, а просто погас.

— Гикнулся, — констатировал Воронков.

Великие империи времени упадка и руины — любимые декорации для фантастических произведений. Обаяние деспотии беспредельно, тайна руин всегда не разгадана и всегда тайна, даже если сами руины — только декорация.

Что это было за изображение? Кадр из фильма-катастрофы? Прямая трансляция с другого конца похеренной в глобальной войне планеты? Вид на цель стратегического оружия, запущенного из бункера, чтобы визуально освидетельствовать, что цель поражена? Или просто картинка — эдакий милитари-оживляж в интерьере? Черт его знает!

Очередная загадка, которой не быть разгаданной.

И вдруг…

Воронков увидел ботинок, торчащий из за стола. За столом в углу кто-то прятался! И прятался довольно небрежно, как бы в уверенности, что хуже будет тому, кто его найдет, а не ему.

Ну, это мы сейчас разъясним!

Воронков навел автомат.

— А ну!.. — грозно скомандовал он, готовый к тому, что этот некто сейчас как выпрыгнет.

Некто, прятавшийся в углу, не выпрыгнул никак… Он и не мог выпрыгнуть, потому что прятался слишком давно. Даже серая форма выгорела сверху, а в складках была куда темнее.

Приходилось констатировать, что белые лампы не так просты, если ткань в их свете может так выгореть. Или была другая вспышка? Что-то более яркое? Да нет, едва ли.

Труп был иссушен временем до состояния мумии. Истонченная до бумажной толщины серо-коричневая кожа обтягивала череп. В пустых глазницах лежал какой-то мусор, похожий на яичную скорлупу, и торчали какие-то тоненькие пучки, будто черешки дикого винограда.

Белые зубы скалились из растянутых пергаментных губ. Никакого выражения у этого лица не было. Просто череп, обтянутый кожей, — череп он и есть. Никаких по этому поводу ассоциаций. А должно бы…

Офицер неизвестной Воронкову армии, неизвестного рода войск, неведомой страны, неизвестного мира сидел, привалившись к стене, забившись в угол за столом. Одна нога была поджата под себя, а другая отставлена. Поза неудобная. Прятался от кого-то? Нашли его или нет? Без ответа. Без комментариев.