— Она уже была здесь, если что. Это не мой личный девиз.

Я делаю глоток. У воды сильный металлический привкус, а на ободке чашки скопилась пыль, но я слишком сильно нервничаю, чтобы обращать на это внимание.

— Так как тебе удалось избавиться от Марси?

— Она заметила на лестнице Невилла и Марисабель, и я сказал, что мы работаем над коллективным школьным проектом, — отвечает он. — Не думаю, что она и правда на это купилась, но она все еще сочувствует мне, так что не стала меня проверять. Но ты, возможно, теперь не захочешь возвращаться домой.

Могу себе представить, что меня там ждет. Я оглядываюсь в поисках стула, но вижу только хромоногий складной столик, задвинутый в угол. Скрестив пальцы в просьбе, чтобы он не разрушился подо мной, я запрыгиваю на него и в шутку говорю, что, возможно, я могла бы остаться здесь.

Он садится рядом со мной.

— А почему бы и нет? — спрашивает он. — Все остальные здесь. Только не говори, что ты хочешь спальню с сиреневыми шторами.

— Я знаю только то, что хочу спальню с кроватью, — говорю я и только потом понимаю, как это звучит. Интересно, научусь ли я когда-нибудь флиртовать намеренно, а не только нечаянно?

— Правда? — спрашивает он слишком уж невинным голосом.

Я могу сделать это — я могу сказать что-то кокетливое, действительно имея это в виду.

— А может, и нет. Ведь ты никогда не умел делиться своими вещами, — подкалываю я его, но потом понимаю, что это прозвучало как обычное оскорбление, просто произнесенное с приподнятой бровью.

Джеймс придвигается ближе, так что наши плечи соприкасаются, и нерешительно и осторожно улыбается:

— Теперь я этому научился.

Кажется, все мои внутренние органы стали невесомыми и улетели.

— Зачем тебе кровать, если ты не спишь? — не подумав, спрашиваю я. — Она выглядит новой.

— М-да, я не думал, что разговор дойдет до этого, — замечает он и затем откидывается спиной к стене. — Я заказал ее. Понимаешь, я на ней сижу. А иногда, если я закрываю глаза и долго лежу неподвижно, я могу... отключиться на какое- то время. Это похоже на сон. — Он трет глаза. — Думаю, пора бы уже к этому привыкнуть.

За всеми этими драками, приготовлениями и нашествием Марси у нас еще не было возможности поговорить о тех сенсационных открытиях, которые мы сделали на вечеринке у Влада.

— Ты хочешь поговорить об этом? — спрашиваю я.

— О чем тут говорить? — с горечью произносит он. — Я был идиотом, что поверил Владу, а потом я был идиотом, что последовал за ним. Ну и поделом.

— Но это не значит...

— Все в порядке, Софи, — говорит он голосом, ясно свидетельствующим о том, что все вовсе не в порядке.

Не зная, что ответить, я обвожу взглядом комнату. От предыдущего хозяина на окне осталась декоративная тарелка. По ее периметру танцуют тыквы, а в центре нарисована индейка в фартучке. Кто-то, должно быть, слегка помешался на традиционной культуре.

— Надо бы ее выкинуть, — говорит он. — Она странная. И иногда мне кажется, что она на меня смотрит. — Осознав, что он снова ответил на непроизнесенную вслух мысль, он виновато смотрит на меня. — Извини. Твое мнение о тарелке было очень сильным.

Мне становится немного жутко оттого, как легко я стала относиться к чтению мыслей.

— Знаешь, есть вещи и похуже.

— Похуже, чем тарелки с индейкой в фартучке?

— Нет. Похуже, чем быть... ну, ты понимаешь.

Сначала он ничего не отвечает, и я решаю, что снова сказала что-то лишнее. Но потом он спрашивает:

— Например?

Ненавижу, когда люди просят привести примеры.

— Ну, начнем с того, что ты мог быть мертвым мертвецом. И не пытайся меня убедить, что так было бы лучше, — приказываю я, пока он не успел сказать какую-нибудь глупость.

— Я и не собирался.

— Отлично. И ты мог бы быть одним из тех вампиров, которые выглядят как Мальчик — летучая мышь [7] и должны спать в родной земле.

Его губы растягиваются в слабой улыбке:

— Расскажи мне еще что-нибудь, эксперт по вампирам.

Я решаю не обращать внимания на его издевательский тон, раз это помогает ему чувствовать себя лучше.

— Ты мог бы испытывать ломку, когда ты хочешь... э-э-э... пить. — Я наблюдаю за его реакцией, опасаясь, что он заметит мою давнишнюю обеспокоенность его новой диетой, и затем показываю на свой лоб. — Как Клинтон [8] . Или страдать от аллергии.

— Ты определенно знаешь очень многое о вампирах, — говорит он, наклоняясь ко мне, так что наши плечи снова соприкасаются.