И, все же, спустя лишь мгновение, понимая, что все не может быть таким безоблачным, как хотелось бы, он, вновь нахмурившись, осторожно спросил:

— Они ушли обратно в свои снежные степи?

— Да, — кивнул царь, не продолжая, хотя и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: это только часть всего — правды, беды, жизни.

Что же до Аля, то тот ответ, который, по мысли отца, должен был успокоить еще не успевшего оправиться от долгой болезни сына, лишь сильнее озаботил его.

"Но зачем тогда призрак Ларга приходил ко мне в сон? — неясно. И зачем идти искать повелителя дня, если его помощь не нужна? Кочевники ушли, воины прогнали их… Странно… Или они придут вновь?" — он поежился. Ему бы совсем не хотелось, чтобы это оказалось правдой. Однако другого объяснения он не видел.

Хотя, может быть, его и не следовало искать. Сон — есть сон. Мало ли что может присниться. Это мог быть обычный кошмар, навеянный тяжелой болезнью, и, если так, ненастоящий призрак просто пугал, а не предупреждал.

— Но если они вернуться… — все же, не спуская внимательного взгляда настороженных глаз с лица отца, ожидая не столько его ответа, сколько реакции на слова, проговорил он. Где-то в глубине души, Аль, привыкший готовиться к худшему, боялся, что так оно и случится.

Но царя эта мысль почему-то совсем не озаботила:

— Нет, сынок, они не вернутся, — видимо, он знал что-то, убеждавшее его не сомневаться, что так оно и будет.

— Но кочевники приходили? Они ведь мне не приснились? — он, занервничав, начал сомневаться во всем. И на этот раз сомнения не успокаивали, а еще сильнее пугали.

"Я что, схожу с ума?" — ему стало так холодно, так страшно, как не было даже в миг, когда он с высоты водопада рухнул в ледяную воду реки.

— Нет, не приснились, — он смотрел на царевича глазами, в которых читалось то, что не решались, презирая эгоизм, произнести уста: "Но лучше уж все было б так…"

— Почему же ты так уверен…

— Они забрали у нас все, — словно в бреду, не отдавая себе отчета в том, что делал, прошептал Альрем, а затем горько усмехнулся: — Зачем им возвращаться?

— Забрали? — Аль не понимал. Ведь если кочевники ушли, значит, отец победил их, верно? Но если так, они должны были бежать, побросав даже собственное оружие. Или они успели разграбить приграничные земли до решающей битвы? — Что случилось? — попросил Аль.

— Это долгая история, — царь отступил на шаг, качая головой. Он не хотел говорить о прошлом, к тому же, понимал, что ни к чему хорошему это не приведет, лишь растревожит душу сына, которому и так достаточно пришлось пережить.

— Долгая? — но юноша, научившийся слышать, и так почувствовал что-то неладное. Он насторожился, от напряжения нервно задрожал.

— Сынок, — отец тотчас заволновался, засуетился, — вернись поскорее в постель. Ты еще не до конца поправился.

— Сколько же времени я болел? — нет, он понимал, что, наверное, его бред длился достаточно долго, несколько дней, может быть, даже неделю, как бы иначе ссадины и ушибы на его теле успели зажить?

— Это… — тот, все равно не готовый во всем признаться, еще пытался скрыть истину за полуправой. — Это просто так говорят — "долгая история", имея в виду, что нужно многое сказать.

— Ты торопишься?

— Н-нет, — вопросы сына просто ставили его в тупик. — Но ты еще слаб, и…

— Тогда просто ответь: сколько?

— Что? — он упрямо делал вид, что не понимает его.

— Сколько времени я болел? Отец, это ведь всего несколько слов! На них не понадобится много времени, в отличие от бессмысленных споров…

Альрем наклонил голову. Он так не считал. Потому что пока на вопрос не дан ответ, это только один вопрос. А потом появляется множество новых — без конца и края.

— Отец… — не унимался юноша, который покраснел от внутреннего напряжения, его глаза заблестели, словно в лихорадке, когда ему стало казаться….

"А что если я и сейчас сплю? И вижу во сне отца, точно так же, как видел призрак Ларга? На самом же деле… — он мотнул головой, отгоняя от себя жуткие ледяные мысли. — Нет! — ему не хотелось верить, думать, что тот мертв. — Скорее, это я умер. Но не могу уйти в подземный мир, потому что не исполнил свой долг. Может быть, мне приснилось, что я выжил, на самом же деле мое тело давно замерзло во власти холодной горной расщелины или ледяной реки. И… И я не смог предупредить о приходе кочевников. И… И поэтому я вновь и вновь возвращаюсь назад, чтобы попытаться исправить неисправимое, доделать то, что не может быть завершено… И эти сны будут сниться мне до скончания времен, мучая невыносимостью…