Той ночью Тед блуждал по Китайскому кварталу и напился в баре на Мишен-дистрикт. На следующий день, невостребованный выигрыш, нахохлившись, слонялся по городу под дождем, приподняв воротник куртки. Прокатился на канатном трамвае, заглянул в чайную на открытом воздухе в парке «Золотые ворота», ткнулся в парочку сувенирных лавчонок на «Рыбацкой пристани». Попытался съесть миску похлебки из моллюсков в «Клиф Хаусе», чтобы согреться, но отодвинул тарелку после нескольких ложек.

«Один твой вид будит во мне желание танцевать».

Следующим утром он проснулся слишком рано, похмельный и несчастный. Все окутал знобкий густой туман, но Тед все равно вышел на безлюдные улицы и поднялся на вершину Телеграф-Хилл [48] .

Башня Койт еще не открылась, и Тед просто бродил по площадке, созерцая город, залив и клубящийся туман. Жаль, что нельзя обсудить эту ситуацию с Люси, но едва ли уместно позвонить ей через столько времени, чтобы спросить, какого черта ему делать с ее лучшей подругой – инфантильной, требовательной, чрезмерно эмоциональной и безрассудной психопаткой.

Он скучал по Люси. С ней все было так просто.

Он скучал по ней… но не хотел свернуть ей шею, как Мег. Не жаждал заняться с ней любовью, пока ее глаза не потускнеют от страсти. Не тосковал по звуку ее голоса, по ее радостному смеху.

Он не желал Люси. Не мечтал о ней. Не томился по ней.

Он не любил ее.

Под шелест листьев промозглый шквал унес туман в море.

Спустя несколько часов Тед направлялся в арендованным «Шевроле Трейлблейзер» на юг по трассе I-5. Он гнал с предельной скоростью и только однажды остановился перехватить кружку горького кофе. Тед молился, чтобы, покидая Уинетт, Мег уехала в Лос-Анджелес вместе с родителями, а не отправилась в Джайпур, или Улан-Батор, или в какое-нибудь другое труднодоступное место, где он не сможет отыскать беглянку и сказать, как сильно ее любит. Ветер, разогнавший туман над Сан-Франциско, рассеял и морок его замешательства. Осталась ослепительная ясность, пробившаяся сквозь смятение из-за прежней невесты и сорванной свадьбы, ясность, позволившая осознать, как изворотливо он при помощи логики прятал свой страх перед будоражащими эмоциями, ворвавшимися в размеренное спокойное существование.

Уж ему-то, как никому другому, должно быть известно, что любовь не бывает упорядоченной и рациональной. Разве страстная и безрассудная любовь его собственных родителей, длящаяся уже более трех десятилетий, не помогла им преодолеть обман, разлуку и упрямство? Именно такую всепобеждающую любовь он испытывает к Мег – неуправляемую, взрывную, неодолимую, которой, вопреки его заявлениям, не хватало в отношениях с Люси. В его умственных построениях они с Люси идеально подходили друг другу. В мыслях... но не в сердце. Следовало понять это гораздо раньше.

Тед скрежетал зубами от отчаяния, увязнув в пробках Лос-Анджелеса. Мег такая страстная и порывистая, они не виделись уже больше месяца. Что если время и расстояние убедили беглянку, что она заслуживает кого-то получше, чем тупоголовый техасец, запутавшийся в собственных измышлениях?

Нельзя об этом думать. Он не позволял себе всерьез обдумывать, что предпринять, если Мег охладела и пресытилась любовью к нему. Если бы только она не отключила свой телефон. А как насчет ее всегдашней готовности прыгнуть в самолет и улететь в самый отдаленный уголок планеты? Удобно иметь дело с домоседками, но Мег не из таких.

К вечеру Тед добрался до особняка Брентвуд – семейного гнезда клана Коранда. Интересно, знают ли родичи, что Мег так и не появилась в Сан-Франциско? Хотя он не был до конца уверен, но если не они сделали победную ставку, то кто же еще? Ирония ситуации не ускользнула от Теда. Он всегда покорял родителей девушек своей ответственностью и уравновешенностью, но никогда в жизни не чувствовал себя менее уравновешенным, чем сию минуту.

Тед назвался по домофону. Пока ворота открывались, он вспомнил, что не брился уже два дня. Следовало бы предварительно остановиться в каком-нибудь отеле и привести себя в порядок. Одежда мятая, глаза воспаленные и весь покрыт потом, но сейчас он не повернет назад.

Гость припарковал машину сбоку от здания в тюдоровском стиле. При лучшем сценарии Мег окажется здесь. При худшем... Лучше не думать о худшем сценарии. Родственники любимой – его союзники, а не враги. Если ее здесь не будет, они помогут в дальнейших поисках.

Но прохладная враждебность Флер Коранды, открывшей дверь, никак не поддержала его пошатнувшуюся уверенность.

– Да?

И ничего больше. Ни улыбки. Ни рукопожатия. Определенно, никаких объятий. Независимо от возраста женщины всегда прикипали к нему взглядом. Это происходило с таким постоянством, что он уже практически не замечал. Но сейчас ничего подобного не случилось, и неожиданный сбой вывел его из равновесия.

– Я хотел бы увидеть Мег, – выпалил он, а затем сбивчиво продолжил: – Я... Мы не были должным образом представлены. Меня зовут Тед Бодин.

– Ах да. Мистер Неотразимый. – Реплика прозвучала совсем не похоже на комплимент.

– Мег здесь? – настаивал он.

Флер Коранда изучала пришельца так же, как в свое время его мать разглядывала Мег. Прекрасная амазонка шести футов роста с дерзким разлетом бровей, как у Мег, но у дочери волосы другого цвета и более тонкие черты лица.