Когда Стиван Утгарт, Страж Ворот, Второй в роду, пришел в себя, барда рядом уже не было. Она умчалась куда-то вперед, где бесшумно крался в темноте Ааронн. Стив неуверенно потрогал пальцами волосы на голове и вопросительно глянул на детеныша совомедведя, который за своей хозяйкой почему-то не последовал.

– А ты чего тут? Тебя тоже в авангард не пустили?

Вилка горестно булькнул и потерся лбом о дварфское бедро.

– Ничего, дружище, привыкай, - Стив поправил лямки рюкзака, пристроил поудобней мешок, чтоб не лез под руку, и неторопливо зашагал вслед за партией, стараясь особо не шуметь. – Мы кто? Мы так, бойцы, мясо бессловесное…

Почему-то их было не десять, а девять. Костер почти прогорел и еле светился посреди лагеря темно-оранжевым неровным пятном. Иефа, не дыша, застыла рядом с Ааронном, пытаясь высмотреть часовых.

– Слушай! – одними губами произнес эльф.

Слушать. Да, конечно. Выйти из состояния засады– вспомнилось так некстати. Иефа закрыла глаза и прислушалась. Как все легко, оказывается. Можно и не смотреть.

– Там, - указала она рукой в сторону густого кустарника на северной стороне лагеря. – И там.

– Жди, - приказал эльф. – Начнешь, когда все доберутся. Дашь сигнал.

Иефа кивнула, и проводник исчез. Просто растаял в темноте – и точка. Все-таки он очень тихо двигался. Почти как Норах. Норах… Его в лагере не было. Иефа настороженно повела ухом, слушая ночь. Второй часовой был совсем близко – даже странно, что он пропустил их с Ааронном появление, видать, совсем никудышный был часовой – и отчаянно скучал. Он жевал веточку и, кажется, время от времени ковырялся в носу.

К его напарнику, откровенно и с подвыванием зевающему, медленно подбирался Ааронн.

Шамана Иефа нашла очень быстро. Он единственный не сопел и не вздыхал во сне – словно распласталась большая мертвая ящерица, словно он не дышит вовсе, но нет. Шаман лежал у костра, дышал медленно и глубоко, и полуэльфке почему-то казалось, что он не спит.

Шестеро гоблинов вповалку дрыхли прямо на голой земле. Одного из них кусал комар, и гоблин всхрапывал во сне, сердито и нетерпеливо. У другого посвистывало и булькало в груди. «Он болен, - отстраненно подумала Иефа. – Если мы его не убьем, он сам умрет через неделю».

За спиной у полуэльфки, шагах в двадцати, появилась и застыла, прижавшись к стволу, дриада, Иефа сдвинулась немного в сторону, чтобы не заслонять просвет между деревьями, и услышала, как Этна одними губами произносит «спасибо».

«Пошла к черту», - мысленно откликнулась полуэльфка и ухмыльнулась, услышав, как дриада еле слышно фыркнула.

Ааронн на северной стороне поляны занял наиболее удобную позицию и застыл, ожидая сигнала.

Иефа слушала ночь. Позади и справа чиркнул крылом по стволу Зулин, шепотом помянул любимого демона и затих. Около барда сгустком тьмы возник фамильяр и вопросительно сверкнул зелеными глазищами. Опустившись на колени, Иефа обняла кота за шею и молча указала на темный бесформенный бугорок у костра. Шаман. Зверь нетерпеливо дернул усами, вывернулся из-под бардовской руки и пропал в темноте.

Шаги, почти топот. Неужели никто больше не слышит? Стадо быков и то ходит тише. Стив и Вилка. Сговорились шуметь?

Зулин занял позицию с южной стороны.

Стив с Вилкой устроились с северо-запада.

Все на месте.

Руки дрожат. Ладони холодные и влажные, рукоять скользит, и нет никаких сил.

Шорох, щекотные кошачьи усы на сгибе локтя. Мол, чего ждем?

Нельзя начинать! Нельзя!

Орков нет в лагере, и где они – не известно, и нужно ждать, пока появится хоть один, потому что они по-настоящему опасны, они и шаман, так сказал Ааронн, и хорошо бы так простоять и прождать до рассвета, когда птицы орут истерически, и совсем не страшно жить, и наверняка же можно будет как-то договориться?!

Нельзя начинать! Нельзя!

Иефа мотнула головой, перехватила покрепче рукоять ножа и кивнула. Зверь ужом юркнул в кусты, вернулся к Зулину. Все. Вот теперь точно все.

Ради такого дела я даже научусь сладострастно ухать.

Накликала на свою голову. Сладострастно или не очень, а ухать придется. Ну и черт с ним.

Иефа издала хриплый и слегка дрожащий совиный крик и в два шага оказалась за спиной у часового.

Это очень просто, – холодно проговорил Ааронн. – Главное – не впадать в истерику. Оглушить ты его вряд ли сможешь, поэтому три коротких, точных движения: подойти, зажать рот, чтоб не успел крикнуть, перерезать горло. Все. Желательно еще придержать, чтоб не свалился с диким грохотом, и плавно опустить на землю. Потом уходишь в сторону, прячешь нож, готовишь арбалет, целишься и стреляешь. Когда начнется заварушка, в драку не лезь – замораживай, насколько сил хватит. Если все пойдет, как надо, управимся за десять минут.

Часовой дернулся на звук, выудил палец из ноздри и начал медленно оборачиваться. Три коротких, точных движения: подойти, зажать рот…

Краем глаза Иефа успела заметить, как на северной стороне лагеря бесшумно оседает в кусты дозорный.

Лезвие трясется у горла. Пальцы влажные, рукоять скользит. Три коротких, точных движения.

«Не могу!»

Ааронн ждал. Секунды уходили – одна, две, три, четыре… Полукровка не справлялась. На западной стороне поляны различалось слабое трепыхание, и чем дольше тянулась пауза, тем яснее становилось – так, как надо, не получится. Эльф пригнулся и неслышной тенью выскользнул на поляну. Успеть бы забрать еще хоть одного, пока не поднялся переполох.