Положив руку на затылок, он откинул голову и уставился в потолок. Сделал глубокий вдох, потом второй и медленно выдыхал, выигрывая время.

— Там я записываю, что узнал. Чтобы не забыть.

— Настолько важно знать, как обращаться к герцогине? — нахмурила брови Сара.

— Я мало знаю об аристократии, — ответил он.

По ее молчанию Дуглас понял, что она ждет объяснений.

— Я родился без всякой собственности. У меня не было дома, подобного Чейвенсуорту. Я только слышал полные благоговейного трепета разговоры о Килмарине. Я сделал себя сам. И я горжусь этим, но у меня нет родословной, как у тебя. Я не Туллох из Килмарина и не потомок благородной семьи. Я просто Дуглас Эстон.

Сара не отвечала. Вместо этого она внимательно изучала свои руки, будто видела впервые.

— Чейвенсуорт никогда не принадлежал мне, — наконец сказала она. — Он был моим бременем, моей ответственностью. Но я не могу унаследовать его, потому что я женщина. Я всегда это знала.

— Но ты всегда была Херридж из Чейвенсуорта. Ты росла, понимая, что все вокруг тебя принадлежит семье, которая может проследить свое происхождение на протяжении шестисот лет. У тебя есть титул, который ты не можешь потерять даже в браке.

Она посмотрела на него, но он не дал ей говорить.

— Я однажды солгал тебе, сказав, что у меня было счастливое детство. Его не было. Я в восемь лет остался сиротой. Я крал и выклянчивал еду. Ребенком я был жадным до еды, до знаний, до всего, чего не имел. — Он улыбнулся. — Ты знаешь, как я встретил Алано? — спросил он. — Я залез к нему в карман. — Дуглас смотрел в пол. — Алано решил спасти меня. И он это сделал. Он научил меня читать и купил мне книги. Я не мог остановиться. Я был пьян от учения.

Дуглас разглядывал потолок.

— Думаешь, у меня нет шотландского акцента? Слышала бы ты меня тогда. Никто ни единого моего слова понять не мог. Алано всей душой стремился сделать из меня что-то путное. Он научил меня манерам, как одеваться, как вести себя должным образом.

Скрестив руки, он оперся плечом на резную спинку кровати.

— От Алано я научился испанскому языку, потом выучил французский и несколько других языков. Чем больше я путешествовал, тем меньше оставалось от моего прежнего говора, и наконец я заговорил совсем без акцента.

— Почему ты рассказываешь мне это? Думаешь, меня это оттолкнет?

Он улыбнулся снова.

— Это не отталкивающая история, Сара, — сказал он. — Это доказательство, что человек может сделать из себя то, что хочет. Я решил, что не хочу быть крысой, вынюхивающей на задворках завалявшегося лосося. Сначала я рискнул, посчитав, что за игорным столом мне повезет больше, чем другим. В первый же раз, когда потерял все мои деньги, я понял, что я такой же болван, как и другие. Так что я начал покупать в одном городе и продавать в другом, став с моим фургоном и товарами немного выше разносчика. Я выяснял, что нужно людям, и давал им это. Все необычное меня очаровывало. Я узнал, что лучше подхожу для роли торговца, чем авантюриста.

— Поэтому, когда говоришь, ты иногда колеблешься, будто ищешь правильное слово?

— Ты сняла слова у меня с языка, Сара, — мягко сказал он.

Сложив руки на коленях, она серьезно смотрела на него.

— Мне сообщили, что есть закон о бракоразводных процессах, который позволяет расторгнуть брак.

— Ты этого хочешь, Дуглас? — очень тихо и сдержанно спросила она.

Стук в дверь не дал ему ответить.

Сара встала, открыла дверь и стояла неподвижно, пока две горничные и лакей занимались их обедом. Когда лакей накрыл стол, она отпустила слуг и закрыла дверь.

Медленно она повернулась к Дугласу.

— Тогда все, что произошло в Шотландии, — уловка? Ты ничего ко мне не чувствовал?

Неужели она понятия не имеет, как чувственно выглядит, стоя вся в черном? Черный, конечно, цвет траура, но это и цвет ночи, цвет греха, мягких стонов и вздохов, тайн, которые влюбленные нашептывают друг другу. Она была прелестна в черном, с нежной кожей и влекущим ртом.

— Это абсурдный вопрос. — Он откинул одеяло, чтобы показать восставшее мужское естество.

— Но ты не хочешь быть женатым.

Здесь важны ее желания, а не его. Но не успел он это сказать, как его королева ночи, его чаровница без слов выбежала из герцогских покоев.

Она оказалась никудышной соблазнительницей. Она потерпела такую ужасную неудачу, что добралась в свою комнату в слезах. Она, конечно, не бежала, но оказалась в своей спальне очень быстро. Закрыв дверь, Сара привалилась к ней.

Нужно начать перебирать в уме запасы Чейвенсуорта. Поддерживать нужное количество простыней, наволочек, одеял, полотенец, скатертей было настоящей проблемой. После многих месяцев проверки и перепроверки до и после стирки она точно знала, сколько чего нужно иметь. Или, если это не поможет отвлечься от Дугласа, возможно, надо просто рыться в памяти и вспоминать, что говорила ее мать о Килмарине и о мужчине по имени Майкл.