– Не делайте резких движений, – предупредила, выходя у него из-за спины, Катерина, – и перестаньте улыбаться!

– Резких движений делать не стану, – заверил мужчина, – а улыбаться, извините, буду, потому что смешно.

– Мы что, настолько смешные? – спросила из своего угла Светлана.

– Не вы, я смешон. А ведь меня предупреждали: не входи в номер, если мужчин нет на месте, не послушал.

– И кто же у нас такой прозорливый? – полюбопытствовала Светлана.

– Мой начальник. А его генерал Сологуб упредил. Свой я, девчата, удостоверение в верхнем кармане рубашки.

– Медленно достань двумя пальцами и кинь мне, – распорядилась Катя.

Прочитав ксиву опустила ствол.

– Отбой, девчата, он действительно свой. Эти двое за дверью с вами?

– Со мной. Вам утренним боротом из Москвы посылка пришла вот мы ее и доставили.

При виде двух огромных баулов Лариса присвистнула.

– Ничего себе посылочка! А что там?

– Не могу знать, – ответил мужчина. Мне приказали только доставить. Мы можем быть свободны?

– Можете, – разрешила Катя.

– Приятно было познакомиться! – обернулся на пороге мужчина.

– Обращайтесь! – усмехнулась Светлана.

– Что здесь происходит? – В номер протискивались Старх и Геннадий.

Вениамин Галкин был уверен, что на перроне маленького забайкальского городка его обязательно встретят. Потому стоял на потрескавшемся асфальте до тех пор, пока не остался на перроне один. Вздохнул: "Провинция, мать её!" – и полез в карман за платком, промокнуть выступившие на лбу капельки пота. Тут и обнаружил рядом с платком какую-то бумажку. Удивился. Достал. Прочел. Записка была короткой: "С прибытием! Следуйте в гостиницу "Центральная", требуйте номер 24, он как раз свободен". "Черт знает что!" – раздраженно подумал Галкин, но, поравнявшись с урной, записку сжег, пепел размял в пальцах, остатки сбросил в урну. На ходу поплевал на пальцы и долго оттирал их платком. На привокзальной площади огляделся по сторонам: ни автобуса, ни такси. Подошел к тетке, торгующей пирожками, спросил как добраться до гостиницы "Центральная".

– Купи пирожок – скажу, – хитро прищурилась тетка.

Вениамин усмехнулся.

– С чем они у вас?

– С мясом-рисом, с ливером, с капустой, с картошкой, – без пауз выпалила тетка и вдруг расплылась в домашней улыбке. – Да вы не сомневайтесь, пирожки у меня хорошие, я тут который год торгую.

– Один с мясом-рисом и один с капустой! – сделал выбор Вениамин, расплатился, получил в руки теплый кулек, свернутый из газеты, и остался стоять в ожидании бонуса.

– До гостиницы можно доехать на "двойке", – пояснила тетка. Вон остановка, автобус минут через пятнадцать подъедет. А можно, – она посмотрела на небольшую сумку на плече у Галкина, – пройти мешком. Ежели напрямки через сквер, то минут за десять дойдете.

Галкин посмотрел на припекаемую солнцем остановку. Потом перевел взгляд на манящий тенистой прохладой сквер, поблагодарил тетку и решительно направился к выходу с привокзальной площади. На ходу ел пирожки. Они, действительно, оказались очень вкусными. На входе в сквер задержался возле урны. Бросил в нее скомканный кулек, достал носовой платок, тщательно вытер руки, секунду поколебался и отправил платок следом за кульком.

В номер двадцать четыре Галкина вселили по первой просьбе. Он поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и пошел по истертой дорожке, под которой то и дело скрипели половицы, искать нужную дверь. Увидев в номере развалившегося на диване парня, почему-то не удивился. Тот вскочил, сделал шаг навстречу, улыбнулся и протянул руку.

– Капитан Коршунов – Саша.

– Капитан Галкин – Веня, – в тон ему ответил Вениамин, пожимая руку.

Галкин с любопытством осмотрелся по сторонам. Все оказалось не так плохо, как он это себе представлял. Помимо дивана в номере были: кровать, стол, стул, тумбочка со стоящим на ней телевизором, кресло, в углу шкворчал небольшой холодильник, а на разных стенах висели зеркало и картина.

– Нравится? – спросил Коршунов.

– Ничего, – оценил удобство Галкин.

– Это наш лучший номер! – с гордостью сообщил Коршунов. – Люкс! Тут еще ванна и торчок имеются. Да, и балкон!

– Замечательно! – стараясь не наполнять голос сарказмом, произнес Галкин. – Но скажи мне, Саша, к чему вся эта конспирация?

– Как это к чему? – удивился Коршунов. – Городок у нас маленький, каждый на виду. Негоже чтобы нас вместе видели. Ты ведь под прикрытием работаешь?

– Да. Изображаю журналиста прибывшего на поиски коллеги.

– И зачем тебе тогда светиться в обществе уполномоченного ФСБ?

– Незачем, – согласился Вениамин. – А тут что, каждая собака знает, что ты чекист?

– А то. Я ж тебе говорю: маленький городок.

– А коли он такой маленький, почему до сих пор не установлено место, где содержат Бухлова?

– Людей не хватает.

– И сколько тут наших? – спросил Галкин.

– Теперь двое, – улыбнулся Коршунов.

– Так ты в этом городке единственный представитель Конторы? – удивился Галкин.

– Ну да.

– И как же ты управляешься?

– Так тут и всех делов-то – наблюдать. Управляюсь, – вздохнул Александр.

"А парень, кажется, по настоящему делу тоскует, – подумал Галкин. – Но в одиночку, точно, не развернешься".