– И все равно даймонов было слишком мало, чтобы не опасаться потерять власть над миром. К тому же Дарианой заинтересовались в соседних мирах – в экспериментах по созданию нашей расы использовались не только люди с Земли, но и демоны и драконы Лилеи. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не один уникальный прибор.

– Если я повторю, что изучал хроники? – Я вышел из-за стола, чтобы хоть чем-то успокоить взбесившееся вдруг сердце, кинул взгляд на стойку, где одиноко покоился мой меч, мечтая о том, как на утренней тренировке сойдусь в бою с Агирасом.

– Тогда ты, возможно, знаешь, куда он делся?

– Судя по твоему вопросу, – обернулся я к нему, – версия о том, что он был уничтожен во время одного из экспериментов, несостоятельна?

– И при этом, – с заметной горечью усмехнулся он, – весьма близка к действительности. Когда стало понятно, что именно является активатором этого артефакта, численность даймонов за несколько лет увеличилась настолько, что нам больше не было нужды беспокоиться за собственное существование. Вот только никто не знал, что отраженная душа нестабильна – несколько сотен лет, и связь с телом, в которое она была помещена, начинала слабеть, а неведомая сила увлекала ее в бездну Хаоса. Правда, к тому времени, когда эта проблема встала перед Дарианой, названием нашей расы уже пугали детей во всем веере.

– Боюсь, ты сочтешь меня назойливым, – не показав, насколько удивлен его рассказом, произнес я сдержанно. Если я правильно соотносил сказанное с описанным в нашей истории, то речь шла о вторжении в наш мир и о тяжелых сражениях, во время которых погибли десятки тысяч воинов.

– Это не остановило экспериментаторов, – словно не заметив моей реплики, продолжил он. – К тому же сохранились летописи, где этому прибору приписывали возможность вернуть прошлое и изменить неблагоприятные события.

– Попытка оказалась неудачной? – Я затаил дыхание в ожидании его ответа.

– Почему же?! – Его усмешка была злорадной. – Просто вместо того, чтобы запустить петлю времени, было активировано создание альтернативного мира. И все бы ничего, но боковую ветвь может породить лишь Изначальный мир, которым является Земля, вот и пришлось заплатить нам за появление еще одной Дарианы потерей нескольких тысяч лет, которые породили Пустоту при разделении вероятностей.

– Но мы начали с того, что твое присутствие или отсутствие вряд ли бы повлияло на результат. – Насколько бы не заинтересовало меня его повествование, судьба исчезнувшего прибора, о местонахождении которого теперь несложно было догадаться, была для меня менее важна, чем смысл сказанного им.

– Преобразователь вероятностей, запущенный марами на Земле, работает циклично. В конце определенного периода активируется тестовая программа, которая учитывает произошедшие за это время изменения, уравновешивает энергопотоки и при необходимости отсекает нежизнеспособные контуры системы.

– Говоришь, осталось тридцать дней. – Картина все более прояснялась. Вот только это совершенно не радовало.

– В этот момент любой, имеющий ключ доступа, способен внести коррективы в работу артефакта или вообще его отключить. Или перевести в режим личного контроля.

– А ты сам… – Я не закончил вопрос, наткнувшись на безбрежный холод в его взгляде.

– Чтобы спасти мир, необходимо вмешаться в работу артефакта. Сомневаюсь, что Яланир будет столь любезен, что допустит нас в храм, где и находится этот прибор. Так что не я, так кто-нибудь другой с альтернативной Дарианы встретился бы с тобой, предлагая свою помощь в проблеме с братом.

– Ты сам догадался или…

– О чем-то сам, о чем-то нет, – отстраненно ответил он, ища что-то глазами в ночной мгле. – Но ты не спросил о самом главном.

– Что является ключом?

– Кто, Закираль? – жестко поправил меня он. – Кто?

Ответ мне не требовался.

Алена

Буквы на странице расплывались, глаза закрывались, требуя отдыха. Пришлось сдаться и отложить книгу в сторону, расслабившись в кресле-качалке.

Наступающий вечер был поразительно уютным и умиротворяюще тихим. Или я просто забыла, насколько приятным может быть безделье. Особенно после того, как несколько лет подряд пытаешься доказать себе и другим, что являешься незаменимым винтиком в чужом бизнесе и совершаешь подвиги во славу трудоголизма.

А если вспомнить последние полгода, когда лихорадило фирму (закономерно скатившуюся в финансовый кризис), а вместе с ней и сотрудников, то можно было понять, почему неожиданно появившаяся возможность передохнуть воспринималась чудом, которое я едва не упустила.

Все-таки права была бабушка, когда уговорила меня приехать к ней, а не тратить драгоценный отпуск на то, чтобы подзаработать. Денег постоянно не хватало, а брать у родителей я перестала, еще даже не закончив институт. И хотя на уговоры тот разговор с бабулей походил мало (скорее, на высказанный в крайне категоричной форме ультиматум), я все равно была рада, что предпочла не просто выслушать ее мнение, но еще и с ним согласиться.