Шрифт:
Сразу сделалось теплей, веселей и уютней.
– Теперь я здесь живу, - сказал Ковач, обращаясь то ли ко мне, то ли к самому себе.
Я придумывал, что бы такое сказать, чтобы завязать беседу.
– А ты знаешь, что в этом доме водятся привидения? – спросил я.
– Знаю.
– Тебе что, уже рассказали?
– Да.
– И ты не боишься?
– поинтересовался я.
– Нет.
– Говорят, на этом месте казнили пугачевцев ...
– Да, - все так же односложно ответил он. А потом, подумав, добавил: - Но это было очень давно.
– Так ведь привидения бессмертные, разве нет?
– сказал я.
– Может хоть тысяча лет пройти, они все равно будут разгуливать, если им так нравится.
– Особенно сегодня, - согласился он.
– Но сегодня они нестрашные.
– Почему?
– удивился я.
– Крещенский сочельник, - пояснил он.
– В крещенский сочельник они любят порезвиться, но особого вреда причинить не могут. Вода на подходе.
Я не все понял, но решил поразмыслить над непонятным потом, и снова спросил:
– А когда они бывают страшные?
– На Масленицу, - ответил он.
– Почему?
– Так повелось.
– А на Масленицу они и для тебя могут быть страшные?
– спросил я.
– В смысле, тебе навредить?
– Всяко может быть, - неопределенно отозвался он.
– А если на Масленицу в этом доме они к тебе выползут?
– не унимался я.
Его голова повернулась вполоборота, почти как на шарнире, и он опять смотрел на меня своим странным взглядом, непроницаемым и одновременно бездонным. Таким бывает осеннее небо.
– Ты не поймешь, - сказал он.
– Да что же это такое! Того я, видишь ли, не пойму, этого не пойму!
– обиделся я.
– Разве ты не можешь объяснить так, чтобы я понял?
– Я не говорю, что вообще не поймешь, - спокойно произнес он.
– Я говорю, что сейчас не поймешь.
– Но ты мне одно скажи - ты и на Масленицу с ними справишься? Или, может, ты специально в этом доме поселился, чтобы с ними справиться раз и навсегда?
Он немного подумал.
– Да. Наверное, да, - наконец сказал он.
– А вода, получается, тебе нравится?
– Вода и огонь - друзья металла. В жарком огне и в студеной воде рождался булат.
– Точно ...
– я подумал.
– А ты сегодня купаться пойдешь?
– В проруби?
– Да.
– Я собирался, - сказал он.
– Пойдем вместе!
– Давай.
– Я зайду за тобой, да?
– Да.
Вот так и получилось, что на реку мы отправились вместе, я и Ковач. Мои удивились, узнав, с кем я иду, но возражать не стали. Отец только улыбнулся и кивнул.
– Ступай. с Ласло ты будешь как за каменной стеной. Взрослые сразу привыкли называть его «Ласло». А я не мог называть его иначе, чем Ковачем. Я и к нему так обращался: «Послушай, Ковач ... » или: «Скажи, Ковач ... ». И на «ты» при этом. Это вы, наверное, уже заметили. Почему-то с самого первого момента у меня было ощущение, что к нему нужно обращаться на «ты», а не на «вы», как ко многим взрослым, что любое «вы» будет с ним неправильным, несмотря на его грозный вид и на то, что чудеса, которые он творил, обычному человеку не под силу.
И вот мы с ним шагаем на реку, и все было бы замечательно, если бы меня не мучили воспоминания о подслушанном мной разговоре. Выходит, на директора круто наехали, и всей его семье угрожает опасность? Главное, Машке угрожает .. Я ломал голову, как бы предупредить Машку так, чтобы она не поняла, что мне так много известно. И ничего толкового не придумалось. Лучшее, что приходило мне на ум, - это напомнить Машке, как она сама мне рассказывала, будто кто-то хочет обанкротить комбинат, чтобы прибрать его к рукам, и сказать ей, что, подумав над этим, я понял: ей надо быть поосторожней. Вон сколько и в газетах пишут, и по телевизору показывают, как такие люди ни перед чем не останавливаются, чтобы заполучить желаемое. И теперь, когда пойдут госзаказы и комбинат, уже почти попавший им в руки, от них уплывет, они могут и на ее отца наехать, и к ней, к Машке, подослать какую-нибудь шпану ... В общем, скажу я ей, пусть трижды глядит по сторонам, прежде чем переходить улицу.
Впрочем, все эти объяснения, когда я их выстраивал и обдумывал каждое слово, получались довольно неуклюжими, но лучше так, чем совсем никак.
Одно успокаивало: раз Ковач сказал, что будет оберегать директора и его семью от всяких нападок, значит, защитит он как надо. Тот, кто способен превратить обычный нож из нержавейки в булатный клинок, сумеет и всех бандитов перемолотить.
– Ты мрачный?
– спросил Ковач.
– Или нет?
– Нет, - ответил я.
– Я все думаю, как же это у тебя с ножом так получилось.