Секрет секретарши

Аннотация

Зоя и Ник — совершенно разные люди. Ник мечтает создать семью, завести детей. Зоя же, нянчившая восемь братьев и сестер, категорически не хочет выходить замуж. Однако случайно проведенная вместе ночь меняет все…

ГЛАВА ПЕРВАЯ Лежа в постели в апартаментах для новобрачных, Ник Бэйтман делал вид, что спит. На самом деле он думал, что же такое он натворил. Свою первую брачную ночь Ник провел вовсе не с женщиной, которая должна была стать его женой, ту он бросил у алтаря, прервав венчание на полуслове. А ночь провел с Зоей. В принадлежащей ему компании она занимала должность офис-менеджера. Было бы удобно считать, что во всем виновато шампанское. Но двух бутылок, даже если бы он пил в одиночку, маловато для такого безрассудства. Ник был слишком пьян, чтобы сесть за руль, это точно, но достаточно трезв, чтобы понимать: переспать с подчиненной — не самая замечательная идея. Хуже всего другое — он всегда считал Зою близким другом. Самый надежный способ для мужчины разрушить дружбу с женщиной — стать ее любовником. Это он знал по собственному опыту. Ник протянул руку. Рядом с ним никого не оказалось, но простыня еще хранила тепло и терпкий запах духов. Из глубины комнаты послышался шорох и тихое ругательство — Зоя на что-то наткнулась в темноте, пытаясь на ощупь отыскать одежду. Ник вспомнил, с чего все началось. На вопрос священника вместо «да», он ответил «нет». В его жизни это был уже второй такой случай. Снова и снова, страстное желание иметь семью, заставляло его принимать желаемое за действительное. Вот и в этот раз, он повел под венец женщину, с которой был знаком всего месяц. Друзья предупреждали, что Линн охотится за его деньгами, что она корыстна и лицемерна…. Однако, когда у алтаря, Ник сказал: «Прости, я не могу», ее негодование было неподдельным. Этот взгляд, исполненный оскорбленного достоинства, ему вряд ли удастся скоро забыть. А рука у Линн оказалась тяжелой — челюсть у него до сих пор болезненно ныла от пощечины. Что ж, поделом. Ни одна женщина не заслуживает подобного унижения, какой бы двуличной она ни была. Почему Нику никак не удавалось найти подходящую женщину? Уже пять лет, как он принял решение остепениться. Ему представлялось, что он будет счастлив в браке, и у него будет хотя бы один ребенок… Увы, ничто в его жизни не происходило так, как он планировал. Венчание было прервано. Все, включая священника, оцепенели от изумления. И никто не остановил Ника, когда он, развернувшись на каблуках, прошел к выходу. Только Зоя выскочила следом. Она и отвезла его в отель. В апартаментах для новобрачных, охлаждалось заказанное шампанское. Пить в одиночестве не хотелось, и Ник пригласил Зою составить ему компанию. Она заказала ужин в номер, приложила к его пострадавшей челюсти пакет со льдом. Она всегда заботилась о боссе. И, черт побери, она отлично позаботилась о нем прошлой ночью! Ее губы оказались горячими и сладкими, а тело теплым и податливым. Как это получилось? Ник был не в состоянии объяснить — даже самому себе. Еще минуту назад они сидели и разговаривали, как ни в чем не бывало. И вдруг — их взгляды встретились, возникла пауза… и вот уже они срывают друг с друга одежду, словно ждали этого десять долгих лет и больше не в силах вынести ни секунды промедления. Секс… Это было что-то удивительное, волшебное. Еще никогда он не встречал такой женщины! Ему не приходилось строить догадки о том, как доставить удовольствие — она говорила об этом сама, нисколько не стесняясь. Ника возбуждало все — слова, которые она произносила, жаркий шепот, щекочущий ему ухо, руки, обнимающие его… Господи! Неужели он, в самом деле, переспал с Зоей Симмонс?! Не то чтобы Ник раньше считал ее непривлекательной. Она ему нравилась. Но Зоя не принадлежала к тому типу женщин, которые завораживают мужчину блеском неотразимой внешности. Ее красота была более утонченной. Источником этой красоты было обаяние личности, внутренняя сила. Так же сильно, как Ник хотел семью и детей, Зоя хотела оставаться свободной и принадлежать только самой себе. В отличие от других подчиненных, с которыми он имел глупость переспать — по большей части в те времена, когда был молод, самоуверен и в высшей степени неразумен, — она не потребует от него никаких обязательств. И не захочет обременять обязательствами себя. Зоя тихонько вскрикнула, на этот раз совсем рядом. У Ника был выбор — и дальше делать вид, что он спит, оставив ее метаться в темноте, или… Ник включил прикроватную лампу, на мгновение зажмурившись от яркого света. А затем с удивлением, но не без удовольствия обнаружил прекрасно очерченные и полностью обнаженные ягодицы буквально у себя перед носом. Зоя отпрянула, щурясь и прикрывая грудь скомканной одеждой. Она была в ужасе — как в том сне, который снился ей довольно часто. В нем она выходила из магазина на улицу и вдруг обнаруживала, что совершенно голая. Только сейчас все было еще хуже — она не спала. Сказать по правде, Зоя предпочла бы оказаться нагишом среди толпы, лишь бы не в одной комнате с Ником! — Ты меня напугал, — сказала она. Как же она надеялась выбраться отсюда раньше, чем он проснется! На постели тут и там валялись надорванные упаковки от презервативов. Ей вспомнилось, как она прижималась к Нику, как он прикасался к ее телу в разных местах, и внутри прокатилась волна тепла. О, как стыдно, невероятно, прекрасно — и волшебно! И это не могло — ни в коем случае! — повториться вновь. — Ты куда-то торопишься? — спросил он. — Боюсь, что так. Он посмотрел на электронный будильник возле кровати. — Среди ночи? — Я думаю, мне лучше уйти. Но Ник не облегчил Зое задачу. Он сел на постели, набросив простыню на бедра, мускулистый и стройный, похожий на античного бога. И ей захотелось, сию же минуту, броситься обратно, к нему в постель. Нет. Это следовало прекратить, и прекратить немедленно! Она направилась в ванную, подобрав по дороге с пола свою сумочку. — Я сейчас оденусь, а потом мы… поговорим. Она закрыла дверь, заперла ее и посмотрела в зеркало. Кошмар! Волосы примялись с одной стороны и торчали с другой, тушь размазалась, глаза опухли и покраснели. На левой щеке виднелся отпечаток подушки. Просто чудо, что Ник не убежал с криком, увидев ее. Зоя плеснула в лицо водой, стерла полотенцем темные разводы под глазами и вытащила из сумочки зажим для волос. Расчески нигде не нашлось, так что она забрала волосы назад и стянула в хвост. Куда подевались трусики и бюстгальтер, тоже осталось тайной, пришлось обходиться без них. Прямо на голое тело Зоя натянула измятое платье, кое-как разгладив его на себе. Торопясь раздеть ее, Ник разорвал одну тонкую бретельку, и платье теперь едва держалось на оставшейся. Да, вызывающее декольте, нечего сказать! Это же платье она надевала и на первое венчание своего босса. Видно, настало время обновить гардероб. Поправив лиф на полуобнаженной груди, Зоя оглядела себя в зеркале. За кого ее примут в таком наряде, в холле пятизвездочного отеля? Впрочем, трудно предположить, что в полчетвертого утра там будет толпа народа. Услышав какой-то шум в комнате, она испугалась, что застанет Ника врасплох — как недавно он застал ее. Она поежилась, вообразив, как выглядел ее зад в пяти сантиметрах от его лица, и крикнула: — Я выхожу! Ответа не последовало. Тогда она отперла дверь и выглянула наружу. Ник успел надеть брюки и теперь пытался их застегнуть. Торс был обнажен. О, какой торс! Конечно, Зоя видела его и раньше. Но после того, как она гладила его… А что это за отметина на левом плече? След укуса? И кажется, она сделала ему засос пониже талии. Не говоря обо всем остальном, что она делала языком и губами… Стыд обжег ее изнутри и вспыхнул румянцем на щеках. Что они натворили! Старания Ника ни к чему не привели — молния была безнадежно сломана. Зоя вспомнила, как сама же и сломала ее прошлой ночью в порыве страсти. Они так торопились освободиться от одежды, скорее прикоснуться друг к другу руками, губами, всем телом! Он входил в нее, твердо, быстро и глубоко, а она обхватывала его ногами, и выгибалась со стоном, и просила еще… Сможет ли она когда-нибудь забыть это? Зоя огляделась в поисках туфель. Нужно было убираться отсюда, спасаться бегством, пока она не совершила ужасную глупость, не бросилась к нему, срывая на ходу платье… — Ты не это ищешь? — Ник протягивал ей черный кружевной бюстгальтер и такой же пояс. — Нашел под одеялом. — Спасибо. — Зоя, смутившись, торопливо спрятала их в сумочку. — Ты думаешь, нам следует поговорить? — спросил он. — Давай лучше сделаем вид, что ничего не произошло. Он провел рукой по волосам. Они были коротко пострижены и такого черного цвета, что отдавали в синеву. Синевой отливали и его щеки, на которых появилась щетина. Теперь понятно, почему у нее так горит нежная кожа на внутренней стороне бедер. — Ладно, — сказал Ник, почти разочарованно. Он должен понимать не хуже ее, что это всего лишь случайность. Это не должно повториться. И, разумеется, никогда, ни в коем случае, не повторится. Не потому, что он плохой. Ник богатый, обаятельный и… ну, хорошо, временами страшно упрямый и властный. А иногда ей хотелось чмокнуть его в макушку от умиления. Он бывал любезным, когда хотел, и щедрым до расточительности. Как вышло, что до сих пор Бейтману не удалось найти подходящую спутницу жизни? Зато неподходящих к нему тянуло как магнитом. Что касается ее, то Зое нравилась та жизнь, которую она вела. Никаких обязательств. Никакой ответственности ни перед кем, кроме самой себя и Декстера, ее кота. В роли заботливой мамочки, она уже свое отработала. Ей приходилось приглядывать за восемью младшими братьями и сестрами, пока родители вкалывали на работе. Ник пять лет только и говорил о том, как было бы замечательно жениться, и чтобы дом был полон детишек. Зоя же надеялась впредь видеть памперсы исключительно в магазине — да и то, только потому, что они размещались напротив полок с кошачьим кормом. В день, когда Зое исполнилось восемнадцать, она покинула родной дом и постаралась убраться от него, как можно дальше. Но самостоятельная жизнь оказалась непростой. Если бы не Ник, ей бы и месяца не прожить на свои заработки. Несмотря на то, что он тогда только основал собственную компанию — а может быть, именно поэтому, — босс не уволил ее, убедившись, что сообщенные ею сведения об опыте офисной работы — сплошное вранье. На самом деле, Зоя не умела даже печатать. Однако вместо того, чтобы тут же выставить девушку за дверь, Ник взял ее под свое крыло. С его помощью она окончила колледж, познакомилась с делопроизводством и, в конце концов, стала действительно незаменимой помощницей. И конечно, она не собиралась лишиться всего этого из-за недоразумения, которое все равно не могло иметь продолжения. Их характеры были слишком разные. Окажись вместе, они поубивали бы друг друга в первую же неделю. — Совершенно ясно, что мы совершили ошибку, — сказала она, надевая туфли-лодочки, которые обнаружились под кроватью. — Мы уже так давно знаем друг друга. Будет неправильно, если наши отношения пострадают из-за… всего этого. — Да уж, — согласился он. К счастью, Ник отнесся к ее словам легко. Конечно, она и не ждала, что он расстроится. Но, с другой стороны, совсем не обязательно было соглашаться с такой готовностью. Хотя бы сделал вид, что огорчен. — Я пойду. Ник поднялся. Даже когда она стояла на высоких каблуках, он все же был на голову выше. — Я довезу тебя до дому. Зоя протянула руку, чтобы остановить его. — Нет-нет. Не нужно. Я поймаю такси. Он снова посмотрел на будильник. — Сейчас около четырех. Еще и поэтому она не должна соглашаться. В такое время воля слабеет. Если Ник подвезет ее, сможет ли она удержаться и не пригласить его к себе? Зоя ни в чем не была уверена. Просто удивительно, как ночь страсти может спутать все мысли! — Нет, не стоит, правда. Со мной все будет в порядке, честное слово. — Тогда возьми мою машину, — сказал Ник, вкладывая ей в руку ключи. — Утром я вызову такси. — Ты уверен? — Совершенно. Он открыл перед ней дверь спальни и проводил через темную гостиную. У выхода она обернулась. Свет из спальни падал на его лицо. Если Ник улыбался, на правой щеке появлялась ямочка. Но на этот раз он смотрел на нее без улыбки и выглядел, скорее, печальным. Хотя да, он же рассорился со своей невестой. Тут есть о чем грустить. — Мне жаль, что с Линн так все получилось. Ты встретишь кого-нибудь еще, обязательно. Кого-нибудь не такого, как невеста номер один, которая в день свадьбы сообщила, что ближайшие десять лет посвятит карьере, а дети подождут. Или невеста номер два. Линн со всей очевидностью рассчитывала заполучить денежки Ника, но ему так отчаянно хотелось стать отцом семейства, что он не желал этой очевидности замечать. Хорошо хоть в последний момент все-таки разглядел, с кем имеет дело. — Конечно, встречу, — ответил он. — Может быть, не стоит и говорить, но будет лучше, если мы сохраним все, что произошло, в тайне. Зачем нам пересуды на работе? — Хорошо, — кивнул он. — Никому не слова. Да. Все оказалось легко. Пожалуй, даже чересчур легко. — Ну, я пошла. — Она повесила сумочку на плечо и взялась за дверную ручку. — Встретимся в понедельник на работе. Ник слегка наклонился и уперся рукой в дверь над ее головой, так что она не смогла ее открыть. Губы мужчины способны творить чудеса. Если бы Ник плохо целовался, Зоя никогда бы не легла с ним в постель. — Не думаю, что это хорошая идея. Бэйтман слегка прикрыл глаза. Его темный взгляд стал таким, как в тот раз, когда они впервые набросились друг на друга. Зое показалось, будто он стоит ближе, чем она думала. И от него так хорошо пахло, и он был так красив в этом приглушенном свете, что у нее закружилась голова. — Да ну, — сказал он хриплым шепотом, — один маленький поцелуй. Против воли она потянулась к нему, хотя говорила при этом: — Мы поступаем неправильно. — Возможно, — согласился Ник. Он ласково провел по ее щеке пальцами, а потом запустил их в волосы. Зажим раскрылся и упал, и светлые волнистые пряди радостно вырвались на волю. — Ник, не надо, — попросила Зоя. Но не сделала ничего, чтобы остановить его. — Мы же договорились, что этого больше не будет. — Разве? Его рука соскользнула на плечо и двинулась ниже. Ткань натянулась, послышался легкий треск. Вот и вторая лямка порвалась. Отныне ее платье — сплошное декольте. В следующий момент они уже лежали на полу. О господи, мы снова… Ник снял сумочку с ее плеча и отбросил. С мягким шлепком она приземлилась возле их ног. Ключи от машины нашли приют где-то в том же районе. — Мы уже здесь, уже все произошло, думаешь, еще один раз что-нибудь серьезно изменит? — шепнул он ей на ухо. Логично. И трудно спорить — тем более, что он при этом, нежно покусывает мочку. К тому же он прав. Все уже произошло. Что может изменить еще один раз? — Только быстро, — сказала она, пытаясь снять с него брюки. Он расстегнул ремень. Только один раз, пообещала Зоя самой себе. Ник осыпал ее шею и плечи торопливыми горячими поцелуями, и мысли мешались в голове. А он уже поднимал ее с пола, одновременно задирая подол платья. Шелк не слушался и все сползал и сползал вниз. — Еще только один раз, — пробормотала она, помогая ему и обхватывая его ногами. И тогда он прижал ее к стене и быстро, решительно вошел в нее. Еще только один раз — и они забудут все, что случилось… ГЛАВА ВТОРАЯ Что, в самом-то деле, может изменить еще один раз? Очевидно, куда больше, чем она или Ник могли предположить. Зоя посмотрела сначала на часы над столом, а потом на нижний ящик в картотеке. Туда она положила бумажный пакет из аптеки. Он лежал в ящике уже четыре дня, она постоянно забывала забрать его с работы домой. В основном потому, что все это время старалась убедить себя, что тревога напрасна. Просто она подцепила какой-то вирус и скоро все пройдет само собой. Просто вирус, из-за которого Зоя чувствует себя неважно, а по утрам ее тошнит и грудь побаливает. И — да, еще из-за этого вируса у нее задержка. Должен же быть какой-то вирус, который во всем виноват! Эта версия была бы куда более убедительной, не будь она почти уверена, что в тот, «еще только один раз», Ник обошелся без презерватива. Конечно, не мешало бы уточнить. Но Зоя не могла вот так прямо взять и спросить его. Ситуация была и без того непростой. Прошло несколько недель, прежде чем она смогла смотреть ему в глаза, не вспоминая о том, что он видел ее голой. И не только видел, но и ласкал. При взгляде на его стройные бедра, Зоя вспоминала, как обхватывала его ногами, а он прижимал ее к стене. Как проникал в нее, быстро и глубоко. Как она млела в его объятиях. И губы! Горячие, ищущие — и находящие… Нет. Нет. Нет! Плохая Зоя. Она отогнала неотвязные воспоминания о его мускулистом теле, о тяжести, вдавливающей ее в матрас, и о собственном теле, содрогающемся от наслаждения. Как минимум сто раз в день, девушка обещала себе не думать больше об этом. В конце концов, все вроде бы вошло в норму и они с Ником снова могли разговаривать без неловкости. Зоя вовсе не хотела рисковать. Она даже не стала ни о чем рассказывать своей сестре, хотя они с Фейт знали друг о друге почти все. Правда, когда они последний раз говорили по телефону, Зое показалось, будто Фейт все же что-то известно. Сестра ни о чем не расспрашивала — и это было на нее не похоже. Фейт всегда засыпала ее вопросами, если ей казалось, что Зоя что-то утаивает. Зоя вздохнула. Она ведет себя просто смешно! Можно протянуть еще неделю, но результат от этого не изменится. Либо да, либо нет. Пора узнать, в чем проблема, и тогда уже думать, что делать дальше. И что сказать Нику. Зоя уже протянула руку к нижнему ящику, как вдруг в дверях возникла Шеннон из финансового отдела. — Привет, пойдешь с нами на ланч? Несмотря на переживания, Зоя проголодалась. Обычно на ланч ей хватало салата, но сейчас она готова была душу продать за бургер, картошку-фри и большой молочный коктейль. И двойную порцию шоколадного мороженого с орехами на десерт. Да, и в бургер — соленые огурчики, будьте любезны. — Ланч? Это здорово! Она взяла сумочку и жакет и бросила прощальный взгляд на картотеку, выходя следом за Шеннон в холл. Как только вернусь с ланча, пообещала себе Зоя. Она положит тест в сумочку и тогда уж не забудет его, и сегодня же вечером выяснит, что к чему. Ник прошел через холл и оказался возле кабинета Зои. Он приоткрыл дверь и, увидев, что никого нет, ощутил разом облегчение и разочарование. Идя сюда, он так и думал — скорей всего, Зоя ушла на ланч. Они обещали друг другу делать вид, что ничего не произошло. И он честно старался. Но ему не удавалось забыть ту ночь. И в голове возникали все новые и новые вопросы, которые начинались со слов «а что, если?..». Что, если бы он отказался делать вид, будто ничего не произошло? Что, если он захочет поговорить с Зоей о том, что с ними произошло? И наконец — что, если бы они снова оказались вместе? В самом ли деле, они с Зоей слишком разные для таких отношений? Она женщина-кошечка, а он — мужчина-пёс. Он — выцветшая джинса и потертая кожа, а она — шелк и мягкая шерсть. Ник любил рок и блюз и под настроение — джазовые импровизации на фортепьяно. А ей, наверно, нравились сладкие песенки восьмидесятых. И уж наверняка ее раздражала манера слушать рождественские композиции в июле. Ник предпочитал мясо с картошкой, а Зоя, насколько он знал, выбрала бы салаты и минеральную воду. Он смотрел по телевизору новости и реалити-шоу. А она — детективы и комедии. Их предпочтения не совпадали ни в чем. За исключением секса. Здесь они были на редкость единодушны, и все у них получалось чертовски здорово. Но даже если бы они преодолели все перечисленные препоны, все равно от жизни они ждали совершенно разного. За время их знакомства, она ни разу не сказала, что хочет детей. Ник не винил ее — она рассказывала ему свою семейную историю. Но сам-то он был единственным ребенком, и растили его тетя с дядей, которые плохо представляли, что делать с восьмилетним сорванцом. В результате его детство прошло в закрытых школах и летних лагерях. И с тех пор он мечтал о счастливом детстве — если не для себя, то для своих отпрысков. Он хотел семью. И троих ребятишек — а можно и больше. Ему было просто необходимо найти женщину, которая хотела бы того же. Женщину, которой нужна семья. А не карьерный рост, медовый месяц в Европе и особняк в самом дорогом районе Детройта. Деньги не слишком волновали Ника. Его вполне устраивала не самая дорогая квартира и не самая роскошная машина. И не самая шикарная жизнь. Счастья не купишь за все деньги мира. Дядя и тетя не скупились на подарки. Они потратили на них тысячи долларов — а ему не хватало человеческого тепла. Его дети всегда будут знать, что их любят. Они никогда не почувствуют себя ненужными. Если бы не недостаток родительской ласки, Ника можно было бы назвать избалованным ребенком. Если он что-то хотел или в чем-то нуждался — стоило только позвонить дяде. Открытый спортивный автомобиль по случаю получения водительских прав? Он твой. Поездка «все включено» в Канкун в честь окончания школы? Пожалуйста. Лучшее образование, какое только можно получить за деньги? Разумеется. Но в учебе ему никто не помогал. Он выкладывался по полной. И его имя всегда стояло в первой строке бюллетеня успеваемости. Дядя с тетей не умели любить его, зато могли гордиться успехами племянника. И когда Ник обратился к дяде с просьбой предоставить ему заем для основания собственной компании — а цифра была просто астрономической, — необходимая сумма полностью была переведена на его счет в течение двадцати четырех часов. Дядя и тетя вряд ли могли рассчитывать на кубок «Родители года», но они сделали все, на что были способны. Он сделает лучше. Где-то должна быть женщина, которая ждет, не дождется, когда Ник подхватит ее на руки, и понесет к алтарю. Которая хочет того же, что и он. Хорошо бы найти ее прежде, чем он станет слишком стар, чтобы играть в мяч со своим сыном и учить дочку кататься на роликах. Ник вошел в кабинет Зои, пытаясь вспомнить, где хранятся личные дела сотрудников. Они могли оказаться где угодно — ее трудно было назвать чрезмерной аккуратисткой. Тем не менее, ей удалось наладить дела в офисе так, что все работало как часы. Она была незаменима. Без нее он бы пропал. Ник начал поиски с верхнего ящика и постепенно продвигался вниз. Нужные документы, разумеется, нашлись в самом низу. Ему требовалось личное дело Марка О'Коннелла, нового рабочего, недавно принятого на стройку. Хотелось выяснить, есть ли какая-нибудь уважительная причина, по которой тот завалил столько дел. И как могло произойти, что человек с безупречными рекомендациями оказался практически непригоден к работе? Ник был очень дотошен во всем, что касалось подбора персонала. Он вытащил нужную папку и собирался закрыть ящик, когда увидел торчащий угол бумажного пакета. Что это? В прошлый раз его здесь не было. Ник потянул и вытащил его. И уже собирался положить обратно, когда услышал вздох у себя за спиной. — Что ты делаешь? С аптечным пакетом в руках Ник обернулся. Зоя застыла в дверях, она только что вернулась с ланча. Если он заглянет в пакет, то все усложнится очень-очень быстро. — Это было в ящике, — пояснил он. Когда она, наконец, обрела дар речи, то постаралась вести себя спокойно и разумно. — Мне не нравится, когда трогают мои вещи. Он сказал с раздражением: — Откуда я знал, что это твое? Пакет лежал в ящике вместе с личными делами моих служащих — это ведь моя компания. Ник был прав. Следовало хранить покупку в машине или в сумочке. Правда, тогда Зоя не могла бы объяснить самой себе, почему не делает тест. — Ты прав, прости. Отдай мне его, пожалуйста. Она протянула руку. Он посмотрел на нее, потом на пакет. — Что это? — Это мое. Она сделала шаг к нему, а он на шаг отступил. Лукавая улыбка заиграла у него на губах, и на правой щеке показалась ямочка. — И насколько тебе это дорого? Как давно он не поддразнивал ее! Но сейчас не время затевать игры. — Ник, это не смешно. Отдай. Он спрятал пакет за спину. — А ты заставь меня. Как может взрослый мужчина ребячиться? У него нет детей, ну так что? Теперь он сам будет как ребенок? Она шагнула к нему, рассердившись и пытаясь схватить его за руку. — Пожалуйста! Ник ловко уклонился и оказался позади стола. Ему определенно нравилась эта игра, а улыбка стала еще шире. Она была готова ударить его. Неужели он не видит, что это бесит ее? Или ему наплевать? Ее щеки уже горели. — Ты ведешь себя глупо, Ник. Отдай сейчас же! Чем больше Зоя злилась, тем больше его это забавляло. — Наверно, там правда что-то важное, раз ты так подпрыгиваешь, — дразнил он ее, раскачивая пакетик у нее перед носом и отдергивая руку каждый раз, когда она уже была готова его схватить. — Попробуй, отбери! Она подняла руки, сдаваясь. — Ладно, раз ты хочешь, смотри. Тебя так сильно интересуют тампоны? Тампоны. Хорошо бы так. Ник поднял бровь, словно раздумывая, верить ли ей. И только он собрался заглянуть внутрь, как она стремительно бросилась вперед и рванула пакет у него из рук. Он не отпустил, и пакет разорвался. Из него выпала маленькая коробочка. Несколько раз перевернувшись, она улеглась в двух метрах от них, демонстрируя крупно написанное название. Вот это да! Время на несколько секунд замерло, а затем ринулось вперед с такой скоростью, словно его огрели. У Зои было такое чувство, что и ей тоже попало хлыстом по спине. Ник смотрел на коробочку, потом на нее, потом опять на коробочку, и остатки веселья улетучивались с его лица. — Что это? Зоя опустила веки. Черт, черт, черт… — Зоя? Она открыла глаза и посмотрела на него. — Ты что, читать не умеешь? Она вынула остатки пакета из его ослабевших пальцев и подняла коробочку с пола. — Зоя, ты думаешь, что ты… — Конечно, нет! Хотя честнее было бы сказать: надеюсь, что нет. — У тебя задержка? — (Она неохотно кивнула.) — Ну да, конечно, иначе, зачем бы тебе тест. — Он пригладил волосы. — И какая задержка? — Маленькая. Это ничего не значит. — Мы были вместе примерно месяц назад. Маленькая — это сколько дней? Она пожала плечами. — Недели две, может, три. — Все-таки — две или три? Вот черт! Зоя упала в офисное кресло. — Скорее, три. Ник глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь сохранить спокойствие. — А почему же я узнаю об этом только сейчас? — Я думала, может, это какой-то вирус, инфекция, что-нибудь такое, — сказала она, и он посмотрел на нее с недоверием. — Ну, хорошо, мне просто не хотелось об этом думать. — Слушай, задержка может случиться по тысяче причин, из-за стресса, например. Она нервно царапала ногтем край упаковки. — Стресс? У кого — у меня? — Да, разумеется. А потом, мы же предохранялись. — Точно? Он ответил с негодованием: — Ты же знаешь, что да. У Зои затеплилась надежда. Презерватив способен подвести, но шансы на это невелики. Может, она вовсе не беременна. Может, она это все выдумала. — И последний раз тоже? Пауза. Потом он переспросил: — Последний раз? Его тон вдруг приобрел необычную доверительность, а на лице появилось выражение: «Проклятье, что же я натворил?» Ее желудок начал стремительное путешествие вниз. — Да, да, у стены, около двери. Мы предохранялись тогда тоже, так ведь? — спросила Зоя с надеждой, как будто желание, чтобы это оказалось правдой, могло превратить это в правду. Ник поскреб щетину на подбородке. Таких, как он, даже десятикратное бритье не избавляет от вечной поросли на лице. — Честно говоря, не помню. Это не очень-то хорошо. Зоя почувствовала, как паника вытесняет воздух из легких. — Не помнишь? Он присел на угол стола. — Но ведь и ты не помнишь, признайся. Ник прав. Но в любом случае это его вина. — Прости. Я просто нервничаю. — Поскольку я ничего не помню про презервативы и все мои вещи в это время были в другой комнате, можно предположить, что в тот раз мы не предохранялись. По крайней мере, он честен. Очевидно, они оба были слишком захвачены страстью, чтобы думать о контрацептивах. Но это у них был какой — четвертый раз? Разве мужскому организму не требуется какое-то время, чтобы… собрать новых бойцов? Или кто-то из старой гвардии отсиделся в окопе? Отсиделся, выждав момент, когда она займется незащищенным сексом с обладателем суперспермы. — Думаю, есть только один способ узнать наверняка, — сказал Ник. — Здесь не слишком удобно, в туалет тоже могут зайти. Может, лучше сделать тест дома — у тебя или у меня? Ну почему, почему это должно было произойти именно с ним?! Она не ответила, и он снова спросил: — Или тебе будет удобней одной? Нет, одной — это совсем не то, чего ей хотелось. В этом деле они вместе. Зоя не сомневалась ни секунды, что он поможет ей, что бы ни произошло. — Давай у меня. Он поднялся на ноги. — Тогда пошли. У нее расширились глаза. — Сейчас? В середине рабочего дня? — Вряд ли нас с тобой уволят. Все-таки это моя компания. А потом, ты же помнишь пословицу. Она на секунду задумалась и сказала: — Любопытство погубило кошку? Ник усмехнулся: — Лучшее время — настоящее. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Они ехали к Зое в Бирмингем. Ник был за рулем, оба молчали. О чем говорить? Зоя молилась про себя: «Прошу тебя, Господи, пусть результат будет отрицательным». И как только ее угораздило оказаться в такой ситуации? Ее родители, добрые католики, по сию пору были уверены, что в возрасте двадцати восьми лет она невинна, как свежевыпавший снег. Если результат будет положительный, что она им скажет? Да, мамочка и папочка, я была чиста как снег, но попала в грязь. Они ее убьют. Или откажутся от нее. Или и то и другое сразу. И еще эта новость отправит ее хворую бабушку прямиком в лапы к «костлявой». И Зоя навсегда станет в семье тем уродом, при случайном упоминании о котором за семейным столом возникают неловкие паузы. То обстоятельство, что ее уговаривали выйти замуж уже долгие годы, в данном случае не имело значения. «Когда ты, наконец, найдешь хорошего жениха? Ты вообще собираешься заводить детей?» А если нет? Понятно, окажись ее женихом Ник, все пришли бы в восторг. Несмотря на то, что он не был католиком, семья Зои обожала его. С первого же раза, когда она пригласила босса в гости на День Благодарения, его приняли как родного. Нику ее родственники тоже пришлись по сердцу. Так что, скажи она, что помолвлена с Ником, ликованию не будет конца. Но секс до брака? В глазах ее родителей это тяжкий грех. Она откинулась на сиденье машины и закрыла глаза. Может быть, все это просто дурной сон? Может, надо ущипнуть себя посильнее и проснуться? Она ухватила себя за чувствительное местечко между большим и указательным пальцем и сжала кожу изо всех сил. — Ой! — Что случилось? Зоя открыла глаза и осмотрелась. Нет, это не сон. Она в огромном джипе, Ник за рулем, и сейчас он встревоженно смотрит на нее. — Ничего, просто волнуюсь. Она отвернулась к окошку, где один за другим проносились дома. Это уже ее улица. — Не расстраивайся раньше времени, — сказал Ник, но она догадывалась, что покажет тест. Они не предохранялись, критические дни не начинались. Результат, конечно, будет положительным. Она беременна от Ника. Когда они подъехали, Зоя достала ключи и отперла дверь своей квартиры. Она делала это тысячу раз, но сегодня ее охватило чувство полной нереальности происходящего. Как будто она оказалась в фильме. И это был фильм ужасов. Она и Ник — герои, и в любую секунду неведомый психопат мог выскочить им навстречу, сжимая чудовищных размеров кухонный нож. И покрошить их обоих на кусочки. Зоя сняла жакет и бросила его на спинку дивана. В комнате был изрядный беспорядок. Тарелки, оставшиеся после вчерашнего ужина, стояли на кофейном столике, блюдо было явно вылизано — кот Декстер не устоял перед искушением. На ковре тут и там виднелась белая кошачья шерсть. Давненько она не пылесосила! На диване свалены в кучу газеты. Вся ее квартира — так же как жизнь — пришла в страшный беспорядок за последнее время. И выглядела как подтверждение того, что из нее ни за что не получилась бы хорошая мать. Ник огляделся и скорчил гримасу. — Тебе не помешала бы прислуга. Зоя швырнула сумку на кофейный столик. — Я не в настроении слушать лекции о благоустройстве. Ник сделал неопределенный извиняющий жест. — Прости. — Он пошарил в кармане ее жакета и вытащил тест. — Займемся делом, а? — Займемся? Как будто это он должен был идти в ванную и окунать полоску в баночку с мочой. Как будто ему предстояло мучиться последующие месяцы, если тест будет положительным. Да такой, как он, и недели не просидит в гнезде. Он умеет управляться с бизнесом, но пять минут физического труда выбьют его из колеи. Мать Зои, троих младших детей, рожала дома, и, к несчастью, Зоя видела, как это происходит. Это было ужасно. Настоящая пытка. Женщины решаются на такое, потому что плохо представляют, что их ждет. Один раз — это еще как-то объяснимо. Но — девять! Совершенное безумие. — Я боюсь, — сказала она. Ник положил ей на плечо тяжелую большую руку и легонько потрепал. — Зоя, мы вместе. Что бы ни вышло. Временами ее занимало, как такой крупный, сильный мужчина, насквозь пропитанный тестостероном, может быть таким чертовски нежным. Нисколько не похожим на тупого самца. Должно быть, ему тоже немало пришлось пережить в прошлом. Ей и в голову не приходило, что он мог бы оставить ее одну в трудную минуту. — Ладно, давай. Она взяла тест и отправилась в ванную. Ее желудок выделывал странные кульбиты. На всякий случай она заперла дверь. Инструкция была прочитана трижды. Затем все было исполнено в точности по инструкции. — Господи, пусть он будет отрицательным, — шептала Зоя. Удивительно быстрая и простая процедура — а ведь в результате могла перемениться целая жизнь. Не прошло и пяти минут, как ответ был готов. Ник прошелся по комнате, не отрывая взгляда от двери в ванную. Что она делает там так долго? Зоя находилась там почти двадцать минут и не издавала ни звука. Ни единого шороха. Ни вздоха, ни радостного восклицания. Была некая ирония в том, что за миг до ее появления в офисе, он как раз думал о детях. Не обязательно от нее, и не так быстро. В идеале хорошо бы прежде жениться, но жизнь иногда подбрасывает такие закрученные шары. Во всяком случае, его жизнь. Он громко чихнул и посмотрел на пушистый шар белого меха, принимающий солнечную ванну на подоконнике. Шар тоже посмотрел на него презрительными зелеными глазами. Тот, кто не кот, уважения не заслуживает. Ник сел на диван, уперся локтями в колени и устроил подбородок на сцепленных пальцах. Ну, хорошо, если Зоя беременна, что тогда? Все происходило настолько быстро, что Ник не успевал разобраться в своих чувствах. Но знал наверняка одно — он выбьет дверь, если она не выйдет из ванной в ближайшее время. Не из-за чего там сидеть так долго. На коробке — он это отлично помнил — было написано: «результат за одну минуту». Словно повинуясь его желанию, дверь ванной открылась. Ник вскочил на ноги. Спрашивать о результате не было нужды — ответ ясно читался на лице Зои. Оно походило на бледную восковую маску. Да. Она беременна. Нику предстоит стать отцом. Зоя не двигалась, словно примерзла к полу, так что он сам подошел и обнял ее. Она с силой прижалась к нему, дрожа всем телом, и спрятала лицо у него на груди, обняв его обеими руками, а он уткнулся носом в ее волосы. Они были душистыми, пахли чем-то похожим на смесь гвоздики и яблок. Ник понял, как ему не хватало этого. С той самой ночи в отеле, ему хотелось снова прикоснуться к ней. Он почти забыл, каково это - держать ее в своих объятиях, чувствовать ее тепло, вдыхать ее запах. Ночь в отеле навсегда изменила их отношения. Вряд ли они могли когда-нибудь стать прежними. Несколько секунд они просто стояли молча, прижимаясь друг к другу. Наконец, Зоя перестала дрожать, она словно оттаяла и согрелась рядом с ним. Дыхание выровнялось. Он взял ее за подбородок и заглянул ей в лицо. — Все будет в порядке. — Что мы будем делать? — спросила она. — Думаю, у нас будет ребенок, — ответил он, чувствуя, что уголки губ приподнимаются сами собой. Глаза Зои широко раскрылись, в них появился ужас. Она отодвинулась от него и отступила на шаг назад. — О господи! — Что? - Ты улыбаешься. Тебя это радует! В самом деле? Улыбка Ника становилась все шире. Он попытался сдержаться, но ему не удалось. Его это действительно радовало. Он был счастлив. Уже пять лет, как ему хотелось завести семью. Сказать по правде, это было не совсем то, что он планировал, и, уж точно, он не планировал жениться на Зое, но это не значило, что ничего не получится. По крайней мере, стоило попытаться. Он пожал плечами. — Похоже, что так. А тебе больше понравилось бы, если бы я разозлился? — Нет, конечно. Но ты хоть понимаешь, что нам предстоит? Что мне предстоит? Она говорила так, словно он заставлял ее вырезать аппендикс. — Зоя, ты беременна. Это случалось и с другими. — Случалось, разумеется, но ты хоть раз видел роды? Нет, но Ник был готов к этому. Он не хотел бы пропустить такое событие. — Я уверен, это будет замечательно. — Замечательно? Я видела, как рожает мама. Это был Иона, мой младший брат. — И что? — Ты знаешь фильм «Тварь»? — спросила она, и он кивнул. — Ты помнишь сцену, когда пришелец разрывает парня на кусочки и хлещет кровь и разлетаются ошметки плоти? Вот это что-то вроде того. Только длится часами! И вдвое больнее. И это только начало, — продолжала Зоя самозабвенно. — После родов бессонные ночи и бесконечные грязные памперсы. Никогда ни секунды для себя, ни минуточки тишины. Дети орут, все пачкают, все портят. Не говоря уж о том, во что это обходится. Потом они подрастают — школа, домашние занятия, подростковый возраст. И конца этому нет. Они твои навсегда, заботься о них, волнуйся, сходи с ума и рви на себе волосы до самой смерти! Вот это да! Он знал, что у Зои нелегкое прошлое, но не подозревал, насколько ее это травмировало. — Зоя, ты сама была ребенком, когда тебе пришлось взять на себя заботу о младших. Было нечестно со стороны твоих родителей взваливать на тебя такую ответственность. — Он накрыл ладонью ее руку, пытаясь успокоить. — Ты сейчас слишком взволнованна. Я знаю, нужно время, чтоб освоиться с мыслью о ребенке, — и тогда ты тоже сможешь радоваться. Она закрыла глаза и покачала головой. — Я не готова к этому. Я не уверена, что вообще когда-нибудь буду готова. И тут ясная и весьма неприятная мысль пришла ему в голову. А что, если она вообще не хочет ребенка? Если она решит прервать беременность? Ее тело — ее собственность, так что выбор, разумеется, за ней, но больше всего на свете ему хотелось отговорить Зою. — То есть ты не хочешь ребенка? — спросил он. Она взглянула на него смущенно. — Разве у меня есть выбор? — У каждой женщины есть выбор, Зоя. Тень ужаса снова появилась в ее глазах, и она положила руку на живот. Это был бессознательный жест защиты. — Я не собираюсь от него избавляться, если ты об этом. Ты думаешь, я на это способна? Слава богу, нет. Никогда не собиралась растить ребенка одна, но сделаю это, если ты захочешь. Конечно, я к этому не стремилась, но делать аборт не собираюсь. Мои братья и сестры доводили меня до истерики, но я до смерти люблю их. Я бы ни на что их не променяла! Он потер щеку. — Ты смущаешь меня. — Я оставлю ребенка, — сказала она твердо. — Просто… это от неожиданности. Я сейчас слишком волнуюсь. Это не входило в мой генеральный план. И — только без обиды — я и вообразить не могла, что это случится… с тобой. — Забудем. Какие обиды, когда он сам думал так же чуть раньше. Хотя, может, вообразить-то он все-таки мог. Она подошла к дивану и почти упала на подушки. — Родители меня убьют. Они считают, что я добропорядочная девушка из семьи католиков. Двадцативосьмилетняя девственница, чистая, как свежий снег, которая ходит в церковь дважды в неделю. Что я скажу им? Ник присел рядом. Он подсунул руку ей под плечо, и она тут же устроилась поудобнее. Да, это было приятно. Это было… правильно. Как будто он точно знал, что нужно делать. — Видимо, у тебя только один выход, — сказал он. — Прожить в позоре остаток жизни? Он усмехнулся. Забавное предположение. — Нет, я думаю, что тебе следует выйти за меня. Зоя вскочила. — Ты собираешься жениться на мне? Ты с ума сошел? Что за глупый вопрос! Конечно же, сошел. Вместо того чтоб рассердиться, Ник улыбался, словно забавлялся сомнениями в его здравомыслии. — А что в этом такого сумасшедшего? — Если он не мог понять этого сам, то точно был не в своем уме. — Если мы прямо сейчас поженимся, твоим родителям не обязательно знать, что ты забеременела до свадьбы. Проблема решена. Неужели он думает, что жениться на женщине, которую не любишь, — не проблема сама по себе? Во всяком случае, не любишь как женщину. Зоя не сомневалась, что они настоящие друзья, но этого было недостаточно для брака. — Мы сейчас оба волнуемся, — сказала она. Пожалуй, Ник волнуется даже сильнее. — Может, нам нужен день-другой, чтобы обо всем подумать. Это очень важное решение. — У нас с тобой будет ребенок, Зоя. У нас двоих. Ничего более важного уже не случится. — Я все-таки за то, чтобы все обдумать. — Слушай, я знаю, что ты не жаждешь выйти замуж за кого бы то ни было. — Ты придаешь браку слишком много значения! Это совсем не та причина, по которой необходимо жениться. Тебе нужна домохозяйка, женщина, которая будет опекать твоих детей, держать дом в чистоте и готовить ужин к твоему приходу. А теперь оглядись, Ник. Я не идеал. У меня вечно беспорядок, и я никогда не куплю продукты, если из них нельзя сделать ужин за пять минут в микроволновке. Не похоже, чтоб ее отказ его огорчил. Зато сама она совершенно уверилась, что их брак — неудачная идея. Ей не стать той милой и аккуратной женой, которую он искал. Да и вообще никакой женой. Но даже если забыть про это, все равно ничего бы не получилось. Ник замечательный мужчина. Превосходный во многих отношениях. За исключением одного — и самого важного. Он не любит ее. Зоя взяла его руку и накрыла своей. Его ладонь была твердой и немного шершавой — он трудился в своей строительной компании наравне с простыми рабочими. Нику нравилось работать руками. Ему нравилось, когда солнце печет спину и свежий воздух наполняет легкие. После дня, проведенного в кабинете, ему хотелось снова забраться на строительные леса. Зоя не сомневалась, что он будет выкладываться в браке так же, как он привык выкладываться на работе. Какая-то женщина будет по-настоящему счастлива с таким чертовски хорошим мужем. Но не она. — Это благородный жест. Но все же, мы оба должны подумать и понять, чего хотим на самом деле. — И сколько мы будем думать? — Для начала я покажусь врачу. Послушаю, что он скажет. Все остальное — потом. Кто знает, может быть, результат ошибочный? Надо сделать лабораторный анализ и выяснить, не получилось ли у них «много шума из ничего». ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ — «Поздравляем! Ваши анализы дали положительный результат! Если вы еще не назначили время визита к доктору Гордону, нажмите «один». Если вы хотите поговорить с медсестрой, нажмите «два»…» Зоя повесила трубку, оборвав словоохотливый автоответчик. Вот теперь все точно. Не то, чтобы до этого было много сомнений. Анализ крови — дань формальности. Она, несомненно, беременна от Ника. Ей следовало бы зайти к нему в кабинет и сказать, но он и так заглядывал к ней каждые десять минут с вопросом о результатах. — Ну что? Вот он и снова. Взгляд был испытующим. — Ты что-то рано. — Рано? — Он нахмурился. — Ты узнавала? — Да. Ник вошел в офис и притворил дверь. — Ну и? Она вздохнула: — Как говорит моя мама, я встала на семейный путь. — Вот это да! — Он глубоко вздохнул. — Ты в порядке? Зоя кивнула. Действительно в порядке. У нее было несколько дней на размышления. Разумеется, ее жизнь не стала от всего этого проще. Но это еще не конец света. Один ребенок. С этим можно справиться. — Со мной все хорошо. Ник присел на край стола, глядя на нее. Было заметно, что он доволен, хотя и старается это скрыть. Да и почему он должен скрывать? Какая нормальная женщина не хотела бы, чтобы отец ее ребенка был доволен? — Ничего страшного, радуйся, — сказала она Нику. — Обещаю больше не заводиться из-за этого. Уголки его губ немедленно поднялись наверх. — Значит, нам есть что обсудить. Зоя точно знала, что обозначает это «есть что». Он выглядел таким счастливым и возбужденным, что она не сомневалась — из него получится прекрасный отец. Но муж? Она не была уверена в том, что ей вообще когда-нибудь захочется иметь мужа. Мысль о том, чтобы разделить жизнь с кем-то, все эти жертвы и компромиссы… Это как непрерывно просить о чем-то. Ей нравилась ее жизнь такой, какой была. Ник, как и обещал, ни словом не заикался о женитьбе целую неделю, пока они ждали лабораторного результата. Но теперь он был готов. — Ничего личного, Ник. Я просто… Я боюсь, что у нас ничего не получится. — Это почему же? Мы друзья. Мы отлично работаем вместе. — Он наклонился ближе, глядя ей в глаза. — Не говоря уж о том, что в постели нам вдвоем просто чудесно. Господи, Зое хотелось бы, чтоб он не смотрел на нее так! От такого взгляда мысли тут же путались. Вдобавок ко всему он прав. И ей это не нравилось. Но хороший секс — и даже фантастический секс — это все-таки недостаточно для замужества. Он склонился еще ниже, и теперь она ощущала легкий запах одеколона и видела темные крупинки в его светло-карей радужке. — Ты можешь сказать, положа руку на сердце, что не вспоминала нашу ночь по двенадцать раз на дню? — Двенадцать было бы еще ничего. — Зоя старалась говорить шутливо, но помимо воли интонация получалась мягкой, почти нежной. На самом деле, как минимум, сто раз в день. Ник слегка улыбнулся и положил руки на подлокотники ее кресла, так что она оказалась, как бы в кольце. — Ну, признайся же, что такой ночи у тебя раньше ни с кем не было. Зоя чувствовала идущее от него тепло, почти жар, и от этого мысли окончательно спутались; а во всем теле возникло что-то вроде легкого покалывания, сладкой щекотки. — Ну, хорошо, может, и так. Но не в том дело. Я не хочу делать то, о чем мы оба пожалеем. Что, если мы поженимся и через месяц окажется, что мы сводим друг друга с ума? — Слишком поздно, сладкая моя. — Он дотронулся до ее щеки, и от этого мимолетного прикосновения сердце заплясало у нее в груди. — Мы уже сводим друг друга с ума. Именно это с ней сейчас и происходило. Он как будто бы собирался поцеловать ее. И хотя Зоя знала, что это плохая идея, она хотела его. Ей даже было наплевать, что кто-то может зайти и застать их. И тогда, через десять минут, об этом узнает вся компания. Через десять минут начнут расползаться слухи. Вот уж, что им нужно сейчас меньше всего на свете. Она всего лишь хотела определенности. Чтобы Ник или уже поцеловал ее, или отодвинулся. Когда он был так близко и смотрел ей в глаза, она совершенно теряла способность соображать. Возможно, поэтому он так и вел себя. Чтобы вывести ее из равновесия. Заставить согласиться на то, к чему она была не готова. — Я не это имела в виду, — сказала Зоя. — Тогда чего же ты хочешь? Будем ходить на свидания? — Боюсь, время свиданий мы уже миновали. С точки зрения социума, мы уже зашли достаточно далеко. Но жить вместе… Меня это беспокоит. Улыбка вернулась на его лицо, снова обозначилась ямочка. Обычно это означало беспокойство. — Вообще-то, это было бы решением всех проблем. Отлично, но она ни о каких проблемах не упоминала. — Решением? — Мы могли бы жить вместе. — В одном доме, семьей? — Ну, разумеется. Это лучший способ проверить, подходим ли мы друг другу. У Зои никогда не было даже соседки по квартире. С тех пор как она ушла из дому, во всяком случае. Раньше она делила комнату с тремя своими сестрами. Три человека без спроса брали ее одежду и пользовались косметикой. Хотя с Ником, конечно, этого не будет. Ее одежда была бы ему не впору, даже если бы он захотел примерить… Во всяком случае, она надеялась, что он не захочет. Раньше, дома, Зое приходилось запираться в туалете, чтобы остаться в одиночестве хоть на минуту — да и то кто-нибудь немедленно принимался стучать в дверь. Но теперь у нее целых две ванных комнаты, если понадобится убежище. Большая на втором этаже, и поменьше — в отделанной части первого. К счастью, у нее был дом в тысячу квадратных футов. Интересно, сколько комнат может понадобиться одному мужчине? Если только он не рассчитывает, что она переедет к нему. Его квартира была вдвое просторнее ее дома, но находилась в дальнем конце Роял-Оук, и с обеих сторон были соседи. Никто не должен жить близко к соседям! Просто мурашки по телу, как подумаешь, что тебя слышат через стену. Зоя мечтала, что однажды она купит старую ферму — бесчисленные акры собственной земли. Интересно, что сказал бы об этом Ник, выросший и проживший всю жизнь в городе? Неважно, насколько хорошо они знали друг друга, оставалось все еще слишком много вещей, которых они не знали. Многое, о чем они никогда не говорили. Многое, что можно выяснить, только живя вместе. — А что, если подходим? — спросила она. — Тогда выходи за меня замуж. — Вот прямо так? Он кивнул. — Прямо так. Зоя ни за что не призналась бы в том, что почувствовала, услышав его ответ. Господи, неужели она всерьез думала об этом? Только одно могло быть хуже добрачного секса в глазах ее родителей — жизнь в грехе, без святости законного брака. Конечно, то, о чем они не знают, не сможет их смутить. Так? — Если бы мы так сделали — я не говорю, что сделаем, но если бы сделали, — то, думаю, было бы лучше, если бы ты переехал ко мне, — сказала она. — Твоя квартира может некоторое время постоять без тебя. А у меня сад, я должна о нем заботиться. — Я согласен. — И мы не станем пока никому об этом рассказывать. — Зоя, ты что, стыдишься меня? В его глазах был упрек за незаслуженную обиду. — Ты же знаешь, что такое соседи по дому. Я просто не готова иметь дело со всеми этими сплетнями. Пока мы не приняли решения. — Которое мы примем, когда? — Ты хочешь сказать, у нас мало времени? — спросила она, и Ник кивнул. — Ну, скажем, через месяц. Если у нас что-то не получится, мы откажемся от этой идеи. Он снова сел, скрестив руки на груди, и посмотрел на нее оценивающим взглядом. — Месяц, правда? Месяц — вполне достаточно, чтобы выяснить, подходят ли они друг другу. В других областях, нежели дружба. И спальня. — И если месяц спустя, мы не поубиваем друг друга, что тогда? Назначим дату свадьбы? Даже мысль об этом вызывала прилив беспокойства. Сердце подпрыгнуло, и тотчас вспотели ладони. — Если мы выдержим месяц совместной жизни, я обещаю очень серьезно обдумать твое предложение. — В конце концов, — пожал он плечами, — даже если ничего из этого не получится, мы сэкономим на бензине, так что потери будут не так уж велики. — Как ты можешь быть таким спокойным? — Да потому что уверен — после того как ты поживешь со мной, тебе до смерти захочется замуж за меня. Она надеялась, что так и будет. — Почему ты уверен? Его губы изогнулись в мефистофельской усмешке. — Вот почему. Ник наклонился, и она сразу же поняла, что он собирается делать. Поцеловать ее. Она знала, но и пальцем не пошевелила, чтоб остановить его. На самом-то деле, Зоя и сама хотела этого. Ее не волновало, что в результате все запутается еще больше, или что кто-то войдет и застанет их. Его это тоже не заботило. Он обхватил ее затылок, запустив пальцы в волосы, и прикоснулся губами к ее губам. Тело ослабело, и пальцы ног в туфлях поджались от удовольствия. Она почти начисто забыла, как чудесно с ним целоваться, какие у него нежные и горячие губы. Этот пробел в памяти был вызван механизмами самозащиты. В противном случае, они бы только и делали, что целовались эти последние две недели. Зоя словно таяла и растекалась от его поцелуев. Она перебирала его волосы, касаясь кончиками пальцев кожи головы. Его большая горячая рука нежно и твердо поддерживала ее затылок, словно он собирался никогда больше не отпускать ее. Даже если она попытается освободиться. Никого из них в настоящий момент не волновало, что дверь в любой момент может открыться: «Зоя, а где мне взять… ой, простите» — и слухи заполнят здание сверху донизу, еще до конца рабочего дня. Ник прервал поцелуй и слегка отстранился, глядя на Зою из-под отяжелевших век. — Есть много такого, что пока нам лучше держать в секрете. — Да. — Ей самой следовало бы подумать об этом, но она была не в состоянии. Единственное, что волновало Зою в эту минуту, — поцелует ли он ее снова. Щеки горели, а затылок под его ладонью словно бы пульсировал. Если бы она сейчас попыталась встать, ноги не послушались бы ее. Один поцелуй — и она сдалась. — Когда я переезжаю к тебе? — спросил Ник, и ямочка на его щеке будто подмигнула ей. Сейчас же, подумала она, но постаралась, чтоб ее энтузиазм не бросался в глаза. К тому же была пятница. Уикенд они могли посвятить обустройству. — Может, сегодня вечером? У дверей Зоиного дома стоял северный олень. Ник стоял рядом. В одной руке вожжи, в другой — большая туристическая сумка. Ну ладно, не вожжи, а поводок, да и олень, при ближайшем рассмотрении, оказался собакой. Крупной и поджарой, с гладкой шерстью цвета соболя. — Что это? — спросила она через переговорное устройство. Он ведь не думает, что этот зверь поселится у нее в доме? — Моя собака, Такер. — И поскольку Зоя молчала, он добавил: — Ты же знаешь, что у меня собака. Да, точно, она знала, но ей не приходило в голову, что Ник возьмет собаку с собой. — Похоже, у нас проблемы. У меня-то кот. — Это не страшно, у Такера не слишком развит охотничий инстинкт. — Не развит? Она захлопнула задвижку на двери. — Такер в прошлом участвовал в собачьих бегах. Таких собак пускают за искусственным зайцем. У некоторых инстинкт великолепный — и они бегут быстрее. А у Такера — нет. Так что для котов он, скорей всего, безопасен. — Безопасен? — Зоя прищурилась. — Ты точно уверен? — Вероятно, он просто не обратит внимания на кота. Ник ждал, пока она откроет дверь, но ее трудно было уговорить. — А мои туфли он не будет грызть? — Он не грызун, а коллекционер? — В каком смысле? Марки собирает? Ник улыбнулся. — Мобильники, пульты для телевизора, ключи от машины, но в основном — шлепанцы. Они лучше всего пахнут. Еще он знает, как сбросить со стола соль и перец. Если я что-то теряю, первым делом ищу у него на подстилке. Она посмотрела на собаку. Такер тоже смотрел на нее влажными карими глазами и словно просил: «Пожалуйста, люби меня». — Он не будет пачкать мой ковер? — Нет, он приучен к дому. Мало лает, редко рычит и спит двадцать три часа в сутки. Он не доставит беспокойства. Хотя, конечно, ему понравился бы садик, где можно побегать. Она посмотрела на собаку, потом опять на Ника. — Ты собираешься впустить нас? У меня аллергия, так что я буду держаться от твоего кота подальше. Дай нам с Такером хотя бы шанс. Он был прав. Сколько беспокойства может причинить огромный пес? Хорошо бы никогда этого не узнать. Зоя отперла дверь. — Прости за беспорядок. У меня не было времени прибраться. Как только Ник с Такером вошли, комната, словно, ужалась в размерах. Ник отстегнул поводок и повесил его на вешалку. Такер тут же уткнулся носом в ноги Зои — чего еще ждать от собаки? — и хорошенько ее обнюхал. Потом он посмотрел вверх, словно в ожидании. Он казался даже больше, чем раньше, когда стоял у дверей. — У него невероятные размеры. — Да, он очень большой, — Ник повел плечами, снимая кожаную куртку, и повесил ее поверх поводка. — Почему он так смотрит на меня? — Ждет, чтобы ты его приласкала. — Ох! — Она легонько потрепала пса по голове. — Хороший песик. Удовлетворенный тем, что его, наконец, поприветствовали как следует, Такер отправился на дальнейшие исследования. Было слышно, как его когти цокают по паркету. — Его можно оставлять без присмотра? — Конечно, он ничего не испортит. Зоя показала на единственную сумку, что Ник принес с собой. — Это все? — Кое-что еще в машине. Если мне что-нибудь понадобится, я всегда могу съездить к себе и привезти. — Я отдам тебе свободную спальню, — сказала она, он бросил на нее любопытный взгляд. — Не помню, чтоб мы об этом договаривались. — По-моему, сейчас секс может только все усложнить. Совсем недавно, он доказал это своим поцелуем. Феромоны затуманивали ей мозг, и она могла согласиться на что угодно. — Давай не будем торопиться. Нам нужно какое-то время привыкать к совместной жизни. Чтобы наши отношения не были чисто физическими. Снова нежная улыбка появилась у него на губах. — Думаешь, ты сможешь устоять? Да, именно на это она и надеялась, но дьявольские огоньки в его глазах сильно усложняли ей задачу. — Я постараюсь. С кухни Зоя услышала негромкое, но режущее слух собачье поскуливание, и Такер ворвался в комнату и заметался по ней. Длинные задние лапы заносило на поворотах. Наконец, как-то по-детски подвывая, он спрятался за спину Ника. В дверях показался Декстер. Он уселся на пороге — восемь фунтов живого кошачьего веса — и принялся тщательно вылизывать лапу, всем видом давая понять, что ничто в мире его больше не интересует. Особенно его не интересуют псы, боящиеся котов. — У него кровь! — воскликнул Ник, приглядевшись к Такеру и заметив на носу ранку. — Твой кот напал на него. — Твой пес спровоцировал Декстера. — Она гордилась тем, что Декстер храбро защищал свои владения. Даже такая большущая собака не заставила его отступить. — Они еще не привыкли друг к другу. Точно так же, как они с Ником. — Ну, — сказала Зоя, внезапно ощутив беспокойство, — давай устраиваться. Ник вместе с ней прошел в холл и заглянул в комнаты. Слева был ее кабинет, а справа гостевая спальня. Он увидел занавески с кружевными оборочками. — Розовые? — испугался он. — У меня тестостерон в крови падает. Может, я лучше посплю на кушетке? Или в садике под навесом. — Хватит ребячиться, — заявила Зоя, пододвигая его сумку к кровати. — Я как раз думала — может, закажем обед с доставкой? Он пожал плечами. — Можно. — Позвоним и, пока будем ждать, разложим твои вещи. И те, что в машине, принесем. Зоя прошла в кухню, и Ник следом за ней. Она открыла ящик. Там оказались меню всех окрестных ресторанов с ценами за доставку. — Тебе чего хочется? — спросила она, и он тут же ответил ей тем особенным взглядом, в котором угадывалось желание. — Кроме этого, — уточнила девушка. Ник усмехнулся. — Никаких особенных предпочтений. Ты беременна — так что выбор за тобой. Она выбрала пиццу. Основной продукт потребления на сегодня. Чем больше сыра, тем лучше. В ожидании разносчика пиццы, они втащили оставшиеся вещи, большинство из которых оказалось игрушками для собаки. Такер, тем временем, дремал в гостиной, приоткрывая изредка один глаз, чтобы осмотреться. Декстер устроился на подоконнике напротив и делал вид, что не замечает пса. Не то чтобы Ник никогда не бывал у нее, но показывать ему сейчас весь дом, свои частные владения — в этом было что-то очень странное. Он будет вытираться ее полотенцами, стирать одежду в ее стиральной машине и есть с ее тарелок. Чем-то это напоминало вторжение. Пока не увидела его у подъезда, она не придавала этому значения. Зоя просто не думала о том, насколько привыкла жить в одиночестве за последние десять лет. Большинство ее незамужних подруг были заняты неустанными поисками. Им нужен был Мистер Тот Самый. Ей — Мистер Прямо Сейчас. Обзорная экскурсия закончилась на кухне, и, открыв холодильник, Ник нахмурился. Внутри царила достойная сожаления пустота. Зато морозилка была битком набита замороженными обедами. Ник взглянул на Зою, та пожала плечами. — Была распродажа. Я решила запастись. — В доме, считай, есть нечего, — констатировал он. — Ты вообще когда-нибудь готовишь? Никогда. Это была одна из немногих вещей, которые мать не заставляла ее делать. У Зои была скверная привычка все сжигать. Последний раз, пытаясь что-то приготовить, она ушла с кухни, оставив во включенной духовке противень с маслом. К счастью, в кухне имелись вытяжка и мощный огнетушитель. — Поверь мне, мы оба будем целее, если я не стану пытаться готовить. Секунду она думала, что сейчас Ник попросит объяснений, но он только покачал головой. Видимо, решил, что лучше не знать. Он начал открывать один за другим ящики, словно надеялся, что в одном из них чудом обнаружатся какие-нибудь обычные продукты. — Что ты делаешь? — Составляю мысленный список покупок первой необходимости. То есть почти всего. — Ты можешь купить себе любые продукты — только не жди, что я буду готовить. — Ты удивишься — я вполне могу готовить и сам. Я любил помогать маме на кухне. Хотя Ник пытался скрыть это, она заметила печальную тень, пробежавшую у него по лицу. Так было всегда, когда он говорил о маме. — Сколько тебе было лет? — Наверно, пять или шесть. — Она тогда была еще здорова? Он пожал плечами. — Не знаю, была ли она совершенно здорова хоть когда-нибудь. Но мы прожили несколько месяцев совершенно обычной, нормальной жизни. Потом лекарства перестали помогать, или какие-то побочные эффекты были настолько сильными, что мама отказалась от них. Мне было восемь, когда социальные службы забрали меня и передали дяде. — И ты ее с тех пор не видел? — Нет. Она не могла себе вообразить, каково это — десять лет не видеть родителей. Даже не знать, где они и что с ними. — Я получал иногда письма, но с последнего прошло уже шесть лет. Она много переезжала из одного приюта в другой. Я пытался ее найти — и не смог. — Что бы ты стал делать, если б нашел маму? — Попробовал бы положить ее в клинику или устроить дома. Ее заболевание приводит к дегенерации. Лучше ей никогда не станет, она не адаптируется в обществе. Говоря начистоту, она, возможно, уже умерла. Он говорил почти холодно. Если бы Зоя не знала Ника достаточно хорошо, она могла бы не расслышать в его голосе печали. Но расслышала — и ей захотелось обнять его. Как он мог жить с этим, не знать даже, жива его мать или нет? Не знать, где она сейчас, думать, что, может быть, она одинока, и ей страшно, и холодно. — Ты беспокоишься за ребенка? — Спросил он. — В каком смысле? — В том, что душевные расстройства передаются по наследству. Честно говоря, Зоя об этом никогда не задумывалась. Она не слишком много знала о психических болезнях и еще меньше — о наследственности. — А должна беспокоиться? — Мама заболела из-за травмы. Она попала в автомобильную аварию, когда была еще маленькой девочкой. Так что нет, наследственность в порядке. Во всяком случае, с моей стороны. — У моих родителей девять детей, которые, если хочешь знать мое мнение, настоящие дураки. Но, насколько мне известно, никто из них не болен. Если только это не страшный секрет, я думаю, что мои родственники никогда не страдали никакими душевными расстройствами. А семья у нас огромная. — Кстати о больших семьях, — сказал он, — что ты думаешь о нескольких детях? Интересно, он знает, что значит «только через мой труп»? И как отреагирует, если именно так она ему сейчас и ответит? Но об этом можно было задуматься и потом, когда их планы станут более определенными. — Я не уверена, — сказала она, что, в общем, не было совсем неправдой. Был шанс, хоть и крошечный, что когда-нибудь ей захочется еще одного ребенка. — Мне очень хотелось бы, — добавил Ник. Она это видела и не могла отделаться от ощущения, что с самого начала между ними уже возникли разногласия. ГЛАВА ПЯТАЯ Зоя проснулась в одиннадцать тридцать субботним утром. Мочевой пузырь был полон, и что-то прижимало ее ноги к матрасу. Она продрала глаза и посмотрела в изножье кровати. Оттуда на нее уставились карие влажные глаза. — Что ты делаешь в моей постели? На ее счастье, Такер был из тех собак, которые испытывают симпатию к людям, не испытывающим симпатии к ним. Зоя пнула его — насколько это возможно из-под одеяла. — Фу! Пошел вон. Такер издал протяжный вздох и улегся поудобнее, мордой к ней. Глаза изображали немую мольбу. Со шкафа за ним злобно следил Декстер. — Спи у себя на подстилке! — Зоя слегка шлепнула его. Пес бросил на нее еще один просящий взгляд, но ему было указано на дверь. — Вон! С очередным вздохом пес спрыгнул с кровати, подвески на ошейнике звякнули. Выйдя за дверь, он зацокал вниз по лестнице. Стоило Зое сесть, как желудок дернулся и перевернулся. Все-таки не обошлось без этих утренних недомоганий! Прилив тошноты - первое, что она чувствовала каждый день, но обычно все происходило после завтрака. Она встала с постели и накинула халат, но шлепанцы исчезли со своего обычного места. Она была уверена, что оставила их возле кровати, однако теперь там было пусто. Скверная собака! Еще полусонная, Зоя прошла через холл — пол был холодный как лед, и спустилась в ванную комнату. Там почему-то витал аромат еды, и живот тут же тихонько заворчал. Она умылась, почистила зубы и с помощью щетки попыталась подчинить непокорные волосы, торчавшие во все стороны светлыми спиральками. Что ж, если Ник собирается жить с ней, придется ему привыкнуть к тому, что по утрам она черт знает на что похожа. От ее внимания также не ускользнуло, что запах в ванной изменился. Он стал определенно более мужским, чем сутки назад. А когда она открыла шкафчик, то обнаружила там кучу сугубо мужских штучек. Лосьон, одеколон, гель для бритья и бритвенный станок. И некоторое количество тюбиков и бутылочек. Она покачала головой. Странно все это. Дорогу на кухню удалось найти со второй попытки. Зоя терла глаза в уверенности, что ей все еще что-то снится. Но нет. Беспорядок исчез. Газеты, старые журналы, грязные тарелки — этого больше не было. Клоки кошачьей шерсти кто-то собрал пылесосом. И даже протер пыль повсюду. Мужчина, убирающий дом? Она умерла и попала на небеса? Такер лежал на подстилке возле дивана, из-под его лап виднелись розовые краешки шлепанцев. Тех самых, которые она искала с утра. — Ах ты, воришка, отдавай мои шлепанцы! Такер смотрел на нее невинным взглядом. Какие такие шлепанцы? Поскольку он не намеревался в ближайшее время сдвинуться с места, Зоя быстро наклонилась и выдернула тапочки из-под него. К счастью для пса, он не успел сжевать или обслюнявить их. Однако в будущем их придется прятать на полочке в стенном шкафу. Она нашла Ника на кухне. Он стоял у плиты и готовил нечто, весьма напоминающее омлет. На нем была красная фланелевая рубашка с закатанными до локтя рукавами, из тех, которые подчеркивают ширину плеч и груди. Его чудный зад был упакован в голубые джинсы, не слишком обтягивающие, но и не чересчур просторные. На ногах рабочие ботинки с металлическими мысками. — Хорошо пахнет. Ник повернулся к ней и улыбнулся. — Доброе утро. Он уже успел принять душ, был выбрит и капельку чересчур весел. Оглядев ее внимательней, он спросил: — Нелегкая ночь? — Ты знаешь женщин, которые просыпаются свежими и отлично отдохнувшими? Так вот, я не из них. Он только усмехнулся. Видимо, считал, что молчание — лучшая защита. Сказать, что она не похожа на чудище лесное, значило бы солгать, а сказать именно это, значило обидеть. Умный. — Спасибо за уборку, — сказала она. — Ты мог не делать этого. — Если я собираюсь здесь жить, надо немножко навести порядок. — Он снова повернулся к плите. — Будет готово через минуту, в холодильнике сок. Сок? У нее не было сока. Только полгаллона молока, которое скисло три дня назад. Если подумать, то и яиц тоже не было. Точно так же, как и бекона, который жарился на другой сковородке рядом с омлетом. И свежего ржаного хлеба, который был положен в тостер. — Откуда все эти продукты. — Я купил. Он еще и ходит за покупками?! Да, она все-таки попала на небеса. — Если ты хотел произвести на меня впечатление, то тебе это удалось. Зоя открыла холодильник и увидела, что тот полон продуктов. Молоко, сок, яйца, свежие фрукты и овощи. Любопытно, может, он и окна помыл? — А чем еще ты занимался сегодня утром? Ник взял две тарелки. Удивительно, как мало времени ему потребовалось, чтоб освоиться на ее кухне. — Бегал, умывался, убирался, ходил в магазин и еще заехал к себе кое-что забрать. — Во сколько же ты встал? — Около пяти. — Сегодня суббота! Он пожал плечами. — Что сказать — я жаворонок. — Прости, но это неправильно. — Однако не так уж плохо, поднявшись с постели, обнаружить, что завтрак уже приготовлен. Она налила себе стакан натурального яблочного сока — натурального? — и села около стола. Ник поставил тарелку с омлетом перед ней. Омлет, бекон и свежие ржаные тосты с маслом. Интересно, это настоящее масло? — Как красиво. Спасибо. Ник сел рядом с ней, покачнув маленький столик. Тяжелый окованный ботинок больно задел Зою по ногам. Вторгся в ее пространство. Она прикрыла глаза и произнесла короткую, тихую и слегка виноватую молитву. Дань строгому католическому воспитанию. Есть традиции, от которых просто невозможно отказаться. Ник приступил к завтраку и ел со вкусом и удовольствием, как и всякий другой бы на его месте. Никаких сомнений — этот мужчина любил жизнь во всей ее полноте. Зоя тоже взялась за еду, отщипывая маленькие кусочки и запивая их такими же маленькими глотками сока. — Ты не хочешь есть? — спросил он. — Да нет, в общем-то. — Она откусила от хрустящего тоста. — Легкое утреннее недомогание. — Я могу помочь чем-то? — Ты уже помог. Через несколько минут, желудок, наконец, успокоился, и она почувствовала, что аппетит возвращается. Хотя обычно Зоя не завтракала плотно, она остановилась только после того, как вытерла тарелку кусочком хлеба. Дальше пришлось бы ее вылизывать. Она даже протянула руку, чтобы утащить с тарелки Ника последний ломтик бекона. — Все еще не хочешь есть, а? — Похоже, я проголодалась больше, чем думала. Ник поднялся и убрал тарелки со стола. — Я решил съездить в офис на пару часов. Хочешь составить мне компанию? Зое вполне хватало офиса с понедельника по пятницу. Выходные принадлежали ей. — Не думаю. Обычно она мыла посуду после обеда — а иногда и три дня спустя, — но сейчас, вследствие легкого чувства вины, вынула из раковины тарелки и стаканы из-под сока и поставила их в посудомоечную машину. — Сегодня обещали потепление, я собиралась поработать в саду, посадить луковицы гладиолусов. — Тогда я останусь и помогу тебе. Она закрыла моечную машину и вытерла руки полотенцем. — Ник, то, что ты живешь здесь, не означает, что мы должны проводить вместе каждую секунду. — Кто говорит о каждой секунде? Но ты мне все же не соседка по квартире, которую я вижу только мимоходом. — Он приобнял ее за плечо. Ладонь была твердой, тяжелой, теплой. И эта теплая тяжесть каким-то образом успокаивала и все приводила в порядок. — Если мы собираемся это делать, давай делать правильно. Мы собираемся быть парой. Парой кого, хотелось бы узнать? Парой идиотов, которые думают, что у них все получится? Или парой дурачков, не понимающих, что они слишком разные для такого рода отношений? Когда у тебя в доме крепкий и умелый мужчина — в конце концов, тут есть свои преимущества. Чтобы вскопать сад и все подготовить к посадке цветов, Зое потребовалась бы не одна пара выходных. То есть две или три недели грязных рук и черной каймы под ногтями. Ник, настоящий мачо, сделал все практически за три часа. Она предлагала помочь, но он ответил, что женщина в ее положении не должна выполнять мужскую работу. Он никогда этого не позволит. Говоря это, Ник на минуту оторвался от дела, которым был занят - он как раз всаживал лопату в землю, — и Зоя залюбовалась тем, как играют мускулы под тонкой футболкой. Воздух быстро прогревался, Ник сперва сбросил куртку, потом заношенный йельский свитер. Зоя, в это время, была занята выдергиванием сорняков и сбрасыванием их в корзину, откуда им предстояло отправиться в компостную кучу. Но открывшееся зрелище, отвлекло ее от этого занятия. Оказалось, что любоваться сильным мужским телом под белой, но уже темневшей от пота футболкой, гораздо интереснее. Если прикоснуться к нему снова — как это будет? Что он сделает, если она, прямо сейчас, подойдет и погладит его по спине?.. Она отогнала эту мысль. Нет. Плохая Зоя. Никаких «прикоснуться». Это запрещено. Во всяком случае, пока. Пока не станет ясно, что секс — не самое главное в их отношениях. Просто он такой… мужественный. Да, видимо, она страдала от прилива эстрогена, или феромонов, или что там заставляет женщину приставать к каждому мужчине, попавшему в ее поле зрения. Глядя на Ника, невозможно было предположить, что он вырос среди богатых и утонченных людей. Нет, он не походил на разбойника. На нем были джинсы и футболка, точно такие же, как на любом другом мужчине, который решил бы заняться садовыми работами. Когда Ник входил в комнату, какого бы размера она ни была, она сразу становилась меньше. Он привлекал внимание силой и характером. И вызывал доверие. Но у него был такой удивительный характер, что он мог производить сильное впечатление, при этом не пугая. Он был также замечательным другом и честным работодателем. Человеком, на которого можно положиться. Это не значит, что тряпкой. Он не из тех, кого можно не брать в расчет. У него было терпение святого, но следовало опасаться переступить черту. Даже при длинном фитиле взрыв неизбежен и катастрофичен. Что-то ударило Зою по плечу, она оторвалась от разглядывания Ника и обнаружила длиннющий язык возле своего лица. Прежде чем она успела что-либо сделать, Такер подарил ей мокрый собачий поцелуй. — А! — Она принялась стирать собачью слюну рукавом свитера. — Убирайся, кошмарное животное! Ник повернулся, чтобы узнать, в чем дело. — Что стряслось? — Твой пес обслюнявил меня. Ник улыбнулся. Может, он нарочно подучил собаку злить ее? — Это он так признается в любви. Ты ему нравишься. — А он не мог бы найти менее противный способ показывать свои нежные чувства? Ник воткнул лопату в землю и оперся на ручку, струйка пота прочертила светлую дорожку по лицу. — Знаешь, что я подумал? Мы с тобой проводили вместе немало времени — но при этом вроде и не встречались. — В смысле — у нас не было свиданий? — Да. И я подумал, может, сходим куда-нибудь вместе вечером? — Парой? — Пообедаем или пойдем в кино. Любопытно. Настоящее свидание. — Давай. У Зои давно не было свиданий — ни настоящих, ни каких-либо еще — гораздо дольше, чем ей хотелось. Ее жизнь трудно было назвать активной. Большинство мужчин желало только одного, и полагало, что единственного свидания для этой цели вполне достаточно. Нет, она была вовсе не против секса, в том числе и добрачного, но, даже в этом случае, люди должны хоть немного познакомиться, прежде чем сигануть в постель. — Я беременна, ты переехал ко мне, и после этого приглашаешь меня на свидание. Тебе не кажется, что все у нас несколько задом наперед? — Это значит «да»? — Да. Я принимаю твое приглашение. Он оглядел землю, которую вскопал. — Мне понадобится еще минут пятнадцать-двадцать. А потом надо принять душ. — Мне тоже. Пожалуй, займу его, пока ты заканчиваешь. Он стянула с рук садовые перчатки и отряхнула колени. Душ был необходим, но мысль о том, что она будет мыться, в то время как в ее доме находится мужчина, беспокоила. Может быть, если поторопиться, она успеет ополоснуться, пока он еще занят в саду. Если только она не решит, ради экономии воды, принять душ вместе с Ником. Нет. Плохая Зоя. Она мысленно шлепнула себя. Никаких совместных купаний. По крайней мере, пока. Но ведь некоторые пары так делают, правда? — Еще кое-что, — окликнул ее Ник, когда Зоя шла к дому. Она обернулась. Он смотрел на нее, с трудом сдерживая смех. Что там еще такое? — Раз у нас настоящее свидание, я рассчитываю на настоящий поцелуй! Ник взглянул в полумраке на Зою. Она сидела рядом с ним в машине, головой прислонившись к окну, в руке смятая программка. С тех пор как они покинули кинотеатр, ее всхлипывания сменились ровным дыханием. По шкале несчастий, случающихся на первом свидании, если считать от нуля до десяти, они набрали твердые одиннадцать баллов. Хотя технически, свидание не назвать законченным, пока они не доберутся до дому. Так что считать цыплят было еще рано. Все могло завершиться гораздо лучше — или еще хуже. Первый прокол случился с кино. Зоя хотела пойти на какой-то иностранный фильм, а ему хотелось на новый боевик. После долгих споров, в ходе которых стороны приводили все новые и новые доводы, они, наконец, нашли компромисс — причем ему пришлось пойти на существенные уступки — и согласились на романтическую комедию. В качестве ответной любезности, она оставила за Ником выбор ресторана. Он повел ее в четырех звездочный ресторан со средневосточной кухней. Об этом заведении Ник слышал фантастические вещи. Там же он получил новый серьезный урок. Никогда не пытайся накормить беременную женщину новыми экзотическими блюдами. Когда официант сервировал стол, непривычный вид и незнакомый запах пищи довели Зою до такого состояния, что она побледнела, а потом позеленела. Один кусочек — и она со всех ног бросилась в дамскую комнату. Ждать, пока он оплатит счет, пришлось уже снаружи. Официантка упаковала несъеденный обед, чтоб они могли взять его с собой. Оба остались голодными, так что по дороге в кинотеатр пришлось заехать в кафе и закусить бургерами и жареной картошкой. Фильм оказался не такой нудный, как она боялась, так что посещение кинотеатра обошлось, к счастью, почти без приключений. Только вот в конце, Зоя вдруг начала всхлипывать и никак не могла остановиться — что было довольно странно, поскольку в фильме все заканчивалось хорошо. В конце концов, она так расплакалась, что Нику чуть ли не на руках пришлось выносить ее из кинотеатра. Зрительницы бросали на него злобные взгляды — видимо, считали, что это он довел Зою до слез. А Ник, между тем, не имел ни малейшего представления об их причине. Так же как и о том, что нужно сделать, чтобы их остановить. Однако было уже понятно, что поцелуй, на который он рассчитывал, скорей всего, получить не удастся. Как и не удастся оказаться этой ночью в Зоиной спальне. Рядом Зоя вытирала глаза бумажным платочком. — Ты как? — спросил он, ободряюще похлопав ее по руке. Она высморкалась и сказала слегка в нос: — Я испортила наше первое свидание. «Испортила» — слишком сильно сказано. У них было несколько приятных моментов. Нужно только время — и он обязательно их припомнит. — Ты ничего не испортила. — Мне стало плохо за обедом, а в кино еще хуже. Он собирался сказать, что бывает и хуже, но они уже были возле дома. Не стоило понапрасну искушать судьбу. — Что, если это знак? — переменила она тему. — Что, если Бог дает нам понять, что наши отношения будут ужасными? Может, это наказание за секс до брака. Прежде ему никогда не случалось подолгу общаться с беременными, но он был на сто один процент уверен — это те самые перепады настроения, о которых предупреждают будущих отцов. — Зоя, думаю, тут дело в большей степени в гормонах, чем в божественном вмешательстве. — Это наше первое свидание. Я мечтала, оно будет таким чудесным… Несмотря на то, что лицо Зои было заплаканным и опухшим, а из носа текло, Ник никогда не находил ее такой красивой, как в эту минуту. Не так уж часто ему выпадала возможность позаботиться о Зое. Она была слишком компетентной и независимой. И сейчас Нику было приятно, что она нуждается в нем. Что у нее тоже есть свои слабости. Он взял ее за руку, их пальцы переплелись. — То, что ты здесь, и делает его чудесным… Она посмотрела на него из темноты, слезы наполнили глаза и, заливая покрасневшие веки, снова покатились по щекам. — Как это ми-и-и-ло… Но все же, не настолько мило, чтоб захотелось провести с ним всю оставшуюся жизнь. Эти слова уже вертелись у него на кончике языка, но он язык быстренько прикусил. В его планы не входило принудить ее к замужеству. Если когда-нибудь и придется обмениваться брачными клятвами, пусть каждое слово она произнесет только по собственному желанию и от чистого сердца. А если этого никогда не случится? Если она решит не выходить за него? Что ж, они пройдут по этому мосту и сожгут его. ГЛАВА ШЕСТАЯ Воскресенье — хвала Господу — обещало быть спокойным и тихим. Едва проснувшись, Зоя снова обнаружила горячий завтрак. После того как кухня была прибрана, она и Ник поболтали и прочли свежие газеты. Ник облюбовал кресло, а Зоя устроилась на диване вместе с псом, который уже превратился в ее тень. Потом Ник смотрел футбол и пил темное пиво, а она делала попытки заново освоить вязание, рассчитывая, что детское одеяльце может у нее получиться. Все было очень по-домашнему. И хотя она не могла бы назвать себя болельщицей — это относилось к любому виду спорта, - было все равно приятно сидеть рядом в гостиной, когда каждый погружен в собственное занятие. Очень приятно. Разве не так сидели ее родители? Конечно, когда они не были на работе. Папа смотрел телевизор, а мама читала или вязала. Может быть, так делают все пары? Ник приготовил на обед настоящее испанское блюдо, которое, как он и обещал, было необыкновенно вкусным. И, вероятно, стало причиной того, что утром, в понедельник, она чувствовала себя так, словно в живот плеснули чистой кислоты. До десяти ей не нужно было появляться в офисе. Зоя знала, что проблемой станет то мгновение, когда она войдет в кабинет и увидит Шеннон, сидящую за столом и внимательно изучающую ее лицо. Поцелуй. Она была так озабочена всем этим совместным бытом, что совершенно забыла — в пятницу все-таки кто-то видел, как Ник ее целует. Очевидно, уже все всё знают, и Шеннон будет ждать объяснений. Так и случилось. Зоя скинула жакет и села в кресло для гостей, поскольку ее собственное кресло было занято Шеннон. — Давай рассказывай. Я переживу, что ты мне не призналась, что у тебя история с боссом… — Неужели? — прервала Зоя. — …но сегодня утром звонили от твоего доктора, я подняла трубку и услышала сообщение. Там говорилось о том, что ты должна купить витамины — витамины для беременных! Зоя почувствовала, как кровь отхлынула от щек. Шеннон удовлетворенно улыбалась. — Ты ничего не забыла мне рассказать? Зоя поморщилась. Поцелуй — этого было и так вполне достаточно. Но чего она уж никак не ожидала, так того, что всем моментально станет известно о ее беременности. — Я была очень расстроена. — Но Шеннон нисколько не выглядела расстроенной. Она выглядела так, словно собиралась хорошенько подразнить Зою. Это было в ее стиле. Зоя — как и все остальные — научилась не принимать ее шуточки слишком близко к сердцу. Шеннон наклонилась, упершись локтями в стол, пальцы сцеплены под подбородком. — Но, приняв во внимание, что, возможно, ты сделаешь меня на пятьсот тридцать восемь долларов богаче, я, может, и прощу тебя. Пятьсот тридцать восемь долларов? — И как же я тебя обогащу? — Я выиграла пари. — Пари?! — Откуда взялось чувство, что лучше бы ей не знать, о чем толкует Шеннон? — Каждый раз, когда Ник расстается с невестой, мы бьемся об заклад, сколько ему понадобится времени, чтобы найти замену. В этот раз я сказала — неделя. Ничего себе! — То есть вы делаете ставки по поводу похождений Ника? А почему я об этом ничего не слыхала? — Было слишком заметно, что между вами что-то есть. Слишком много заинтересованных взглядов, когда вы думали, что на вас не смотрят. Я вполне в состоянии сложить два и два. — Она послала Зое ослепительную улыбку. — Я ведь оказалась права, да? Теперь начнутся вопросы и предположения. А ей совсем не хочется отвечать на все это. Зоя потихоньку выдохнула. — Кто знает об этом? — О тебе и Нике? Как вы целовались? Да все! Весь офис. Тиффани вас видела. — Да, я могла бы догадаться, она всегда входит без стука. — И у нее слишком длинный язык, да к тому же она неравнодушна к Нику. — А что насчет ребенка? Об этом знают? Шеннон уселась поудобнее. — Это сложный вопрос. Я могла бы заключить пари — и непременно выиграла бы. Мне придется всерьез подумать, что важнее — наша дружба или покупка того сорокадюймового плоского телевизора, который я уже присмотрела. И в качестве награды — несколько недель фантастического секса с моим очень благодарным супругом. — То есть перед тобой выбор между дружбой и хорошим сексом? — Ты можешь мне не поверить, но после трех детей и десяти лет брака хороший секс не так-то легко достается. Видимо, это означает, что у секрета Зои мало шансов остаться секретом. — И что ты решила? Шеннон улыбнулась. — Что дружба важнее. Но, дорогая, ты будешь моей должницей. — Спасибо, — сказала Зоя мягко, сдерживая снова подступившие слезы. Это было не похоже на нее. Раньше она никогда не плакала. Закончится ли когда-нибудь эта излишняя чувствительность? — Это не значит, что мне неинтересно. Так что рассказывай. — Мы этого не планировали, — призналась Зоя. — Мы думали, это просто случайно. На одну ночь. Знаешь, выпили, бывает… — Но вместо этого вы получили небольшой сюрприз? Зоя кивнула и повторила: — Это вышло случайно. — Случайностей не бывает, Зоя. Ей хотелось бы в это верить. — Он сделал мне предложение. Шеннон не удивилась. — Да, это похоже на Ника. И что ты ответила? — Я не готова к этому — пока. Мы решили для начала пожить вместе некоторое время. Попробовать. — А вот это похоже на тебя. Зоя нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? — Не обижайся, но ты не любишь рисковать. Ты всех держишь на расстоянии. — Неправда! — с досадой воскликнула Зоя. — С тобой, например, мы уже давно дружим. — И ты немало обо мне знаешь, правда? — Думаю, да. — А что я знаю о тебе? Разве ты мне когда-нибудь рассказывала о своей семье? Зоя прикусила губу, пытаясь припомнить, что она говорила Шеннон. — Ну, тебе известно, что у меня большая семья. — Я знаю, что у твоих родителей девять детей, но не имею, ни малейшего представления, сколько братьев у тебя и сколько сестер. Я не знаю их имен. Я знаю, что выросла ты в Петоски, но ты никогда мне не рассказывала, каково там. Ни слова о детстве. Ни слова о школе и твоих друзьях. Ничего личного. Чтобы что-то о тебе узнать, приходилось буквально клещами вытаскивать каждое слово. У тебя много знакомых здесь, но не думаю, что кто-нибудь — кроме Ника — действительно знает тебя. Зое было неприятно в этом признаваться, но Шеннон права. Зоя не часто открывалась перед людьми. Только с сестрой и Ником она была вполне откровенна. Но Ника она не выбирала. Он сам незаметно вошел в ее жизнь, став кем-то вроде друга дома, который никогда не уходит. И с ее стороны всегда имело место некоторое сопротивление. И до сих пор оно никуда не делось. Всегда был какой-то тайный уголок, который она не открывала никому. Да, Зоя всех держала на расстоянии. Тяжелое чувство шевельнулось в ее груди. Может быть, своим нежеланием выйти замуж она обязана вовсе не семейной истории, а чему-то глубоко личному, собственной странности? Может быть, она просто не умеет быть открытой? И если она не изменится, какое будущее будет у них с Ником? Если оно вообще будет. Предположим, она откажется выйти за него. Разрушит ли это их дружбу? Будут ли они избегать друг друга? При этой мысли сердце у нее сжалось от страха. Ник стал огромной частью ее жизни. Что она будет делать без него? Если они всерьез собирались попробовать жить вместе, ей следовало научиться открываться ему. Она должна была позволить ему узнать себя. Во всех смыслах. — Я не хотела задеть тебя, — сказала Шеннон, извиняющимся тоном. — Я думаю, что ты чудесная, добрая. Ты моя хорошая подруга. Вот почему я рада за вас с Ником. Ты можешь сейчас не признаваться себе в этом, но вы идеально подходите друг другу. — Я предупредила его, что у нас не будет секса, — пробормотала Зоя, покраснев двадцать раз за то время, пока произносила эту короткую фразу. Зачем она это сказала? Глаза Шеннон округлились. — Не будет секса? Вообще? — Не вообще. Только до тех пор, пока мы не убедимся, что наши отношения — это нечто большее, чем физическое влечение. — Одна ночь любви за десять лет дружбы, и ты волнуешься, что между вами нет ничего, кроме влечения? До этой минуты Зоя не понимала, насколько нелепо это звучит. И так же нелепо, это должно было звучать для Ника. Что он должен думать о ней?! — Ты считаешь, что отказывать ему в сексе — это мой способ держать его на расстоянии? — Дорогая, не важно, что считаю я. Важно — что ты считаешь. Она думала, что настойчивое требование для начала просто пожить вместе — это способ отложить трудное решение. Решение, которое не должно бы быть трудным. После десяти лет дружбы ей следовало знать, что она чувствует. Любит она его или нет. И если нет, то, может быть, потому, что она не позволяет себе этого. Ник был невероятно терпелив с Зоей, но рано или поздно он устанет от погони за ней. Как она могла так рисковать, потерять единственного мужчину, который был ей предназначен для того, чтобы провести с ним всю оставшуюся жизнь? Она должна была принять решение, и должна была принять его быстро. — Мне наплевать на его извинения, — пролаял Ник в телефон. Его прораб, Джон Мильонс, только что доложил, что один из рабочих ушел на ланч и все еще не вернулся, четвертый раз за две недели. К тому же он часто звонил и говорил, что болен. Ник ненавидел увольнять людей, но ему были нужны ответственные работники. Умный человек, который знает, как выживать в бизнесе, обязан окружать себя компетентными людьми. Слабые звенья должны быть исключены. — Скажи ему, еще один прогул — и он останется без работы. — Будет сделано, Ник. И еще… Джон помолчал секунду, как будто обдумывая что-то, и Ник уже точно знал, что услышит. — Я знаю, о чем ты хочешь спросить, так что давай покончим и с этим. — Это правда насчет тебя и Зои? — Зависит от того, что ты слышал. — Что Тиффани зашла — а вы там занимались… — Тиффани преувеличивает. Всего лишь целовались. — Это значит, что вы… — Возможно. Считай, что мы назначили себе испытательный срок. — А, так это вопрос времени. Ник покачал головой. — Знаешь, ты уже третий человек, который задает мне сегодня этот вопрос. Зоя, легка на помине, появилась в дверях его кабинета. Он поднял палец, давая понять, что ему нужна минутка. Джон рассмеялся. — Ну, тогда поцелуй ее за меня. Я позвоню позже. Ник вздохнул, повесил трубку и повернулся к Зое. — Ну что? — Я не вовремя? — спросила она. — Нет. Джон звонил насчет О'Коннелла. Он не пришел с ланча — снова. Он казался мне порядочным парнем. Может, даже слишком квалифицированным. Но мы не можем найти общий язык. — Плохо. Она закрыла и заперла дверь кабинета. У них была назначена встреча, а он забыл? Но даже если так, зачем запирать дверь? Не говоря ни слова, она пересекла комнату и подошла к столу, глядя очень… решительно. Он только не был уверен насчет того, к чему относилась ее решительность. Что-то определенно должно было произойти. — Что происходит? — спросил Ник. Глядя ему прямо в лицо, Зоя начала расстегивать блузку. Он смотрел, как она снимает блузку и позволяет ей упасть на пол. Он был слишком изумлен, чтобы что-то делать, и сидел неподвижно, пока она не села к нему на колени. Комбинация задралась, обнажая бедра. Зоя обхватила ноги Ника, обняла его и поцеловала. Нет, это был не просто поцелуй. Это было сексуальное домогательство. Влажное, глубокое, потрясающее домогательство. И он был совершенно беззащитен. Ник знал, что она — страстная женщина, но никогда не предполагал, что она способна на такое. Зоя впилась в его губы, запустила пальцы ему в волосы, изогнулась. Она оседлала его, словно он был ее персональной лошадкой в парке аттракционов. Это было здорово — то, как она набросилась на него. И все-таки что-то шло не так. Что-то, чего он до конца не понимал. Что-то было пропущено. Он чувствовал, как она вытаскивает его рубашку из джинсов, пытаясь нащупать застежку на поясе. Да что ж это такое происходит? Ник был не из тех, кто пренебрегает сексом, даже посреди рабочего дня в кабинете. Напротив, идея секса — где бы то ни было — с Зоей была сама по себе достаточной для того, чтобы его орудие пришло в боевую готовность, но все-таки что-то было не так. Она целовала его, прижималась к нему грудью в кружевах и атласе, однако он ничего не чувствовал. Ник схватил Зою за плечи, отстранил ее и спросил: — Что ты делаешь? — Соблазняю тебя, — сказала она, как будто это было совершенно очевидно. В голосе ее звучало скорей раздражение, чем возбуждение. — Я понимаю. Но почему? Она посмотрела на него так, словно он говорил на иностранном языке. — Почему? — Ты сказала, что хочешь подождать, — напомнил он. — Разве я не могу передумать. — Можешь, конечно. Но у него было сильное ощущение, что она не передумала или что-то изменилось без ее согласия. Будто ее заставили поступить так, хотя сама она этого не желала. — Просто объясни мне, почему. Она раздраженно вздохнула. — Нужны какие-то причины? Господи! Я думала, ты ухватишься за эту возможность. Я думала, к этому моменту ты уже разденешь меня. — Если бы все шло как надо, я бы так и сделал. Это как будто… Не знаю. Как будто ты делаешь это по обязанности. Или я тебя заставляю. — Ты не заставляешь меня! — Прости, но тут что-то неправильно. Легкая морщинка показалась между ее бровей. — Ты не хочешь меня? Ему трудно было поверить в такое. На самом деле, он даже не мог вообразить, что откажет женщине. — По крайней мере, пока ты не объяснишь мне, в чем дело. Что за странные перемены? Зоя соскользнула с его колен, подняла блузку с пола и накинула ее на плечи. — Я думала, что ты этого хочешь. Ник видел, что задел ее чувства, но он должен выяснить, что происходит. Они обязаны быть откровенными друг с другом, или у их отношений нет шансов. — Разумеется, хочу. Но хочешь ли ты? Она посмотрела на него смущенно. — Я не понимаю. Я же здесь, разве нет? - Она надела блузку и застегнула ее. — И ты знаешь, почему. — Я говорю о том, что тебя побудило к этому. Морщинка углубилась. — Я хотела секса с тобой. Он вздохнул. Так они никуда не придут. — Давай так. Я расскажу тебе сценарий, а ты ответишь, прав ли я. Хорошо? Она кивнула и разгладила помятую юбку. — Ты сидела за столом, думала обо мне и вспоминала ту ночь в отеле. И тебя заполнило желание, такое сильное, что ты просто не могла дождаться минуты, когда будешь обладать мной. Поэтому ты пришла ко мне в кабинет. — Она продолжала смотреть на него, и он спросил: — Что-нибудь вроде этого? Она прикусила губу. — Ну… Hиk был слегка разочарован, но не удивлен. — Зоя, поговори со мной. Скажи мне, что происходит. — Мне пришло в голову, что, если я в ближайшее время не займусь с тобой сексом, может быть, тебе надоест ждать. Может, ты найдешь кого-нибудь еще. Кого-нибудь… лучше. Это была самая глупая вещь из всех, которые он когда-либо слышал. — Вопреки твоей теории, мужчина способен прожить три дня с женщиной и без секса. — Он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — Черт, были времена, когда я терпел целую неделю. А если это становится проблемой, нет причин, по которым я не мог бы… взять дело в свои руки, так сказать. Ее щеки порозовели, и она опустила глаза. Его позабавило, как женщина, преуспевшая во всякого рода дискуссиях на эту тему, может так смутиться от подобной беседы. Он похлопал себя по колену. — Иди сюда. Сядь. Она колебалась — хотя только что бросалась на него во всеоружии, — потом села на его колено, прижав свою юбку к ногам. Это определенно не облегчало дела. Ник обнял ее за талию. Она вздохнула, когда он привлек ее к себе, зад Зои оказался на его бедрах. Вот так-то получше. — Хорошо, теперь скажи, что заставило тебя думать, что я откажусь от тебя, если ты не будешь спать со мной? Она взглянула на него — и так много замешательства и смущения было в ее глазах. — Я всех держу на расстоянии. — На расстоянии? О чем это она? — Я слишком замкнутая. Я не подпускаю к себе людей. Тебе это надоест, и ты найдешь кого-нибудь еще. Где она набралась этой глупости? Ну как может такая умная женщина действовать столь по-идиотски? — И секс должен все это исправить? Она пожала плечами. — Это начало. — И ты действительно думаешь, что я такой подонок? — Она покачала головой, вид у нее был виноватый. — Если бы я считал, что ты эмоционально меня отталкиваешь, десять минут секса в день ничего не изменили бы. Она покусывала нижнюю губу. — По-моему, я никогда так об этом не думала. — Надеюсь, что нет. — Он взял выбившуюся светлую прядь и заправил ее Зое за ухо. — У тебя, наверняка, есть серьезные причины, раз ты хочешь, чтобы я подождал. И я с уважением отношусь к твоему решению. Если ты не готова, все в порядке. Я все понимаю. Складка между ее бровями стала еще глубже. — Ну да. Но я не уверена, что мои причины важные. Мы были друзьями очень долго, и у нас не было секса. С чего я взяла, что наши отношения и впредь будут только платоническими? Дело не в том, что я не хочу секса. Я подумала об этом… когда… — Улыбка показалась у него на губах. — У меня появилась раздражающая привычка любоваться твоим задом. Раньше я этого вообще не замечала, а вот теперь глаз не могу оторвать. И хочу к нему прикоснуться, хочу ласкать тебя. Так почему я до сих пор говорила тебе «нет»? — Он пожал плечами. Она была восхитительна, когда смущалась. — Боюсь, я делаю это по привычке — не позволяю людям подходить близко ко мне. — Может быть, из-за этого и возникают трудности, и из-за этого ты пока не готова к сексуальным отношениям. — Ты думаешь? — спросила она. В ее взгляде появилась надежда. — Когда я занимаюсь любовью с тобой, Зоя, я хочу, чтобы это было как той ночью в отеле. Я хочу, чтобы ты желала меня так же сильно, как я тебя. Ее губы изогнулись в мечтательной улыбке. — Это ведь и в самом деле было чудесно, правда? Он не мог сдержать улыбку. — О, да. Она взяла его лицо в ладони. Ее кожа была теплой, мягкой и пахла туалетным мылом. — Знаешь что? Ты просто замечательный! И она поцеловала Ника. Нежный поцелуй вызвал такой прилив страсти, что его чуть не выбросило из кресла. Теперь все было гораздо лучше. Он предпочел бы обнимать Зою и целовать вот так пять минут, чем получить целую ночь бессмысленного секса. Тогда в отеле он знал, что между ними что-то есть. Что-то, о чем позже они предпочли забыть. Может быть, она еще и не готова сделать решительный шаг. Но рано или поздно это произойдет. Он был уверен в этом. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Позже, тем же вечером, въезжая на стоянку, Зоя обнаружила, что рядом уже припаркована знакомая машина. Вот черт! Вот что получается, если не отвечаешь на сестрины звонки. Особенно если перед этим, даешь ей ключ от своего дома. Фейт решила устроить сюрприз и приехала. Может быть, неосознанно, Зоя этого и хотела. Ей нужен был кто-то, кто подскажет, что делать. Она припарковала свой консервативный «вольво» рядом с блестящей «миатой» малинового цвета, принадлежащей Фейт. Они всегда были противоположностями. Зоя — практичная и ответственная, а Фейт — неуправляемый ребенок. В детстве Фейт всегда хотела научить Зою веселиться, а Зоя приходила в отчаяние от необходимости, вечно вызволять Фейт из разных неприятностей. Если бы родители знали, сколько раз Зоя покрывала сестру, которая удирала среди ночи из дому на встречу к своему парню или на какую-нибудь безумную вечеринку! Да их бы удар хватил. Собрав свои вещи, Зоя направилась ко входу. — Я уже дома! — крикнула она, едва открыв дверь. Фейт показалась из кухни. С помощью геля, огненно-рыжие волосы уложены в подобие, торчащих во все стороны, толстых иголочек. Стильная прическа, не похожая на ту, которая была в прошлый раз: тогда Фейт носила длинные спиральные локоны. На Фейт — плотно облегающие фигуру черные джинсы и свитер-стретч, его зеленый цвет точно соответствует цвету ее глаз. Цокая высокими каблуками, Фейт быстро подошла к Зое и крепко ее обняла. — Сюрприз! Зою тут же обволокло облаком запахов: духи, дезодорант, лак для волос. — Что ты здесь делаешь? — Только не делай вид, будто не догадалась, что я приехала. Ты не отвечала на мои звонки. Обычно это значит, что случилось что-то плохое. — Ничего плохого, честное слово. — Зоя отступила на шаг и оглядела сестру с ног до головы. Замечательно, как всегда. Косметики ровно столько, чтобы выглядеть привлекательной, а не накрашенной. Накладные ногти не слишком длинные, а лак на них приятного розового цвета. Притягивает взгляд, но не бросается в глаза. Фейт всегда была симпатичной. — Ты выглядишь потрясающе! И мне нравится твоя новая прическа. — А ты выглядишь усталой. Но не меняй тему. Откуда взялась эта громадная собака и что это за мужские флакончики у тебя в ванной? — Флакончики — Ника, и собака тоже его. — Зоя огляделась, удивляясь, что Такер не встретил ее у дверей. Обычно ей приходилось выдерживать сеанс радостного обнюхивания и вылизывания. — А где собака? — Я его выпустила погулять. А как Ник здесь оказался? У него дома травят мышей и тараканов, или что? Не успела Зоя пуститься в объяснения, как дверь открылась и вошел Ник. Он был такой же, как всегда, широкоплечий и улыбающийся. Но сейчас Зоя смотрела на него не так, как раньше, и думала, заметит ли это Фейт. Хотя, конечно, шанс скрыть что-то от сестры был не больше, чем у снежка в жаркий день не растаять. — Поросеночек! — воскликнул Ник, стискивая Фейт в объятиях. — Сахарочек! — пискнула Фейт, пытаясь ответить ему тем же. Зоя ощутила легкий укол ревности. Фейт всегда была открытой и дружелюбной. Полной тепла и расположения. Почему у Зои никогда не получалось быть хоть чуточку такой, как сестра? Ник отстранил от себя Фейт, чтобы хорошенько ее разглядеть. — Да ты просто здорово выглядишь! — Ты тоже. Зоя как раз собиралась объяснить, как ты здесь оказался. Остался без крыши над головой? Ищешь, где переночевать? — Да нет, — Ник взглянул на Зою в поисках поддержки. Но она совершенно не знала, с какого конца приступить к делу. Может быть, лучше сразу сказать как есть? — Дело в том, что я беременна. Фейт открыла рот и секунд десять так и стояла, не в силах произнести ни слова. Похоже, Зоя все-таки поторопилась взять быка за рога. — Ты — что??? — Беременна. — Беременна? И ты мне не сказала? — Прости. Я собиралась. Я только пару дней назад получила анализы. Мне было… неловко. — Ну ладно, хорошо. Но все-таки — что здесь делает Ник? Ник и Зоя переглянулись, потом уставились на Фейт. Неужели придется объяснять? Неужели они так не похожи на пару, что Фейт не может додумать сама? Фейт переводила взгляд с Зои на Ника и обратно. Наконец она вздохнула. — От Ника?! — Поклянись, что не проговоришься маме и папе! — потребовала Зоя. — Я еще не решила, что я им скажу. — Как это произошло? — спросила Фейт. — Весьма необычным способом, — ответил Ник, и щеки Зои вспыхнули от смущения. — Когда вы начали встречаться? И почему я не в курсе? — Слушайте, давайте-ка я позабочусь об ужине, пока вы болтаете? — сказал Ник и ушел в кухню так быстро, словно у него загорелись штаны, а за дверью был огнетушитель. Вот трус! — Ты с Ником? — никак не могла поверить Фейт. Зою все это начинало слегка раздражать. В конце концов, они с Ником не принадлежат к разным биологическим видам! — Что, так трудно представить, что Нику может понравиться кто-нибудь, вроде меня? — Да нет же. Я всегда думала, что из вас получилась бы восхитительная пара. Только я не знала, что вы тоже так думаете. — Я и не думала, — призналась Зоя. Во всяком случае, не думала сознательно. Хотя такая мысль, может, и витала где-то на заднем плане. — Рассказывай все по порядку! — скомандовала Фейт. — И не пропуская важных деталей. Зоя догадывалась, какие именно детали сестра имеет в виду. — Тогда лучше сядь поудобнее. Это не очень-то быстро. Ник, Зоя и Фейт засиделись за беседой допоздна. Они могли бы проговорить и до рассвета, если бы Нику и Зое не надо было идти с утра на работу. Поскольку в гостевой комнате теперь располагался Ник, Фейт предстояло спать вместе с Зоей. Сестры быстро умылись, переодевшись в пижамы, и залезли под одеяла, как они делали в детстве. Тогда у них была двухъярусная кровать, Фейт спала наверху, Зоя внизу. — Ты уверена, что не можешь погостить у меня несколько дней? — спросила Зоя. Она давно не видела сестру. Хорошо бы им жить поближе. Особенно теперь — ведь Фейт станет тетей! — Мне, правда, надо вернуться. Я приехала, чтоб убедиться, что ты в порядке. Я обещала, что скоро вернусь. — Кому? В полумраке было видно, как блеснули в улыбке зубы Фейт. — У меня есть кое-кто. Я никому еще не рассказывала. — Ну вот, а обвиняешь меня в том, что у меня от тебя секреты! — упрекнула сестру Зоя. — Знаешь, я боюсь, что мама с папой этого могут не одобрить. — Дай-ка я попробую угадать. Он лютеранин. — Нет. — Еврей? — Атеист! Зоя поежилась. — Да, это серьезно… — К тому же это не «он». Это «она». Возникла некоторая заминка, Зоя пыталась справиться с охватившим ее замешательством. — В каком смысле «она»? Ты хочешь сказать, что… что это женщина? — Ты шокирована? — голос Фейт утратил свою привычную мягкость. — Конечно, нет! Я просто… просто удивлена, вот и все. — Честно сказать, я и сама была удивлена. — Как это произошло? Просто в один прекрасный день ты подумала: «А не попробовать ли мне что-нибудь новое?» — Ты меня знаешь, я всегда готова пробовать. Хотя бы один раз. Ее зовут Миа. Тебя это точно не шокирует? Зоя не могла не признать, что, с ее точки зрения, это был довольно неожиданный поворот, но если Фейт счастлива, то какая, в общем-то, разница? — Нет. Честное слово. — Хорошо. Потому что, как бы странно это ни звучало, я, кажется, здорово влюбилась. Видимо, это, и в самом деле, много для нее значит, подумала Зоя, потому что Фейт, как и она сама, никогда не позволяла связать себя обязательствами. Никогда не заводила разговора о семье. Никогда. Все, что она хотела, — это получить удовольствие. Зоя позавидовала сестре. Не новому сексуальному опыту — Зою вполне устраивала гетеросексуальность, ей нравились мужчины. Зависть вызывало то, что Фейт шла навстречу своему чувству, не задаваясь вопросами. Хотя знала, что это не все одобрят. Она не боялась пытаться. Почему у Зои так не получается? Почему не может открыться, почему она не может довериться своему чувству к Нику и просто позволить ему расти? Почему Ник спит в гостевой комнате, а не здесь, с ней? — Я все думаю, как объяснить маме с папой, — призналась Фейт. — Да уж, это может оказаться непросто. — Я раньше никогда такого не испытывала. Ни с кем. Уж поверь. Я боюсь, что они будут напуганы. Или это покажется им отвратительным. Может, они не захотят со мной разговаривать. Но я чувствую, что должна хотя бы попытаться. Ради Миа. Не хочу, чтоб она думала, будто я стыжусь ее и наших отношений. Надо бы вас познакомить. Может, съездим куда-нибудь все вместе на пару дней. — Я — за, — ответила Зоя и подумала, что это правда, она действительно так считает и хочет познакомиться с этой удивительной женщиной, которая завоевала сердце ее сестры. — Может, в следующие выходные? Они еще немного поговорили, и Фейт начала задремывать. Зоя лежала без сна, в одиночестве, а сознание все никак не могло успокоиться. Она продолжала думать обо всем, что произошло за последние несколько недель. Вся ее жизнь словно оторвалась от земли, как домик в ураган, перевернулась несколько раз, а потом встала на прежнее место, но, все же, встала не совсем так, как раньше. Не то чтобы хуже. Все изменилось, это правда, но сейчас Зое стало казаться, что перемены, не такая уж плохая вещь. Она снова повернулась в постели, положила подушку поудобнее, а потом вдруг решила выпить стакан теплого молока, чтобы легче было заснуть. Как ни странно, она никогда раньше этого не делала. Но идея ей понравилась. Зоя потихоньку выбралась из постели и на цыпочках обошла Такера, устроившегося на прикроватном коврике. В темноте ей не удалось найти шлепанцы, но, чтобы не разбудить сестру, она не стала включать свет, и пришлось идти босиком. Она спустилась по лестнице вниз, но вместо того, чтобы направиться на кухню, не без удивления наблюдая за собственными действиями, пошла к гостевой комнате. Может быть, именно этого ей и хотелось все время, а теплое молоко было только предлогом, чтобы выманить саму себя из кровати? Из-за приоткрытой двери слышалось размеренное и глубокое дыхание Ника. Он спал. Но и тогда Зоя не повернула и не отправилась на кухню. Вместо этого, она на цыпочках вошла в комнату. У нее не было ни одной мысли о том, что она собирается делать. Тем более — о том, почему она это делает. Но ее это не остановило. Может быть, человеку вовсе не обязательно все знать наверняка? Может быть, достаточно просто делать то, что тебе кажется правильным? Ник лег на правый бок, отвернувшись от нее. Одеяло сползло с плеча. Чувство, возникшее в ее сердце, напоминало легкую боль. А последовавшая за ним волна желания, заставила Зою сделать еще несколько шагов к кровати. Поближе к нему. Нет, не жажда секса заставила ее прийти сюда, она знала это совершенно точно. Зоя просто хотела быть рядом с ним. Не раздумывая о последствиях, она скользнула под одеяло и улеглась. Простыня была прохладной и мягкой, и пахла одеколоном после бритья. Она легла на бок, спиной к Нику, натянув одеяло на плечи. Ник пошевелился. — Зоя? — спросил он хрипловатым спросонья голосом, поворачиваясь к ней. — Прости, я не хотела тебя будить. — Не страшно, — сказал он и прижался к ней всем телом, так, что она почувствовала себя в теплом коконе. Одной рукой он обнял ее за талию, придвигая ближе к себе, и зарылся лицом в ее волосы. Это было прекрасно. Она затаила дыхание в ожидании — что дальше? Куда Ник поцелует ее, где прикоснется к ней? Но, к ее немалому удивлению, он больше ничего не сделал. Просто крепче прижался и немедленно уснул снова. Будто знал ее желания, так что ей даже незачем было говорить о них вслух. С легким вздохом Зоя положила свою руку поверх его, соединив их пальцы. Это получше теплого молока. Веки тяжелели. Тепло его тела успокаивало, медленное и ровное дыхание, которое она ощущала у себя между лопаток, убаюкивало. Постепенно она заснула. Очень правильная идея — забеременеть от босса. В любом другом случае, Зою уже уволили бы. График ее работы стал непредсказуемым. Но, по крайней мере, они экономили на бензине, иногда приезжая в офис вместе. Была половина двенадцатого, когда она, наконец, вошла в кабинет. Сестра уехала рано утром, но оставила записку, где говорилось, что она еще позвонит, чтобы договориться насчет их совместного отдыха с Миа, в следующий уикенд. Еще она прибавила, что, по всей видимости, Ник приготовил завтрак, перед тем как отправиться на работу. Зоя не слышала, как он проснулся и встал. Обычно спать с кем-то в одной постели означало для нее бессонную ночь. Но прошлой ночью, свернувшись в объятиях Ника, она спала как убитая, и впервые, за все эти недели, проснулась совершенно отдохнувшая и бодрая. Вот еще один веский довод в пользу приглашения его в свою спальню. Может быть, даже предложить ему сразу перенести все вещи? Пора принимать ситуацию такой, какова она есть — как близкие отношения между двумя людьми, которые заботятся друг о друге, возможно, даже любят друг друга. Если же она и не могла пока что называть это любовью с полной уверенностью, все же следовало попытаться… Зоя бросила жакет и сумочку на свое кресло и тут же направилась через холл в кабинет Ника. Со всех сторон на нее бросали любопытные взгляды. Новости насчет поцелуя, очевидно, уже были известны всем. Но вместо того, чтобы испытывать неловкость, Зоя обнаружила, что приподняла подбородок и гордо расправила плечи. На все взгляды она отвечала взглядом, исполненным достоинства. Да, она гордится, что живет с таким человеком, как Ник. Если бы они только знали!.. Ей хотелось, чтобы коллеги знали все. Она так счастлива, что у нее будет ребенок от Ника. Наверно, между ними всегда что-то было. Но они не признавались себе в этом. Закрывали на это глаза. А теперь их чувства вырвались на свободу и становились все сильнее, словно накопили энергию за долгие годы. В кабинете Ника никого не было, и Зоя вспомнила, что он отправился на объект — должна была приехать комиссия, и он хотел быть там. Она ощутила укол разочарования. Придется ждать. Раньше полудня она его не увидит. Она повернулась, чтобы уйти, и чуть не столкнулась с человеком, который шел ей навстречу. Он подхватил ее под руку, чтобы она не упала. Это был О'Коннелл, она узнала его. Новый рабочий, пришедший к ним несколько недель назад. Это из-за него у Ника было столько хлопот. — Прошу прощения, — сказал он. — Ничего, это я виновата. Не посмотрела, куда иду. Она отняла у него руку. Марк был очень высокий, с длинными волосами песочного цвета, густой бородой и резкими чертами лица. Он был в обычной рабочей форме, выцветшие пыльные джинсы, стеганая фланелевая рубаха, и ботинки с металлическими мысками. — Никого? — громко спросил О'Коннелл, кивнув на дверь кабинета. — Да. Босс на объекте. Вернется после полудня. О'Коннелл мрачно взглянул на нее и двинулся прочь, пол дрожал под его тяжелыми шагами. — Вы позволите дать вам один совет? — окликнула его Зоя. Он обернулся. — Ник очень терпеливый человек и честный работодатель, но вы злоупотребляете его терпением. Он прищурился, взгляд его стал по-настоящему злобным. Кто угодно смутился бы, но последние десять лет Зое часто приходилось общаться с мужчинами вроде него. С виду они были очень грозными, но все чем-то напоминали игрушечных медведей. — Вы мне угрожаете? — спросил Марк. — Ваши рекомендации с последнего места работы безупречны. Вы квалифицированный специалист. Так в чем дело? Чего вы добиваетесь? — Вам не понять, — ответил он резко. И в глубоко посаженных сердитых глазах промелькнула печаль. С ним что-то происходит, поняла Зоя, чего он не хочет показывать. И из-за чего запросто может потерять работу. Иногда ей удавалось читать мысли людей. — Может быть, попробуете объяснить? ГЛАВА ВОСЬМАЯ Около трех Ник вернулся. Весь день он думал о Зое и очень хотел ее увидеть. Он отлично помнил, как прошлой ночью она проскользнула к нему под одеяло. Проснуться, держа ее в объятиях, было удивительно — и приятно. Если бы не встреча с инспектором, он вообще не вылезал бы из постели. Он не собирался выяснять, что заставило ее так поступить. Но у него было ощущение, что они вчера сделали большой шаг вперед. Это был прогресс. Он собирался забросить в кабинет кейс и пиджак и отправиться к Зое. Но нашел ее сидящей за собственным столом. О'Коннелл, его головная боль, стоял у дверей, словно как раз собирался выйти. — Спасибо, что зашли, — сказал Ник, чувствуя, как улетучивается его доброе расположение духа. — Здравствуйте, босс, — О'Коннелл кивнул Нику, а потом быстро улыбнулся Зое — насколько был способен улыбаться. — Спасибо. Ник почувствовал замешательство. Что, черт побери, здесь происходит? Почему этот детина улыбается его женщине? И почему у нее заплаканные глаза? Она что, в самом деле, плакала? Зоя шмыгнула носом и тоже улыбнулась, что смутило Ника еще больше. — Все в порядке. Только пообещайте ничего не делать, пока я не поговорю с Ником. — Конечно. О'Коннелл кивнул и, не обращая больше на Ника внимания, вышел. — Да что тут такое творится? — воскликнул Ник. — Ты плакала? Он тебя обидел? Она вдруг хихикнула. — Нет. Все хорошо. Это просто избыток гормонов в крови. — А о чем ты собиралась поговорить со мной? — Входи. И закрой дверь. Ник сделал, как она просила, и подошел к столу. — Так в чем дело? Мне не нравится, что ты здесь была с ним одна. Я ему не доверяю. Хитрая улыбка появилась на ее лице. — Ник! Ты ревнуешь? — Да нет же, — возразил он автоматически, но тут же нахмурился. Вот черт, да, он, именно что, ревновал. Вел себя как недоверчивый супруг. — Прости. — Он приходил написать заявление об уходе, — сказала Зоя. — Вот и отлично. Я избавлен от необходимости выгонять его. — Я сказала, что не отпущу его. И что ты его тоже не уволишь. Может быть, она забыла, кто владелец компании? — Это еще почему? - холодно спросил он. — У него отличные рекомендации. Последний наниматель на него нахвалиться не мог. Я знала, что тут что-то нечисто. — Ну и? — Вот я и спросила. А надо было спросить еще неделю назад. — Ну и? — повторил Ник нетерпеливо. — Потребовались некоторые усилия, но, наконец, я добилась от него объяснения, где он был все это время, почему пропускал работу. Все понятно, О'Коннелл морочил Зое голову, пытаясь сохранить место. Она слишком добра и слишком эмоциональна последнее время, так что могла поверить чему угодно. Ник скрестил руки на груди. — У него должно быть чертовски хорошее оправдание. — У Марка дочка больна. Ник нахмурился. Это было не совсем то, чего он ждал. Наркотики или алкоголь — да, но не больной ребенок. Он даже не знал, что этот парень женат. — Чем? — Редкая форма лейкемии. А если это вранье? — Ты уверена, что он не?.. — Марк показал мне фотографии, — прервала его Зоя, и глаза у нее снова наполнились слезами. — Он фотографировал ее в больничном саду. Она такая славная. Ей одиннадцать. Зоя всхлипнула и принялась вытирать слезы, катящиеся по щекам. — Ох, прости, пожалуйста. Это так грустно! У него был такой взгляд, когда он про нее рассказывал! Я поняла, что он очень ее любит и ему сейчас очень тяжело. Ник в задумчивости покачал головой. — Так что ж он молчал? — Потому что Марк — мужчина. Взрослый, мужественный человек, который думает, что может целый мир держать на своих плечах. Три года назад умерла его жена, так что он остался один с ребенком. Они переехали сюда, поближе к Детройтской детской больнице. Здесь работает их лечащий врач, который наблюдает девочку. Может быть, он сумеет помочь. Проблема в том, что несколько раз в неделю надо возить ее в больницу — и никто не сделает это вместо отца. И еще иногда ей так худо после химиотерапии и облучения, что он просто не может оставить ее дома одну. — Он мог взять отгулы. — Это еще хуже. Даже с учетом страховки, плата за медицинские услуги съедает почти все его жалованье. С жильем тоже проблемы. Возможно, их выселят. Хотя, судя по словам Марка, это не самое замечательное жилище. Где-то в пригороде. Он сказал, что выбора нет, придется возвращаться к его родителям. — А как же девочка? — Этот курс лечения — последняя надежда. Без него она, скорей всего, умрет. Ник сел в кресло для посетителей. — Но чем тут помочь? Зоя неуверенно улыбнулась. — Я сказала, что, возможно, компания одолжит ему некоторую сумму. — И? — Он ответил, что и так слишком много должен. — Зоя вытащила салфетку из лежащей на столе коробки и вытерла остатки слез. — Он слишком гордый, чтобы просить. — Надо что-то придумать. Должен же существовать способ помочь ему! Так, чтобы не ущемить его гордость. Ник посмотрел на Зою и увидел, что она все еще улыбается, теперь ее улыбка была такой доброй, такой нежной. — Ты хороший человек, Ник. Он пожал плечами. — Любой захотел бы помочь. — Нет, не любой. Но я знала, что ты — захочешь. Не раздумывая. Она встала и направилась к двери. Он подумал, что Зоя уходит, но вместо этого она заперла замок. Что она собирается делать? Зоя повернулась к нему, на лице уже не осталось и следа слез. Наоборот, она смотрела на него странным, как будто сонным взглядом. Этот взгляд казался Нику ужасно знакомым. Когда же он видел это выражение? Да, точно так же она смотрела на него тогда, той ночью в отеле, за секунду до того, как они бросились друг к другу. Неужели все повторяется? Румянец выступил на ее щеках, губы слегка припухли и были яркими и влажными, как ягоды клубники. Он не сомневался, что они такие же сладкие и сочные. Зоя глубоко вздохнула и обмахнула ладонями лицо, словно стояла на самом солнцепеке. — Как же здесь жарко! Ник никакой особенной жары не ощущал. Хотя, если она собирается делать то, что, как ему показалось, собирается, через пару минут здесь станет и впрямь жарко. — Как скажешь. Зоя подошла ближе, не отрывая взгляда от его лица, и начала расстегивать блузку. Очень медленно, пуговка за пуговкой, открывая узкую полоску нежной кремовой кожи. Ник видел по ее глазам, что она хочет его. И не потому, что он хочет этого. Она никуда не торопилась. Да, становится действительно жарко. — Не желаю больше ждать, — сказала она севшим голосом. — А если я кому-нибудь понадоблюсь? — спросил он для проформы. В конце концов, они ведь на работе. — Пусть ждут своей очереди. - Ну, тогда ладно. Он откинулся на спинку кресла, чтобы насладиться открывающимся перед ним зрелищем, почувствовав, как сердце ускорило темп, когда она скинула блузку. Та упала с плеч на пол. На Зое был красный кружевной бюстгальтер, едва прикрывавший грудь. Кожа даже на вид была мягкой и тонкой, соски напряглись и стали почти такого же цвета, как кружево бюстгальтера. Он не назвал бы ее формы пышными, но груди были упруги и красиво очерчены. Как раз такие, чтобы удобно поместиться в его ладонях. Ника охватило такое напряжение, что молния на брюках могла треснуть в любую секунду. Зоя расстегнула боковую застежку и перешагнула через упавшую юбку. Увидев пояс, который был на ней, Ник даже перестал дышать. Сделанный из того же кружева, что и бюстгальтер, пояс был настолько узок и прозрачен, что ничего не скрывал. Она надела это специально или всегда ходит на работу в таком белье? Ее улыбка была озорной. — Нравится? Он посмотрел вниз, на свои брюки, — ответ был слишком очевиден. — А ты как думаешь? Он проследил за движением ее руки, когда она расстегивала расположенную в ложбинке между грудями пряжку бюстгальтера, затем перевел взгляд на ее подтянутый живот, на округлые бедра и снова вернулся к ее рукам, в которых была легкая ажурная вещица. Зоя наклонилась, упершись руками в ручки его кресла. Перед ним был прекрасный вид. Она начала расстегивать ему рубашку. — Не хочешь остановить меня, как в прошлый раз? Нет, черт возьми, нисколько. Он поднялся и обнял ее за шею, притягивая ее лицо к своему, ведя ладонь вверх по затылку и запуская пальцы в шелковистые светлые пряди. — Поцелуй меня. Ее губы были мягкими, теплыми и такими сладкими, когда она прижала их к его рту. Она опустилась на его бедра, прильнула к нему… В дверь громко постучали. — Ник! Открой! — раздался голос Джона Мильонс. Проклятье! — Я занят! — крикнул Ник. Он был уже наполовину раздет, и у него на коленях сидела женщина, которая собиралась раздеть его до конца. Какого черта! Почему ему не заняться с ней любовью? — Ник, это важно. Он закрыл глаза, откинул голову и выругался. Зоя встала. — Что случилось? — спросила она. За дверью возникла короткая пауза, и Ник был уверен, что сейчас его прораб складывает два и два. Потом тот ответил: — Прости, что я вас прерываю, но мне только что позвонили. Несчастный случай. На объекте «Трой». Зоя вздохнула, а Ник снова чертыхнулся. — Что там? — решил уточнить он. — Точно не знаю. Сказали, одного рабочего отправили в больницу. Ник провел ладонями по лицу и сказал: — Поверить не могу. — Дайте нам одну минуту, — произнесла Зоя, и Ник посмотрел на нее взглядом, означавшим: «Прости. Ужасно жаль». — Я знаю, вы должны ехать туда. Она подняла одежду с пола. Он застегивал рубашку и наблюдал, как она одевается. На лице у него отражались все оттенки досады и разочарования. — Не повезло нам. Она уже застегнула блузку и натягивала юбку. — Кроме шуток. Когда Зоя направлялась к двери, Ник взял ее за руку и притянул к себе. — Сегодня ночью, — заявил он, — ты моя. Увы. «Сегодня ночью» так и не наступило. Зоя приехала домой в пять, чтобы выгулять собаку, потом вернулась обратно на работу и оставалась там до восьми, наверстывая упущенное за два предыдущих дня. Появившись дома в четверть девятого, она надеялась, что Ник уже ждет ее, но на стоянке было пусто, а в окнах темно. Разочарование было настолько сильным, что Зоя даже удивилась. Она никогда прежде не волновалась, входя в свой пустой дом. Ну, может быть, изредка скучала в одиночестве. Но всегда был Декстер, чтоб составить ей компанию. Однако за несколько дней она успела привыкнуть к тому, что Ник где-то рядом. Зоя заглянула в морозильник и попыталась выбрать что-нибудь на ужин. — Что скажешь? — спросила она пса, вытащив две коробки. — Цыпленок или лазанья? Такер смотрел на нее, улыбаясь на собачий манер и изо всех сил виляя хвостом. — Думаешь, и то и другое? Пес гавкнул, хотя почти никогда не лаял, и она решила, что это значит «да». Зоя не была собачницей, но Такер такой милый, что она не могла устоять перед его обаянием. Тем более что он постоянно следовал за ней по пятам, глядя на нее преданными глазами. Она разогрела обе упаковки и устроилась перед телевизором, подбрасывая Такеру вкусные кусочки, которые он радостно ловил на лету. Когда с ужином было покончено, Зоя вытянулась на кровати, а там и Декстер пришел к ней и устроился на ногах. Такер улегся на коврике. Зоя переключала каналы, переходя от ток-шоу о детях к познавательным передачам. Она как раз собиралась посмотреть путешествие по Африке… Следующим ощущением были толчки. Кто-то пытался разбудить ее. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Зоя разлепила веки, спросонья плохо понимая, что происходит. Телевизор был выключен. В комнате темно, только из коридора падала полоса света. Рядом, улыбаясь, стоял Ник. — Который час? — невнятно спросила она. — Около полуночи. — Я, кажется, заснула. — Зоя потянулась. — Что там в больнице? — Ничего страшного. Парочка сломанных ребер и ключица. Придется посидеть на больничном, но он полностью поправится. — Ник протянул ей руку. — Пошли, пора в постель. — В ответ на ее вопросительный взгляд он добавил: — Спать. Мы оба слишком устали для всего остального. Он был прав. Очень длинный день. Много событий. — А ты тоже пойдешь? — С тобой? — спросил он, и она кивнула. — Хочешь, чтоб я лег спать с тобой? Да, она, правда, этого хотела. — Хочу. — Тогда согласен. — Только мне нужно зубы почистить. — Мне тоже. Ты не против, если мы сделаем это вместе? Зое случалось чистить зубы в компании четырех человек — причем они ужасно торопились на школьный автобус. Кроме того, разве не все пары так делают? — Да нет, я не против. Было немножко странно видеть, как Ник чистит зубы. Такая обычная повседневная процедура, о которой она никогда не задумывалась, но сейчас, когда они были вдвоем, все приобретало интимный смысл. Словно тебе рассказывают секрет. Зоя вышла из ванной, когда он повернулся к ней спиной — некоторые секреты должны оставаться секретами, — и поднялась по лестнице, чтобы надеть пижаму. Наверху она обнаружила Такера и Декстера. Свернувшись, они сладко спали бок о бок на ее кровати. Она хлопнула себя ладонями по бедрам и сказала Декстеру: — Ах ты, маленький предатель. Кот посмотрел на нее виноватым взглядом. — Слезайте, — приказала она, выдергивая из-под животных покрывало. Словно лучшие друзья, оба спрыгнули и вместе направились к лестнице. Судя по всему, Декстер признал право Такера — а заодно и Ника — на пребывание в доме. Это можно рассматривать как знак, верно? Зоя надела большую длинную футболку с изображением кролика на груди. Она была уже под одеялом, когда появился Ник. Зоя свернулась на своей стороне кровати и смотрела, как он присел на краешек и сначала снял рабочие ботинки, а затем носки. Потом он расстегнул рубашку, встряхнул и повесил на спинку. Она вздохнула от удовольствия, увидев, как под гладкой кожей перекатываются мускулы. Несмотря на смуглоту и вечную щетину, он не был весь покрыт волосами. Только завитки на груди и узкая дорожка, убегающая под ремень на джинсах. Ник чувствовал себя в ее спальне совершенно свободно. Расстегнул джинсы и, сбросив их, откинул в сторону. Нельзя сказать, что мужские ноги всегда казались ей особенно привлекательными. Но что касается Ника, то у него были замечательно стройные и сильные ноги. Зое они нравились. Оставшись в одних только боксерах, он лег рядом с Зоей, повернулся так, чтоб оказаться лицом к ней, и коротко, но зато очень нежно поцеловал ее. При этом он почувствовал, какая у него жесткая кожа на подбородке — по сравнению с ее, такой нежной и тонкой. Он учуял запах зубной пасты, и мыла, и еще — собственного лосьона после бритья. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи. Зоя, вытянув руку, щелкнула выключателем прикроватной лампы. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела, что Ник уже задремал. Наверно, он очень устал. Тем более, что поднимался обычно в шесть утра. Да и она устала. Невероятно. Слишком устала, чтобы завершить начатое в его кабинете днем. Тогда почему она не может сомкнуть глаз? Почему ей так хочется дотронуться до него? Зоя не могла ждать. Черт возьми, он ей нужен прямо сейчас. Она погладила Ника по руке, от запястья к плечу. — Ты спишь? Он не ответил, и она слегка потрясла его. — Ник! В ответ раздалось сонное бормотание и посапывание. Он спал. Зоя вздохнула и легла на спину. Два дня назад она была не готова к близости, а теперь это стало единственным, о чем она могла думать. Если бы только им удалось скоординировать свое расписание! Завтра, решила она. Завтра они сделают все, и ничто на свете их не остановит. — Кажется, я придумал способ помочь О'Коннеллу, — сказал Ник на следующее утро. Он разложил на столе кекс, паштет и поставил свежевыжатый апельсиновый сок. Судя по тому, как этим утром ела Зоя, ей предстояло набрать еще сотни фунтов до того, как малыш появится на свет. — Как? — спросила она, готовя себе третий бутерброд. — Ну, актуальная проблема состоит в том, чтобы найти жилье, которое он может себе позволить, так? Хорошо, у меня есть квартира. Сейчас она стоит пустая. Они могут там жить, ничего за это не платя. — Ты гений. Ты — само совершенство! Думаешь, Марк согласится? — Поскольку квартира в любом случае оплачена вперед и сейчас ничего мне не стоит, строго говоря, это не благотворительность. — Удивительно, что мы не подумали об этом раньше! И это даже ближе к больнице, чем их нынешнее жилье. — Тут есть только одно «но». Чтобы не выставить О'Коннелла с дочерью на улицу, тебе придется терпеть меня здесь бог знает сколько еще. — Тебя это устраивает? — спросила она. Он кивнул. — Вполне. А тебя? Ты уверена? Это серьезный шаг. Зоя чувствовала, что готова его совершить. Она знала точно, чего хочет, и, черт возьми, собиралась сделать это. — Я уверена, целиком и полностью. Он улыбнулся, показав ямочку на щеке. — Тогда я поговорю с О'Коннеллом завтра. Или ты? — Поскольку это твое жилье, наверно, правильно, чтобы ты сам ему сказал. И Марку легче принять это от мужчины, а не от меня. — Потом она добавила: — И ты должен говорить очень тактично. — Дай мне только минутку на моечную машину, — попросил он, собирая со стола тарелки. — И мы выезжаем. И в эту самую минуту Зоя почувствовала, что не может больше ждать. Раньше она сопротивлялась, но сейчас ей хотелось, чтобы Ник остался навсегда — в ее доме, в ее жизни, и она была не в силах вынести промедления. Она пошла вслед за ним. — Ник, посмотри на меня. Когда он обернулся, она ухватила его за рубашку и притянула к себе. Это был бесконечный, глубокий, влажный поцелуй. Такой поцелуй, после которого сразу стало понятно, как страстно она желает Ника. Его сильные руки обняли ее, прижав теснее. Одна мускулистая рука обхватила затылок, а другая скользила по спине. Она прильнула к нему всем телом, словно хотела стать еще ближе. И как будто никогда, до сих пор, не была достаточно близко к нему. Зоя знала сейчас, безо всяких сомнений, что любит этого человека. Хочет выйти за него замуж. И у них будет семья. Она вдруг поняла, что значит — хотеть семью и детей. Ведь эти дети — от Ника. И он будет будить их по утрам. Ник чуть отодвинулся и посмотрел на нее с искусительной улыбкой. — Ты что-то задумала. — Просто это образчик того, что будет позже. Его глаза были темны от желания. — Не могу ждать. — И я. Чем быстрее мы отправимся на работу, тем быстрее снова окажемся дома. От Ника потребовались некоторые усилия, чтобы уговорить О'Коннелла принять его предложение. В конце концов, тот согласился. О'Коннелл произносил обычные слова благодарности, но в глазах у него было такое глубокое облегчение, что у Ника сжалось горло. Этот человек очень любил свою дочку, уж точно. Ник не мог вообразить себя на его месте. Жить в страхе, что может не хватить денег на лечение — да еще после смерти жены. Когда О'Коннелл ушел готовиться к переезду, Ник сел за стол и задумался о том, какую ценность имеет жизнь. Он пытался представить себе, как бы он жил без Зои. От этой мысли все внутри заболело. Он привязался к ней так, как ни к одной женщине раньше. Ни с кем и никогда он не чувствовал такого. Она стала частью — очень большой — его жизни. — Кажется, все хорошо? Ник поднял глаза и увидел стоящую в дверях Зою. Она улыбалась. Черт, она просто красавица! Она излучала радость и здоровье и выглядела именно так, как и должна выглядеть в идеале беременная женщина. Она выглядела… счастливой. — Почему ты так думаешь? — спросил он. — О'Коннелл зашел ко мне, обнял по-медвежьи и крепко поцеловал. — Она засмеялась. — Ты бы видел, как на нас смотрели! Должно быть, все думают, что я тебе изменила. Ник нахмурил брови. — Он целовал тебя? — Брось, — сказала она, улыбаясь еще шире, — только в щечку. И Марк улыбался, Ник! Я ни разу до этого не видела, чтобы он улыбался. Ник был не в восторге от того, что кто-то другой целует Зою, но она так радовалась, что он не смог сдержать ответную улыбку. — Нам удалось помочь ему, — заявила Зоя. Он кивнул. — Да. Мы это сделали. Она пересекла комнату и уселась к нему на колени, обвив руками его шею. — Как хорошо. — Ну, конечно, — проворчал он, привлекая ее к себе поближе. Зоя целовала Ника, нежно покусывая его нижнюю губу. Как же ему нравилось, когда она так делала! На вкус она была как сладкий чай и малиновое варенье. — Может, запрем дверь и отпразднуем? — предложила она, потершись об него. Он просто сходил с ума от этого. Все было очень соблазнительно. Ему стоило только посмотреть на нее, и его плоть тут же затвердевала и звала отправиться в постель с этой женщиной. Но «быстренько», да еще и в кабинете — это не то, к чему он стремился. Он хотел заниматься любовью с Зоей не торопясь, столько времени, сколько захочется. Значит, придется подождать. Опять. — У нас нет времени, — ответил Ник. — Нужно съездить ко мне и упаковать вещи. Я сказал, что они могут въехать сегодня же. Зоя состроила прелестную недовольную гримаску и со вздохом сказала: — Ладно, но давай тогда поторопимся. И даже если приедем в два часа ночи — сегодня мы это сделаем. Он подумал, что это прекрасный план. К восьми вечера вещи Ника, наконец, были упакованы и заброшены в багажник. Они ехали домой. Домой. Теперь это слово имело для Зои совершенно другой смысл. Помогая Нику, Зоя сделала одно открытие. У него не было не только детских фотографий, но вообще ничего, что напоминало бы о детстве. Словно у него вовсе не было семьи, вообще никакого прошлого. Или же он не хотел об этом вспоминать. У нее самой хранилось несколько коробок фотографий и старых поздравительных открыток и еще те фотографии братьев и сестер, которые она делала сама, и даже парочка их, выпавших, молочных, зубов. Только теперь она понимала, как он рос. Насколько одиноко ему было, и насколько важно для него иметь семью сейчас. У него никогда не было настоящей семьи, и Зое очень захотелось создать семью для него. Стать той женщиной, которая, наконец, даст ему почувствовать, что он не один, что его окружает любовь близких. Она решила воздать Нику за каждый день, каждую минуту, которые он провел в одиночестве. Даже если для этого придется родить еще одного ребенка. Или даже двух. Тогда им, конечно, придется переехать в дом побольше. Интересно, одобрит ли он мысль о жизни за городом? У них будет большущий сад, где смогут играть Такер и дети. И еще цветник, а может быть, теперь она заведет и огород. Зоя умела готовить соленья и варенья — ее научила бабушка. А что, если она возьмет очень продолжительный отпуск и попробует вести жизнь домохозяйки?.. Целый мир возможностей, о которых она никогда и не задумывалась, открывался перед ней. Теперь ей было очень интересно, какой станет ее жизнь, в какую сторону пойдет? — Ты что-то очень тихая, — сказал Ник, припарковывая джип возле ее машины. — Все в порядке? — Берегу энергию, — улыбнулась она ему. Он заглушил мотор. — Надо еще разгрузить багажник. Не хочется, но здесь все мои вещи. Может быть, забросить их пока в гараж? — Там замок сломан. Если мы поторопимся, то сможем быстро все занести в дом. Будем считать это прелюдией. — Ты не понесешь ничего тяжелей телефонной книги, — предупредил он, и она опустила глаза. Настоящий мужчина! Ник направился к багажнику, а Зоя пошла открывать дверь. За дверью слышался топот, словно в прихожей прыгает кролик-переросток — это Такер радовался, заслышав ее шаги. Пару часов назад, они заезжали домой, чтоб покормить его и вывести погулять, тем не менее, пес бросился ей навстречу так, будто ждал ее долго-долго. — Знаю, знаю, — приговаривала она, трепля его по голове, — мы тоже по тебе соскучились, дурачок. Она взяла Такера за ошейник, чтобы тот не метался, и придержала дверь для Ника. Он втащил две коробки, на которых было написано «Спальня». — Ты куда это несешь? — спросила Зоя. Он повернулся в замешательстве. — В спальню. — Спальня наверху. Едва заметная улыбка обозначилась у него на лице. — Наша спальня? — Наша спальня, — подтвердила она. И, уже предвидя продолжение его вопроса, добавила: — Да, я совершенно уверена. Насладившись выражением озадаченности и счастья на его лице, Зоя направилась к выходу за новыми коробками. Это еще только начало, думала она, пусть подождет, пока она не покажет ему, что такое настоящее счастье. Когда она вернулась, улыбка на его лице стала такой, что сровнять ее не удалось бы даже бульдозером. — Ну вот, — сказал Ник, закрывая, наконец, дверь. Они все затащили внутрь за двадцать минут, и промедление убивало Зою. Пришло время перейти к делу. — Ты знаешь, что это значит, — сказала Зоя, глядя на него из-под опущенных век, которые отяжелели от сдерживаемого желания. Руки и ноги у нее стали теплыми и слабыми, голова кружилась. Он не могла вспомнить, когда еще мысль о том, чтобы заняться с кем-либо любовью, приводила ее в такое состояние. Она сняла жакет и бросила на спинку дивана. Проводив его взглядом, Ник снял пиджак и бросил его туда же. Пока она стаскивала блузку через голову, каждый дюйм ее кожи трепетал от желания. Даже кружево на бюстгальтере возбуждало, ставшие невероятно чувствительными, соски. Кожа бедер почти болела — так сильно ей хотелось ласки. Даже затылок покалывало. Ник стащил рубашку и уронил ее на пол. В приглушенном свете лампы его кожа была темно-золотистого цвета. Сердце Зои подпрыгнуло, когда он сделал шаг к ней, расстегивая джинсы. Ей не терпелось прикоснуться к нему, погладить и попробовать на вкус каждый дюйм его тела. Как она могла так обманывать себя? Разве мыслимо отказаться от всего этого? Он остановился напротив, и все поплыло у нее перед глазами, каждая ее клеточка молила: «Прикоснись!» Он наклонился, а она поднялась на цыпочки, чтобы их губы могли скорее встретиться. И когда это произошло, Зою охватил такой жар, словно вся ее кровь превратилась в жидкое пламя. Ник снял джинсы, и она ненадолго прервала поцелуй, чтобы он мог швырнуть их в темный угол за диваном. Сердце билось все тяжелее, и вдруг раздался громкий стук в дверь. Ник застонал и прижался лбом к ее лбу. Он дышал быстро и тяжело. — Поверить не могу! Кто бы это мог быть — среди ночи? Все равно. Нет ничего важнее, чем прикоснуться к Нику немедленно. — Пусть уходят. — Она опустила руку и почувствовала его горячую твердость. Он, тихо застонав, прикрыл глаза и тут же приподнял ее с земли и прижал к стене, отделявшей гостиную от кухни. Ногами Зоя обвила его бедра, устраиваясь так, чтобы он мог попасть прямиком в нее во всем великолепии своей страсти. Ее груди прижались к его широкой груди. Зоя целовала Ника, его губы были горячими и вкусными. Она никак не могла насытиться, словно собиралась съесть его целиком, проглотить заживо. Тело ее извивалось. Она обхватила его за ягодицы, вонзая ногти в кожу, почти не помня себя. Ни один мужчина в мире никогда не доводил ее до такого состояния, до полного самозабвения. Стук продолжался еще пару минут, потом до слуха Зои донеслось позвякивание ключей и ручка двери повернулась. Ник, должно быть, тоже услышал. Он перестал целовать ее и замер. Все произошло слишком быстро. Только что они были одни — и вот уже ее сестра стоит на пороге, глядя на них с открытым ртом. Хорошо еще, что верхнее освещение было выключено, но и в слабом свете лампы невозможно было ошибиться насчет того, что здесь происходит. Немая сцена длилась несколько секунд. Никто не двигался и не произносил ни слова. Фейт посмотрела вниз на Зоины руки, все еще сжимающие ягодицы Ника. — Отличный зад, — сказала она и вдруг, зарыдав, выскочила за дверь. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ — Простите меня, мне так жаль! — каялась Фейт спустя короткое время, когда Ник и Зоя уже успели одеться и снова позвали ее в дом. Зоя села на диван рядом с сестрой. Ник стоял напротив, с обычным для мужчин выражением — наполовину смущенным, наполовину встревоженным, готовый в любую секунду обратиться в бегство. Фейт была не из тех, кто плачет по любому поводу, даже в детстве. Так что Зоя сразу поняла — случилось нечто серьезное. Поначалу Фейт так рыдала, что невозможно было разобрать ни единого слова. Единственное, что они поняли, — никто не умер и «скорую помощь» вызывать не надо. Фейт вытащила новый бумажный платочек из почти опустевшей коробки. — Не могу поверить! Я вам помешала. Вломилась прямо посреди… посреди… ох, простите. — Не надо извиняться, — сказала Зоя. — Лучше объясни, что случилось. Фейт вытерла подтеки туши под глазами. — Я редкая идиотка. Ник оторвался от стены. — Пожалуй, я оставлю вас вдвоем. И раньше, чем они успели сказать хоть слово, вышел из комнаты. Они услышали его шаги на лестнице, он поднимался наверх. — Мда, — протянула Фейт, — я его, кажется, спугнула. Зоя пожала плечами. — Что тут скажешь? Мужчина. Он и так переживал последнее время из-за меня. Боюсь, больше ему не выдержать. Эмоциональная перегрузка. Фейт помолчала, теребя бумажный платок, потом подняла глаза на Зою и сказала тихо: — Меня бросили. — Ох, сестричка! Зоя положила руку ей на плечо. Такер, словно почуяв неладное и желая помочь, обошел диван и положил голову на колени Фейт, глядя на нее, все понимающими добрыми глазами. Та всхлипнула и потрепала его за ухо. — Я говорила тебе, что люблю ее. Я хотела, чтоб мы жили вместе. И готова была рассказать родителям все как есть, неважно, что потом. А она ответила, что, может быть, и не хочет этого. А потом заявила, что решила вернуться назад — к мужу! — Я не знала, что она замужем. — И я не знала. Миа объяснила, что она просто экспериментировала, хотела, чтобы муж заревновал. Видимо, получилось. Он позвал ее обратно. — Фейт шмыгнула носом и стерла вновь набежавшие слезы. — Она была такой безразличной! Словно ей совсем на меня наплевать. Словно я какой-нибудь лабораторный опыт! — Милая, мне так жаль. Я знаю, как много она для тебя значила. — Я почувствовала себя полной дурой. Но я все время думаю, что заслужила это! Полное безумие! — Ну как ты можешь заслуживать, чтобы с тобой обращались подобным образом? — Ты знаешь, скольких мужчин я бросила? А они ведь говорили, что любят меня. — Милая моя, ты заслуживаешь только счастья — так же, как любой другой человек. — Кстати, о счастье, — сказала Фейт, немного утешившись, — по-моему, у вас с Ником все хорошо, да? Зоя почувствовала себя виноватой: она так счастлива, а у сестры… но она не могла сдержать свою радость. — Я собираюсь выйти за него. — Не может быть! — воскликнула Фейт и обняла сестру изо всех сил. — Лучшего мужа для тебя не придумать. Потом она отстранилась и лукаво посмотрела на Зою. — Не говоря уж о том, что он просто сексуальный супермен. — Кроме шуток, — с улыбкой согласилась Зоя. — Ну, если говорить об этом, мне, конечно, следует уйти, чтобы вы могли продолжить. Я остановлюсь в отеле. — Никаких отелей! Гостевая спальня свободна. Оставайся, сколько захочешь. — Мне не нужно на работу до понедельника, так что, может, я у тебя спрячусь на пару деньков, если ты не против. — Мы будем рады, — сказала Зоя, поднимаясь с дивана. — Может, отправимся завтра по магазинам? Мотовство помогает избавляться от плохого настроения. Фейт достала наушники и плеер. — Как тебе известно, я люблю засыпать под музыку. Так что вы можете хоть кричать. Я ничего не услышу. Когда Зоя, наконец, поднялась, Ник сидел на кровати с книгой в руках. — Ну как там? — спросил он. — Ее бросили. — Я примерно так и думал. — Он отложил книгу. — И как она? — Расстроена, но не сломлена. — Зоя сняла рубашку и кинула ее в сторону шкафа, промахнувшись где-то на метр. — Ты не возражаешь? Она собирается провести у нас пару дней. Думаю, ей не хочется оставаться в одиночестве. — Не возражаю, конечно. Но похоже, нам сегодня придется шуршать потише, а? Зоя выбралась из джинсов, оставив их на полу. — Даже если начнется пожар, я собираюсь тебя раздеть. И ничто меня не остановит. — Договорились. — Он улыбнулся своей обаятельной улыбкой с ямочкой. — Я уже почти совсем раздет. Оо. Раздет — и вполне готов. Зоя подняла бровь. — Ты начал без меня? — Но без тебя я бы не стал продолжать. Ты должна меня выручить. — С удовольствием. Она обошла кровать, по пути избавившись от бюстгальтера и трусиков. Под его взглядом она чувствовала себя самой привлекательной и самой желанной женщиной в мире. Он отбросил свои вещи. — Иди ко мне. Она подошла к нему и встала так, что его колени оказались между ее широко разведенных ног, чувствуя, как жесткие волоски щекочут ей икры. Потом опустилась к нему на колени. Он обхватил ее руками и усадил плотнее. — Ну вот, — сказал Ник, ласково убирая светлые прядки ей за уши. — Наконец-то! Только ты и я. — Он погладил ее по щеке. - Я хочу, чтоб ты знала - ты единственный человек на земле, с кем я хотел бы сейчас быть. С кем я хочу быть всегда. От его слов, теплая волна прокатилась по ее телу. Она тоже хотела быть с ним — только с ним. — Я тоже. Зоя все так же желала его, дождаться не могла, чтобы он снова вошел в нее. Но теперь она никуда не торопилась. Ей не хотелось упустить ни единой секунды наслаждения. Должно быть, он чувствовал то же самое, потому что долгое время они целовались и ласкались на разные лады. Исследовали друг друга, словно в первый раз, хотя при этом у нее было ощущение, словно каждый знает партнера уже сто лет. Как взаимное влечение может быть таким возбуждающе новым — и вместе с тем таким привычным и уютным? — Мне нравится ощущать это, — сказал Ник, лаская большими пальцами бархатистую кожу ее бедер. Он следил за своими движениями, будто находил это действо завораживающим. От его легких прикосновений Зою бросало то в жар, то в холод и кружилась голова. Она приподнялась на коленях, чтобы ему было лучше видно, упершись руками в спинку кровати за его головой, и он застонал от удовольствия. Ник наклонился вперед, его волосы скользнули по ее животу, и дотронулся до нее языком. Всего одно быстрое прикосновение, но его рот был таким горячим, а ощущение таким невероятно острым, что Зоя задохнулась от неожиданности и отшатнулась. Он взглянул вверх, на нее, и улыбнулся. — Как вкусно. Следовало бы смутиться, но Зоя была слишком возбуждена. Она устроила свои ягодицы в его больших теплых ладонях и подвинулась к его пробующему и поглощающему рту, балансируя между пыткой и блаженством. Каждое медленное, глубокое движение его языка усиливало ее ощущения до тех пор, пока она уже была почти не в силах вынести этого. Ей хотелось еще, и в то же время она была почти пресыщена. Зоя сознавала, что слышит свой собственный голос, но слова звучали неразборчиво. Обжигающий жар его языка, щетина, покалывающая ее обнаженную кожу — это было слишком много. Наслаждение начиналось где-то глубоко внутри, может быть в душе, и текло наружу. Оно захватывало ее, и время исчезало и останавливалось. Каждая мышца сжалась, глаза закрылись. Руки Зои вцепились в волосы Ника, притягивая его ближе, и ее несли волны удовольствия. Ее тело вздрагивало и трепетало, и казалось, что так будет вечно. Ее сердце билось в том же ритме, что и пульс между бедер. Она не знала, оттого ли это, что Ник так невероятно искусен, или из-за беременности, или, может быть, из-за сочетания того и другого, но Зоя за всю свою жизнь, ни разу, не испытала такого феерического экстаза. Она без сил опустилась на бедра Ника и прижалась лбом к его плечу. Ей хотелось рассказать о том невероятном, запредельном чувстве, которое она ощутила, благодаря ему. Зое на какой-то миг представилось, что ее душа взмыла к небесам. Но она едва могла дышать, не то что вымолвить хоть слово. Вместо этого она прикоснулась губами к его губам - и ощутила свой собственный аромат — это было так эротично! Она опустила руку и обхватила впечатляющий символ его мужественности. Ник издал низкое ворчание и поцеловал ее крепче. Зоя медленно сжала его плоть, почувствовав, как она пульсирует, горячая и бархатно-гладкая. Но когда она склонилась к ней, Ник взял ее голову в руки, запустив пальцы ей в волосы: — Не надо. — Но я хочу. — Я сам хочу заняться любовью. — Можно сделать и то и другое. Он покачал головой. — Я слишком хочу тебя, так что придется выбирать что-то одно, а мне сейчас нужно быть внутри тебя. Ну, раз он так ставит вопрос… Да и к чему спешить? У них целая жизнь впереди, чтобы перепробовать все что угодно. И хотя Зоя никогда не была особенно изобретательна и искусна в постели, она хотела разнообразить секс ради Ника. — Знаешь, что самое приятное в сексе с беременными? — спросил он, обнимая ее за бедра. — Что? Он подарил ей озорную улыбку. — Нет нужды в презервативах. Ник поддерживал и направлял ее — и она опустилась на его острие. Он проник в нее медленно и мягко, и о, как глубоко. Он тихо выдохнул сквозь зубы. Секунду они так сидели, не двигаясь, едва ли дыша. Было почти страшно, насколько точно они подходили друг другу, какое единство ощущали. У нее не осталось никаких сомнений: Ник — именно тот мужчина, с которым она хочет провести всю оставшуюся жизнь. Иметь детей и вместе стареть. И она хотела, чтобы он точно знал о ее чувствах. — Ник, я люблю тебя. Он улыбнулся, взял в ладони ее лицо и поцеловал, нежно и ласково. И ее тело начало двигаться, подниматься и опускаться в медленном устойчивом ритме. Она смотрела, как завороженная, на выражение чистого экстаза, появившееся на его лице. Он позволил ей задавать темп, делать большую часть работы, а сам целовал, ласкал и шептал сексуальные возбуждающие вещи. Зоя обнаружила, что отвечает ему, пользуясь словами, которые никогда не должны срываться с губ добропорядочной католички. Неприличные слова, которые ему, судя по всему, нравилось слышать. Он протянул руку, лаская чувствительное местечко, с которым недавно так искусно управлялся своим языком, — и реакция была мгновенной. Наслаждение полностью охватило Зою, глубокое, сильное и интенсивное. Она снова оказалась на небесах. Только когда Зоя услышала, как Ник выстанывает ее имя, когда ее тело взвилось навстречу ему, только тогда она поняла, что увлекла его за собой в любовной скачке. После этого они сидели несколько минут, пытаясь восстановить дыхание. Она говорила себе, что надо отодвинуться, но было так приятно ощущать его внутри! Она подождала, глядя на цифры электронного будильника. Две минуты, потом три, потом пять, но ничего не изменилось. Зоя была совершенно уверена, вместо того, чтобы расслабиться, Ник был готов продолжить. Просто ради забавы, она слегка поерзала, и он заурчал от удовольствия. — Так ты не шутил, что не собираешься заканчивать? — Зоя уселась поудобнее и улыбнулась. — Это впечатляет. — Ты знаешь, что это значит, — сказал он, улыбаясь в ответ. — Нам придется повторить. — А ты помнишь, как мы впервые встретились? — спросил Ник. Зоя лежала в его объятиях, голова ее покоилась на его груди. Она пахла так тепло, сладко и женственно! Было уже поздно, и им обоим предстояло утром идти на работу, но спать совершенно не хотелось. — Разумеется. Я пришла на собеседование и беззастенчиво врала. Ник играл ее волосами, свивая указательным пальцем колечки и затем, позволяя им распуститься. У ее тела было столько местечек для игр и прикосновений! Он был совершенно уверен, что этой ночью дотронулся до каждого. Пока продолжался секс, Зоя ничего не прятала и не утаивала. Что бы он ни делал — она была всегда готова на большее. На вещи настолько запретные и интимные, что он никогда прежде не осмелился бы попробовать их на такой ранней стадии отношений. Разумеется, у них было десять лет, чтобы развить чувство глубокого доверия. Им только понадобилось некоторое время, чтобы перевести их отношения в правильное русло. — Я знал, что восемнадцатилетняя девушка не может иметь тот опыт работы, который был указан в твоем резюме, но ты выглядела такой молодой и ранимой, я просто не мог тебе отказать. Она взглянула на него. — Хочешь сказать, что пожалел меня. Он улыбнулся. — Да, вот именно. Зоя оперлась подбородком на его грудь. — Я хотела уйти из своей семьи. Эти первые несколько месяцев были трудными. Я никогда не предполагала, как одиноко мне будет. Ты был невероятно терпелив — учитывая, какой отвратительной секретаршей я была. Ник усмехнулся. — Но ты старалась изо всех сил. И я догадывался, что из тебя получится отличный специалист. Ты была очень сообразительной. — Я тебе никогда не говорила этого, но я была сильно увлечена тобой в первый год. — Я догадывался. Она выглядела удивленной. — Правда? — Да, так что у меня появились соблазны, поверь. Но в то время я не хотел отношений, я не мог рисковать нашей дружбой ради мимолетного приключения. Ты мне слишком нравилась. — Хочешь, я расскажу тебе что-то странное? Тогда, чуть ли не каждый, мой бойфренд тревожился из-за моих отношений с тобой. — Хочешь, я расскажу тебе кое-что еще более странное? У меня была та же проблема с каждой из моих подруг. Как будто, они не могли поверить, что для такого мужчины, как я, женщина может быть просто хорошим другом. — Вероятно, они видели что-то, чего мы не замечали. — Вероятно. Он отвел тонкие завитки с ее лица. — Я не говорил тебе, что Линн, накануне свадьбы, поставила мне условие, при котором она согласна быть со мной? — И что она сказала? — Когда мы выходили из машины перед венчанием, она заявила, что выйдет за меня, если я тебя уволю. У Зои расширились глаза. — Ты шутишь?! — Она хотела, чтоб я больше никогда с тобой не виделся. Я должен был разорвать всякую связь с тобой. — Безумие. А что ты ответил? — Сначала я подумал, что она разыгрывает меня, но когда понял, что она говорит всерьез, то был слишком изумлен, чтобы ответить. Это стало последней каплей. А до этого момента я колебался — жениться или нет. — Ты ждал до свадьбы, чтобы порвать с ней. — Она всегда… манипулировала. Думаю, я хотел наказать Линн. Ты должна была видеть ее самодовольный взгляд, когда мы там стояли. Уходя, я более или менее четко объяснил, что предпочитаю ей тебя. — Это должно было уязвить Линн. Голос Зои был исполнен сочувствия, но Ник догадывался, что она испытывает удовлетворение. Ей было приятно слышать, что он предпочел ее женщине, которой сделал предложение. — Стыдно признаться, но я рада, что ты порвал с ней. — Ты не одинока — я тоже этому рад. Теперь я на том месте, где мне и полагается быть. — Он погладил рукой ее плоский живот, где рос их ребенок. — Здесь, с тобой и ребенком. Зоя положила голову Нику на грудь, накрыв его руку своей. И она тоже там, где должна быть. И хотела сказать ему это прямо сейчас. Но после того, как она заставила его столько ждать, простое «да» казалось недостаточным. — Ник, — сказала она, тронув его за плечо. — А? — Ты женишься на мне? Он не ответил, она посмотрела на него и увидела, что он улыбается. Ямочка виднелась на щеке. Широкая улыбка, полная любви и нежности. Ник все понял. Он наклонился, взял ее лицо в свои руки и поцеловал. — Несомненно. Зоя вздохнула с облегчением, хотя и не думала, что он откажется. Может быть, из-за того, что все, наконец, устроилось, она чувствовала, что жизнь ее стала такой, как надо. Но было кое-что еще. Крошечное семечко сомнения. — Я думаю, мы должны пожениться поскорее, — сказала она, ощутив внезапную озабоченность. — Чтобы продолжить жизнь вместе. — Словно в глубине души все же чувствовала, что он может изменить решение. — Ты понимаешь, это из-за ребенка. — Когда? — Как насчет будущей пятницы? Его улыбка стала даже шире. — Пятница полностью подходит. — Никакой пышности. — Как ты захочешь. Она прижалась к нему, уверенная, что поступает правильно, и надеясь, что он испытывает то же самое. Ник помолчал несколько минут и потом спросил: — Можно я открою тебе секрет? — Ты можешь рассказать мне все. — Я никогда никому не говорил «люблю». Она приподнялась на локте и посмотрела ему в лицо. Его глаза были такими… печальными. — Как это может быть? Ты был два раза помолвлен. — Странно, да? — Ты не любил их? Какая-то ее часть хотела, чтобы он сказал «нет». Эгоистичная часть, которая желала, чтобы Ник любил только ее. — Не знаю. Может, по-своему любил. А может, просто физически не способен признаваться в любви. Вероятно, это у него еще с детства. Как ужасно и печально, что человек может прожить целую жизнь, так и не узнав настоящей любви. — С тобой я — другой человек, Зоя. Мы собираемся стать настоящей семьей. Она опустила руку, вдохнула его запах, почувствовала, как его сердце бьется под ее ухом. Семья. Она и Ник. Значило ли это, что он ее любит? И если да, почему он не скажет об этом? Неужели действительно не может? Или это означает, что они сделали только первый шаг? Если так, то, по крайней мере, это шаг в правильном направлении. Ник лежал молча, потом его дыхание стало медленным и ровным, и она поняла, что он уснул. Он любил ее. И не потому, что Зоя хотела так думать. Ее сердце не могло ошибиться. Она чувствовала это, когда он смотрел на нее, чувствовала, когда он прикасался к ней. Когда Ник будет готов, он скажет это ей. Зое нужно лишь терпеливо ждать. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Зоя чувствовала сильный жар, когда на следующее утро, в семь часов, Ник попытался ее разбудить. Она заставила себя открыть один глаз и увидела, что он уже побывал в душе, и одет, и выглядит выспавшимся — учитывая, как поздно они заснули. Было слишком очевидно, что она не в состоянии идти на работу, поэтому он просто поцеловал ее, прикрыл ей плечи одеялом и попрощался. Зоя снова заснула, и ей снились странные, тревожные сны. Как будто наступил день венчания, и она идет по проходу, под руку со своим отцом. На ней, вместо подвенечного, то платье, которое она надевала на оба предыдущих бракосочетания Ника, с разорванными бретельками. Это никому не кажется странным. Гости, одетые в белое, сидят, улыбаясь и кивая. Церковь украшена кроваво-красными розами, и по контрасту, люди выглядят очень бледными, нереальными. Она повторяет себе, что все нормально, но чувство тревоги не покидает ее. Она видит Ника — он ждет ее возле алтаря, на нем тот же костюм, что в прошлый раз. Он улыбается, но улыбка выглядит ненастоящей, как будто его заставляют находиться здесь. Зоя продолжает идти к нему, повторяя себе, что все будет хорошо, но вместо того, чтобы приближаться, оказывается все дальше и дальше. К густому аромату роз примешивается запах крови. От этого запаха щиплет нос и начинает болеть живот. Что-то определенно не так. Она идет быстрее, отчаянно пытаясь подойти к жениху, но Ник тает у нее на глазах и пропадает из виду. Она зовет его, но он не слышит. Зоя пытается бежать, но ноги тяжелеют и слабеют, а в животе начинаются спазмы. Поднимается густой туман. Она пытается прорваться сквозь него, чувствуя, как он забивает легкие, вытесняя воздух. Она ничего не видит, не может дышать и ничего не слышит, кроме неистового стука сердца. Она зовет любимого снова, но это бесполезно. Ник, и ее отец, и улыбающиеся люди — все исчезли. Зоя совершенно одна. Она стала номером третьим. Ник бросил ее у алтаря, точно так же, как остальных. Она чувствует руку на своем плече, и кто-то окликает ее по имени. Зоя резко садится в постели, едва дыша и не понимая, где находится. — Эй, с тобой все в порядке? Фейт стоит рядом с кроватью, она выглядит встревоженной. — Дурной сон. Голос у Зои слабый и хриплый. — Ты звала Ника. Он уже уехал на работу. — Сестра трогает ее лоб. — Ты вся вспотела. Фейт права. Простыни прилипают к влажной коже, и волосы тоже мокрые. Она чувствует жар и холод одновременно, и все кажется неясным и нереальным. Зоя несколько раз моргнула и попыталась проснуться, но не могла стряхнуть ощущение, что застряла где-то между сном и явью. Понадобилась минута, чтобы понять: спазмы в животе не исчезли вместе с кошмаром. Это не на самом деле, говорила она себе. С ней все в порядке. Но боль была совершенно реальной и слишком сильной. Фейт испугалась. — Зоя, что случилось? Ты белее простыни. Все хорошо. С ребенком все хорошо, уверяла она себя, но кончики пальцев начали дрожать от страха. Она задыхалась. Так и есть. Теплая жидкость между ног. Нет, это не могло случиться! Она и Ник собирались пожениться. Они собирались завести ребенка. — Зоя? — Фейт снова положила ей руку на плечо, и в ее голосе прозвучал настоящий страх. — Поговори со мной. Боль усилилась. Она посмотрела на сестру, слезы стояли в глазах. — Кажется, я теряю ребенка. Ник нетерпеливо ждал, пока больничный лифт поднимется на третий этаж. Он понятия не имел, что происходит. Все утро Ник провел вне офиса, и, поскольку ночью он отключил мобильный, а потом забыл его включить, никаких звонков не было. Он ничего и не подозревал до тех пор, пока двадцать минут назад Шеннон не поймала его по дороге в кабинет, и не передала сообщение Фейт. Он пытался дозвониться и Фейт, и Зое, обеим, но ему никто так и не ответил, и он бросил эти попытки. Должно было существовать какое-то разумное объяснение, повторял про себя Ник. Все в порядке. Конечно же, с ней все в порядке. И все же комок страха стоял у него в горле. А что, если не в порядке? Что тогда он будет делать? Двери разъехались в стороны. Ник пересек холл и оказался у сестринского поста. Дежурная, немолодая женщина с утомленным лицом, на вопрос о Зое ответила: — Палата тринадцать-сорок. Он пошел по коридору, с каждым шагом сердце билось все быстрее и сильнее. Она в порядке. Все в порядке. Завернув за угол, Ник тотчас увидел Фейт. Она обернулась, услышав его шаги, и по ее лицу сразу стало понятно — не все в порядке. Сердце вдруг совершило резкий нырок и так и осталось, где-то возле желудка. - Что случилось? — требовательно спросил он. — Что с Зоей? — Чувствует себя нормально. Ее подержат здесь до завтра — просто на всякий случай. Облегчение было настолько сильным, что едва не свалило его с ног. Он оперся о дверной косяк. До этой минуты, Ник не отдавал себе отчета, как отчаянно он боится. Он не представлял себе, что будет делать, если с ней что-то случится. Тогда почему она здесь? И вновь Ник едва удержался на ногах. Он так переживал за Зою, что начисто забыл о ребенке. — Ребенок? — спросил он. Фейт помедлила, кусая губу, точно, как это делала Зоя, когда что-то шло не так. Проклятье! Они потеряли ребенка. Как Зоя переживет это? Позже она должна была бы привыкнуть к мысли, что стала матерью. Ник был уверен, что ей понравится заботиться о маленьком. Наверно, она чувствует себя ужасно виноватой. А вдруг это имеет отношение к прошлой ночи? Он никогда не простит себе, если в этом есть его вина. — Я войду? — Конечно. Она тебя ждет. Глубоко вздохнув, Ник следом за Фейт вошел в палату. Зоя сидела на кровати в больничной рубашке. Она выглядела такой маленькой и уязвимой. Такой одинокой и оцепеневшей. — Ау, — окликнул он ее, подходя к кровати. Когда он оказался ближе, то заметил, что она борется с подступившими слезами. Как это похоже на нее — считать, что ради других она должна быть сильной. Она посмотрела на него взглядом, полным боли. — Мы потеряли ребенка. Он уже знал, но услышать эти слова было все равно горько. — Мне сказали. Жаль, что я не приехал раньше. Он сел на край кровати, и она неловко подвинулась к нему. Зоя, похоже, чего-то опасалась. Неужели она думает, что он бросит ее? — Мне так жаль, — прошептал Ник. Голос его дрожал. — Зоя, не бойся. Ты не виновата. Он обнял ее за плечо, притягивая к себе поближе, и она оттаяла, приникла к нему, из груди ее вырвалось приглушенное рыдание. Она, молча, плакала несколько минут, а он так и держал ее, не зная, что делать. Даже не понимал, что происходит. — Я боялась, ты очень рассердишься, — наконец, тихо выговорила она. Он протянул ей бумажный платок. — Рассержусь? Она пожала плечами, вытирая слезы. — Я знаю, как ты хотел ребенка. — То, что ты в порядке, значит для меня гораздо больше. — Странно. Я так испугалась, узнав, что беременна… А сейчас чувствую себя опустошенной. Я хотела ребенка, Ник. Правда. — Я знаю. — Прядь волос упала ей на щеку, и он отвел ее в сторону. Он вынужден был спросить: — Из-за чего это случилось? Я имею в виду, прошлой ночью… — Не поэтому. Мне делали ультразвук. Я видела по лицу той женщины, что что-то не так, но она не объяснила, что именно. Сказала, доктор все расскажет. Он скоро придет. — Мне так жаль, что я не был здесь с тобой, все это время. — Ник тихонько погладил ее по спине. Как же он забыл, какая она хрупкая, как легко причинить ей боль? Ему хотелось защитить ее. Сказать что-то утешающее. — Я уверен, все будет в порядке. — А если — нет? — спросила она с испугом. — Я не хотела детей, но страшно думать, что я не смогу… Ее голос прервался. — Не надо волноваться, пока мы все не выясним. Но это заставило Ника задуматься. А если у них никогда не будет ребенка? После многолетних мечтаний, способен ли он жениться на женщине, которая бесплодна? Ответ удивил его. Правда состояла в том, что, если речь идет о Зое, все остальное неважно. Она была нужна ему. С ребенком или без ребенка. Раньше, чем он успел сказать об этом, в палате появился доктор Гордон, за ним шла Фейт. Зоя взяла Ника за руку и сжала, он почувствовал, что она дрожит. — Я только что посмотрел результаты ультразвукового исследования. Хочу вас заверить, что никто из вас двоих ни в чем не виноват. Тонкая перегородка разделила матку на две части. Она препятствовала развитию плода и стала причиной выкидыша. Врач объяснил, что ей повезло, поскольку зародышевое яйцо оказалось на меньшей стороне. Окажись оно на другой стороне, могло бы развиваться дальше, до четырех-пяти месяцев, а затем неизбежно последовал бы выкидыш, но в этом случае все прошло бы тяжелее. Зоя молчала, с силой вцепившись в руку Ника, так что он сам спросил о том, чего она боялась: — Вы можете что-то с этим сделать? — Можно убрать перегородку. Простая процедура, без операционного вмешательства, — ответил врач. — Никаких осложнений. Восстановительный период около двух недель. — И все будет как надо? Она сможет иметь детей? Он спрашивал больше ради Зои. Ему хотелось, чтобы она не терзала себя вопросами. — У вас были какие-нибудь сложности с зачатием? — Нет, — сказали Зоя и Ник хором. Доктор улыбнулся. — Тогда я не вижу причин, по которым после этой процедуры, вы не забеременеете снова и не выносите ребенка. У вас все будет в порядке. Хватка Зои ослабела. Ник почти чувствовал то облегчение, которое испытывала она. Он знал, что у врачей подавать ложные надежды не принято. У Зои все будет хорошо. У них все будет хорошо. После операции они попытаются снова. — Я жду вас у себя через две недели, — сказал доктор Гордон Зое. — Если все будет как надо, мы назначим дату процедуры. Зоя и Ник задали еще несколько вопросов и отпустили его с благодарностью. Когда он вышел, Фейт крепко обняла сестру и поцеловала в щеку. — Я рада. — Спасибо, — поблагодарила Зоя. — Я пока спущусь в кафетерий, — сказала Фейт. — Побудьте вдвоем. Я скоро вернусь. Когда она ушла, Зоя заявила: — Ну, думаю, ты сорвался с крючка, да? Не может быть! Лучше бы она этого не говорила. Ник взял ее за руку. — Какой крючок? — Ребенка нет. Больше нет необходимости жениться на мне. — Я этого не слышал. — Что, если я не смогу забеременеть снова, Ник? — Это плохо, моя дорогая. Ты связана со мной. — Слеза покатилась по щеки Зои, и он вытер ее пальцем. — Ты слышала слова доктора. Нет причин беспокоиться об этом. Маленькая операция — и все будет в порядке. Она кивнула, но не выглядела полностью убежденной. — Хотя мы кое-что упустили, — сказал Ник. Зоя нахмурилась. — Упустили? — Нужно выполнить одну формальность. С удовольствием отметив ее озадаченный вид, Ник полез в карман пиджака и достал оттуда маленькую бархатную коробочку. Он поднял крышку, и Зоя чуть не открыла рот, увидев внутри бриллиант в платине. Чтобы выбрать обручальное кольцо, он потратил три часа и обошел шесть ювелиров. — О господи, — выдохнула она, — ты даришь мне кольцо? — Да, и мне потребовалось целое утро, чтобы найти такое, как нужно. Ник вынул кольцо из его бархатного ложа. Она затаила дыхание, и он надел ей кольцо на безымянный палец правой руки. Оно подходило идеально. Изящное, но не слишком броское. Она вытянула руку, и из камня словно посыпались сверкающие искры. — Как ты узнал размер? — Я позаимствовал колечко из твоей шкатулки перед уходом. Тебе нравится? — Такое выбрала бы я сама. — Слезы наполнили ее глаза. Он надеялся, что на сей раз — счастья. — Оно чудесное, Ник. — Ну вот, теперь мы официально помолвлены. И, если ты не торопишься, можем не спешить и как следует подготовиться. Придумаем что-нибудь грандиозное. Я слышал, многие женщины проводят жизнь, планируя день своего бракосочетания. Она покачала головой. — Это не про меня. Я хочу, чтобы это произошло в следующую пятницу, как мы и собирались. — Ты уверена? Тебе пришлось сегодня немало пережить… — Я чувствую себя уже лучше, зная, что все идет как надо. И хочу попытаться снова — как только доктор разрешит. Я хочу, чтобы у нас был ребенок. Он сжал ее руку. — Все, что пожелаешь. — И я хочу больше, чем одного. Двух, а может, даже трех. Вот это да! Когда она передумала? — Семья из пяти человек не поместится ни в твоем доме, ни в моем. Мне придется построить для нас что-то более просторное. — С большим двором для Такера и детей? И с большим садом? — Все, что ты захочешь. — Вот чего я хочу, - сказала она, обнимая его за шею и сильно прижимаясь к нему. — Вот то, что мне нужно. Зоя выглядела счастливой, и голос у нее был радостный, так почему же Ник почувствовал, что что-то не так? ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Остаток недели Зоя провела на больничном. И хотя Ник думал, что для поправки ей нужно бы побольше времени, устав сидеть в одиночестве и жалеть себя, уже в понедельник она была на работе. И это было правильное решение. Четыре дня спустя Зоя почувствовала, что выздоравливает. Она была готова двигаться дальше. Поскольку Ник очень хотел детей, она предполагала, что он будет по-настоящему расстроен, но он был, скорее, озабочен ее состоянием, чем потерей ребенка. Правда, он, казалось, испытал большое облегчение, когда доктор объяснил, что операция устранит проблему. Зоя не могла избавиться от мысли — а что, если нет? Что, если бы она не смогла больше иметь детей? Как бы тогда Ник отнесся к женитьбе? Разумеется, к этому моменту они уже будут женаты. Может быть, поэтому он предлагал отложить свадьбу? Может быть, хотел увериться, что с ней все в порядке, до того, как они свяжут себя нерушимыми узами? Может быть, он не хочет жениться на женщине, которая не подарит ему детей? Она закрыла глаза и тряхнула головой. Это смехотворно. Ник преподнес ей красивое кольцо и был невероятно добр последние несколько дней. В больнице у нее появилось ощущение, будто все изменилось. Было трудно вернуться к обычной повседневной жизни. На следующий день после выписки, ему пришлось провести рядом с Зоей весь день, приносить ей чай и обнимать, когда она плакала — а плакала она, почти не переставая. Зачем бы он это делал, если бы не хотел на ней жениться? Если бы не любил ее? Но если Ник ее любит, почему он об этом не скажет? — Зоя, как ты? Зоя увидела, что Шеннон стоит в дверях. Опять. Уже третий раз она заходит ее проведать, а времени всего три часа дня. И так всю неделю она присматривает за Зоей, как курица-наседка. — Ты можешь не беспокоиться. Я в порядке. Шеннон бросила на Зою оценивающий взгляд. Через несколько секунд ее лицо смягчилось, словно она удовлетворена тем, что Зоя говорит правду. — Ты знаешь, где меня найти, если что, — сказала она и ушла. Слух о последних событиях, разнесся по всему зданию в рекордно короткое время. Она получила несколько букетов и открыток с выражением сочувствия. Они были адресованы обоим — ей и Нику, так что тайное определенно стало явным. Несколько сотрудников готовились к мальчишнику, но Ник объяснил, что в данной ситуации считает это излишним. Зоя сказала то же самое, когда девушки начали намекать на посещение мужского стрип-клуба. Она просто хотела, чтобы бракосочетание состоялось. Каждый следующий день заставлял ее все больше тревожиться — не проделает ли Ник весь путь к алтарю лишь затем, чтобы сообщить, что он не может сделать этого. Или вообще не придет… Они решили следовать традиции и ночь перед венчанием провести врозь. Предложение исходило от Ника. Она собиралась остаться дома, а он готовился переночевать у себя, в компании О'Коннелла. Может быть, следовало настоять, чтобы в церковь они ехали вместе — так она хотя бы будет уверена, что Ник не исчезнет. Зоя чуть не сказала это вслух. Какая глупость! Паранойя какая-то. Конечно же, он придет. И не только придет, но и женится на ней. Даже если и не сказал, что любит ее. Меньше чем через двадцать четыре часа она станет миссис Ник Бэйтман. Станет женой. Месяц назад у нее началась бы крапивница при одной только мысли об этом. Но по какой-то причине, идея замужества больше не казалось ей дикой. Зоя изменилась за прошедшие несколько недель. Поняла, что делить жизнь с кем-то, вовсе не значит принести в жертву свою свободу. Она даже не возражала против того, чтобы рядом была его собака. На самом деле, они уже почти стали семьей. И в один прекрасный день в их семье появятся дети. Маленький мальчик с такой же ямочкой, как у Ника, и его глазами или, может быть, девочка с вьющимися, как у Зои волосами и упрямой складочкой на лбу… Тиффани вошла к ней без стука — как всегда — и положила документы на стол. — Нужно подтверждение, — сухо сказала она. Мило, подумала Зоя. Все знали, что Тиффани была увлечена Ником в первые полгода работы. Если верить Шеннон, Тиффани считала себя следующей на очереди после Линн, но Ник не принял ее очевидные заигрывания. Когда она пригласила Ника на свидание, он объяснил очень вежливо, что лучше это прекратить. Тиффани была молода, пышногруда и красива, и, быть может, это был первый случай, когда мужчина отказал ей. С того дня, как она увидела поцелуй Ника и Зои, девушка была сама не своя, и все время цеплялась к Зое. Судя по всему, Тиффани не понимала, что Зоя вполне может уволить ее. Она, возможно, так и поступила бы, если бы не ценила ее работу. — Я отдам тебе это в понедельник, — бросила Зоя в надежде, что Тиффани поймет намек и уйдет. Но та не поняла. — Завтра трудный день, да? - Угу, — ответила Зоя, углубляясь в раскрытый на экране компьютера файл. — Учитывая репутацию Ника, ты, наверно, волнуешься? Просто не обращай внимания, сказала себе Зоя. Она пытается вывести тебя из себя. Зоя повернулась с терпеливой, как она надеялась, улыбкой, которая больше напоминала гримасу. — Тиффани, я сейчас немного занята. Но Тиффани продолжила, как ни в чем не бывало: — Я беспокоюсь за тебя. Ты сейчас в такой уязвимой позиции. О, пожалуйста! Теперь она делает вид, что ее тревожит Зоино благополучие? Бред какой-то. — Спасибо за беспокойство. Но мне немного неловко обсуждать с тобой свои личные дела. — Ну, хоть чуточку-то волноваться ты должна, - настаивала Тиффани. - Понимаешь, раньше у него была причина на тебе жениться. А сейчас, ну… - она прервала себя на полуслове, давая Зое время хорошенько усвоить услышанное. Зоя усвоила. И ей понадобилось усилие, чтобы сдержаться и не выцарапать Тиффани глаза. Однако она не могла отрицать, что холодная струйка страха пробежала по ее спине, потому что сказанное Тиффани, не было совершенной неправдой. Это было жестоко и непорядочно, да, но не лишено смысла. — Скверно будет, если он сбежит от тебя у алтаря, но хуже, если вообще не придет, да? Пальцы Зои сжались в кулаки. Не убивай ее, не убивай ее, повторяла она себе. А как было бы приятно выковырять один, этот милый, голубой глазик. Или, может, даже оба. Тиффани была на восемь лет младше и на голову выше, но Зоя не сомневалась, что победит. — Заткнись, Тиффани! — рявкнула Шеннон, явившись как ангел милосердия. — Ты завидуешь, ведь ты приглашала Ника на свидание, а он дал тебе от ворот поворот. Щеки Тиффани вспыхнули, и она злобно взглянула на Шеннон. — Ставлю на то, что Ник ее бросит. Полагаю, мы все это увидим, ведь так? Она выскочила из комнаты, и Шеннон пробормотала: — Ну что за сучка. Зоя откинулась в кресле и выдохнула. — Если б ты не вошла, то в ближайшее время меня бы судили. — Не слушай ее. Она не соображает, что несет. — Что значит «ставлю»? — спросила Зоя, хотя и понимала, о чем речь. — Просто наплюй. — Что она имела в виду, Шеннон? Шеннон прикусила губу. Она чувствовала себя крайне неловко. — Я не хотела говорить тебе… — Новое пари, да? Только этого ей не хватало! В офисе спорят о том, что может разбить ей сердце. Шеннон кивнула, и у Зои окончательно испортилось настроение. Больше всего на свете ей хотелось пойти домой, лечь в постель, укрыться с головой и никого не видеть. — На что ты поставила в этот раз? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Ее предают люди, которых она считала друзьями. — Они заключают пари, женится Ник на тебе или нет, бросит у алтаря или вообще не придет. Зоя почувствовала себя больной. Голос дрожал, когда она повторила: — А ты на что ставишь? — Я на этот раз не участвую, но, если бы ставила, то на женитьбу. Без вопросов. Я никогда не встречала людей, которые больше подходили бы друг другу? — Ты не думаешь, что он женится на мне из-за ребенка? — Насколько я знаю, беременность ускорила события. Не сомневаюсь, что он хочет детей, и может быть, это и было мотивировкой, когда он делал предложение другим, но сейчас все по-иному. Зое хотелось верить в это, но нельзя было отрицать, что у нее есть сомнения. Если бы только Ник сказал ей, что любит ее… Предположим, они действительно поженятся. Хочет ли она провести всю жизнь с мужчиной, которому всего лишь очень нравится? Неужели она не заслуживает лучшего? — Все будет как надо, — ободрила ее Шеннон. Зоя уже не была ни в чем уверена. Как же быть? — Ты действительно не обидишься, если я не приеду? — Фейт задавала этот вопрос миллион раз. — Я могу успеть к венчанию. Три часа, подумала Зоя. Она выйдет замуж за Ника в три часа. Это казалось таким нереальным. Прошлой ночью она спала урывками и встала еще до рассвета. Она слишком волновалась, чтобы есть. Слишком рассеянна, чтобы делать что-то другое, кроме как сидеть на кухне, прихлебывая чай и листая газету. Если верить метеосводке, весь день будет солнечно, температура до двадцати пяти градусов. Лучшей погоды и пожелать нельзя. Ее свадебный день, подумать только! Ей следовало бы быть счастливой. Так почему она не может проявить хоть капельку энтузиазма? Зоя даже не могла заставить себя пойти в душ, а платье, которое они с Шеннон в среду выбирали весь день, все еще лежало в целлофановой упаковке в ее машине. — Зоя? — окликнула ее сестра. — Я не уверена, что собираюсь это делать, — призналась она. — Даже не говори такого. Я никогда не видела тебя такой счастливой. На прошлой неделе тебе многое пришлось пережить. Может, Ник был прав, стоило подождать немного и организовать настоящее венчание, чтобы твоя семья, и все друзья могли присутствовать. И рисковать, что ее бросят у алтаря на глазах у всего клана Симмонсов? Нет уж. — Ник тебя любит. — Я знаю. Но именно в этом и была проблема. На самом деле, она ничего не знала. Ник не говорил этого, а Зоя боялась спрашивать. А если он скажет «нет»? Прости, Зоя, я не способен на любовь, но ты мне очень нравишься. — Я должна готовиться, — сказала Зоя. — Ты уверена, что все в порядке? — Да. Ложь, ложь, ложь! Она была не в порядке. — Можешь позвонить мне потом и рассказать, как все прошло? — Обещаю. Зоя повесила трубку и вздохнула, но в душ не пошла. Вместо этого она сделала себе еще чашку чая и села к столу. Два часа спустя она все еще сидела на том же месте, и только тогда до нее дошло, что она не может. Не может выйти за него замуж. Вопрос в том, что она скажет Нику. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Ник стоял у церкви, все время, поглядывая на часы и проверяя, на месте ли его мобильный телефон. Накрахмаленная рубашка была жесткой и неудобной, а новый галстук начинал казаться удавкой. Он пытался позвонить Зое, но ни домашний, ни мобильный не отвечали. Он даже позвонил Фейт, потом поговорил с Шеннон (она была в офисе), но уже несколько часов, ни у кого не было никаких известий от Зои. Умный мужчина, настоящий реалист давно бы уже бросил всю эту затею. Сразу после того, как понял, что его невеста не собирается появиться на церемонии бракосочетания. Ник был слегка зол на Зою, бросившую его в таком состоянии, но правда заключалась в том, что он это предвидел. Он это заслужил. Как ни странно, Ник был даже рад, что она так поступила. Это та последняя капля, которая понадобилась, чтоб он понял, какой задницей был все время. Откуда Зоя могла знать, что он действительно женится на ней? Черт, насколько ей было известно, он способен вообще не прийти. Разумеется, он говорил, что хочет, чтобы она вышла за него, но он говорил то же самое, двум другим женщинам. Ник ничем не доказал Зое, что с ней — совсем другое дело. Что она — единственная. Он любил ее и должен был сказать ей об этом. И ведь не то, чтоб у него не было случая. Той ночью, когда они занимались любовью, и она сказала, что любит его, он мог подтвердить, что тоже ее любит. И позже, когда признался, что никогда не произносил этих слов. Тогда он должен был подарить их ей. Он мог сказать это в больнице или в любое время на следующий день, когда они сидели рядом, оплакивая свою потерю. Столько раз, эти слова были у него на кончике языка, готовые вылететь, но что-то всегда его останавливало. Может быть, он просто заставлял себя так делать? Его мать была единственной, кого он любил, но она оставила его. В том не было ее вины, но от этого легче не становилось. Тетя и дядя могли бы любить его, но если и любили, то никогда не говорили об этом. Пока он рос, проще было никого не подпускать слишком близко. Не позволять себе любить. Вероятно, в глубине души он был все еще тем маленьким мальчиком, который боится, что его сердце будет снова разбито. А потом стало уже слишком поздно, он полюбил Зою. Единственное, чего он достиг, промолчав, — обидел ее. — Я люблю ее, — сказал он себе, удивившись, что произнести это совсем не трудно. На самом деле, ему понравилось, как звучат эти слова и как язык и губы выговаривают их. Это было так… естественно. Ник оторвался от стены и направился к машине, точно зная, что ему делать. Настало время попрощаться с маленьким мальчиком, и начать вести себя, как мужчина. Зоя не знала, сколько времени прошло с их несостоявшегося бракосочетания, когда Ник, наконец, объявился. Она сидела на больших качелях на заднем дворе, так и не сняв пижаму, с поджатыми ногами, уткнув подбородок в колени, размышляя, придет ли он вообще. Может быть, он настолько зол, что не желает с ней разговаривать. Но задняя дверь открылась, и вышел Ник, одетый все в тот же костюм. Он пересек лужайку и подошел к ней, руки засунуты в карманы брюк. Он выглядел скорее усталым, чем сердитым. И как же здорово он выглядел в костюме. Почти так же здорово, как и без него. Что с ней такое? Она только что отшила парня, а теперь представляет его себе раздетым? — Кажется, ты забыла, что у нас была назначена сегодня свадьба. Она съежилась и посмотрела на него извиняющимся взглядом. — Мне так жаль, Ник. — Нет. — Он сел рядом с ней на качели, ослабив узел галстука. — Это мне жаль. Он явно не испытывает к ней ненависти после всего этого. Конечно, Зоя не верила, что он будет ее ненавидеть, но в глубине души считала, что заслуживает этого. — Это полностью моя вина. Я думаю, я просто… вдруг испугалась. — Испугалась, что я сбегу в последнюю минуту? Или вообще не приду? Он кивнула, благодарная, что он сказал это за нее. И еще более благодарная, что он понял. — Я не дал тебе повода поверить во что-то другое. — Ник взял Зою за руку и удержал ее, сплетя вместе их пальцы. — И во всем виноват только я один. — Я должна была доверять тебе. Он рассмеялся, но и следа веселья не было в этом смехе. — Чем я заслужил твое доверие? Тем, что сделал предложение? Надел кольцо на палец? Ну и что? Я то же самое, делал с двумя другими женщинами, и до сих пор ни на одной из них не женат, так ведь? Господи, ну засовывай нож поглубже, что ж ты тянешь? Он пытается заставить ее чувствовать себя предательницей. — Ну, я не очень понимаю, о чем ты говоришь. — Я говорю о том, что точно знал, чего ты от меня ждешь, но вел себя как трус и не дал тебе этого. Мои слова о том, что кольцо делает помолвку официальной, — это все чушь. Единственный способ сделать отношения настоящими — перестать вести себя как осел, и сказать тебе о своих чувствах. — Я могла попросить, — сказала она. Он быстро взглянул на нее. — Ты не должна была. Нет, не должна, может быть, поэтому она этого и не сделала. Назовите ее упрямой и немного старомодной, но она верила, что, когда испытываешь что-то определенное к кому-то, то говоришь ему об этом. Он приподнял ее лицо за подбородок. — Я никогда не думал, что способен любить кого-то так сильно, как я люблю тебя. Может быть, поэтому не решался поверить в это. Зоя почувствовала, как слезы заполняют глаза, и щиплет в носу. Он осторожно поцеловал ее. — Я люблю тебя, Зоя. Всем сердцем. Она закрыла глаза и вздохнула. Никакие слова, никогда не звучали для нее так чудесно, и не значили так много. Потому что она знала, что они идут напрямую из сердца. — Я тоже люблю тебя, Ник. — Я должен тебя попросить кое о чем. Это, наверно, прозвучит странно, но я прошу тебя доверять мне. — Ладно. — Можешь дать мне кольцо на минуточку? Это действительно было странно, но Зоя, ни секунды, не сомневалась. Она стянула кольцо с пальца и положила на ладонь Ника. — Я хочу сказать, что настало время сделать это правильно. Он встал с качелей и опустился на одно колено перед ней. Зоя затаила дыхание, и слезы, которые она удерживала, полились ручьем. — Зоя Симмонс, окажешь ли ты мне честь стать моей женой? — Без сомнения, — ответила она. Ник надел кольцо обратно на ее палец, и она обвила руками его шею. — Я знаю, что ты не хочешь пышной свадьбы, но боюсь, теперь у нас уже нет выбора. Она отодвинулась и взглянула на него. На его торжествующем лице сияла лукавая улыбка. — Почему? — Потому что, когда я положил трубку, после того как попросил у твоих родителей позволения взять тебя в жены, они тут же начали составлять список гостей. Рот у нее открылся. — Ты позвонил и попросил позволения? Он улыбнулся. — Я же говорил, что хотел все сделать правильно на этот раз. О господи, теперь она просто Дочь Года. А всего две недели назад она беспокоилась, что ей откажут от дома. — А что ты сказал? — Что я люблю тебя и прошу у них разрешения жениться на тебе. Она не могла поверить, что он, и в самом деле, просил благословения. — Что они сказали? Он рассмеялся. — Оба сказали — самое время. ЭПИЛОГ Ник спустился по лестнице на первый этаж, сделал шаг в сторону, чтобы не раздавить полуголую куклу, валяющуюся в коридоре, и еще шаг в другую сторону, чтобы не наступить на целый выводок маленьких машинок в дверном проеме. Вообще-то, все это уже должно быть убрано. Когда он увидел видеоигру на телевизионном экране, то понял, почему царит такой беспорядок. Он пересек комнату, выключил телевизор и услышал дружное «Паааап!» старших детей, девятилетнего Стивена и восьмилетней Лайлы. — И не надо «папкать». Вы должны убирать свои игрушки. Уже спать пора. Шестилетний Натан, унаследовавший не только черные волосы и карие глаза отца, но также его ген аккуратности, уже начал старательно раскладывать детали конструктора «Лего» по коробочкам. — Дженни разбросала, — сказал он, указывая на шестимесячного запеленутого младенца, которого Ник держал в левой руке. Малышка пищала и пыталась выбраться наружу. У Ника не было под рукой салфетки, так что он промокнул то, что из пеленок вылилось, рукавом рубашки, пытаясь одновременно припомнить, был ли, за прошедшие девять лет, хоть один день, когда бы он не расхаживал с напоминаниями о чьем-то обеде на своей одежде. — Папа! - появляясь в дверях, сказала четырехлетняя Оливия, самая прямолинейная из всех. У нее было две тональности: громко и очень громко. — Мама в кухне опять ест печенье. Он присел на корточки перед ней, и, оказавшись ближе к полу и свободе, малышка Дженни издала душераздирающий вопль и попыталась вырваться. — Дорогая, что мама и папа говорили тебе о ябедах? Нижняя губка Оливии оттопырилась. — Я тоже хочу печенья. — Не перед сном. — Тогда почему мама ест печенье перед сном? — спросил Натан. — Потому что она взрослая, — заявила Лайла, дав ему пинка на ходу, — она ест печенье, когда захочет. — Вы получите печенье завтра, — пообещал Ник. — Она съела почти целую коробку, — буркнул Стивен, — завтра ничего не останется. — Эй, мистер, я все слышала. — Зоя стояла в дверях, уперев руки в бока. Ее волосы закручивались в тугие колечки после недавней ванны, розовый халат был заляпан следами кулинарных трудов. — Лайла, ты не могла бы присмотреть за сестренкой одну минутку? Папе и мне надо быстренько поговорить. — Ладно, мам! — сказала девочка радостно, принимая малышку у Ника из рук. Забота о Дженни означала, что она может не участвовать в уборке. Зоя увела его в комнату, бормоча: — Пятеро детей. Чья это была гениальная идея? На самом деле это не была чья-то идея. После того как появились Стивен и Лайла, чье рождение было запланировано, супруги пришли к выводу, что теперь у них есть мальчик и девочка, и этого достаточно. Но потом Лайла стала подрастать, и Зое снова очень захотелось младенчика. То ли они плохо предохранялись, то ли последовали принципу «чему быть, того не миновать», но девять месяцев спустя, на свет появился Натан. Оливия же стала просто сюрпризом — результатом несколько избыточного употребления шампанского в новогоднюю ночь. Дженни, сюрприз номер два, была зачата, когда они не сомневались, что очень осторожны. Очевидно, недостаточно осторожны, сказал доктор, когда тест дал положительный результат. После рождения Дженни, чтобы избежать дальнейших сюрпризов, доктор, в конце концов, прописал Зое таблетки. В ее цикле случился один перерыв, и какое-то время она плакала по любому поводу, но, к счастью, таблетки помогли. Единственной альтернативой была вазектомия. Или это, или Ник должен был бы переехать в соседний дом — после почти одиннадцати лет брака, он все еще не мог насытиться ею… Зоя провела его через нижнюю гостиную в маленькую ванную рядом с кухней — одно из немногих мест, кроме спальни, где они могли побыть наедине. Она повернулась к нему, щеки розовые после купания, яркие глаза. Ника до сих пор изумляло, как сильно он любит ее. Порой ему казалось, что он сходит с ума от чувств, охватывающих его при виде Зои. Каждый раз он думал, что уже невозможно любить сильнее. Но потом слышал, как она читает Оливии сказку на ночь, изменяя голос за всех персонажей, или заставал ее бросающей клубнику на животик Дженни, пока она меняла ей памперс. Был миллион маленьких штучек, которые делала Зоя, и которые заставляли любить ее все крепче с каждым днем. Ник беспокоился, что любит ее слишком сильно, однако она чувствовала к нему то же самое. — Что случилось? — спросил он. Зоя вздохнула и сказала: — У нас проблема. Он нахмурился. — Что за проблема. — Ну, на самом деле не совсем проблема, а так, маленькая неожиданность. Он скрестил руки на груди. — Что они разбили на этот раз? — Ничего не разбили. Ты знаешь, что с тех пор, как родилась Дженни, у меня критические периоды нерегулярные. — Да. Зоя прикусила губу. — Ну, меня подташнивало последнее время. И я себя чувствовала страшно усталой. Ох-хо, у него появилось ощущение, что он знает, к чему все клонится. — Я думаю, это из-за противозачаточных таблеток. — Я тоже так считала. Сначала. — Но? — Но потом я заметила, что прошло некоторое время с последних критических дней. — То есть, ты хочешь сказать, что у тебя задержка. Она кивнула. — У меня задержка. Он сделал глубокий вдох и выдох. Ну вот, опять. — На сколько? — Две недели, может, три. Ник поднял бровь. — А точнее — две или три? Она снова прикусила губу. — Ну, наверно, скорее, три. — Значит ли это, что мне пора сходить в аптеку и купить тест? — Я купила его четыре дня назад, когда забирала детей из школы. — Четыре дня? Она пожала плечами. — Я не сразу нашла в себе мужество проверить — сегодня вечером после ванны. Вопрос был чистой формальностью в этом случае. — И? Она вздохнула: — Сюрприз номер три. Ник попытался не улыбаться, но чувствовал, как поднимаются уголки его губ. Зоя хмыкнула: — Я знаю, ты счастлив, так что давай, улыбайся. Он взял ее за отвороты халата и притянул к себе, целуя. — Я люблю тебя. — Шестеро детей, — сказала она, покачав головой. Жена выглядела немножко сбитой с толку, но он видел, что она тоже счастлива. Правда была в том, что они могли бы завести еще кучу детишек, и она не услышала бы жалобы от него. Его сердце было наполнено любовью, которую он был готов раздавать всем вокруг. — Неплохо для женщины, которая однажды заявила, что не хочет детей. — Стивену исполнится десять, когда родится малыш, это значит, что у нас будет шесть маленьких детей. — Она погладила его виски, которые начинали седеть. — Мы совсем сумасшедшие. — Возможно, — согласился Ник. — Сумасшествие сильно недооценивают. — Полагаю, это мне за то, что я вышла замуж за мужчину, который хотел большую семью, а? — Да, ты же знаешь поговорку. Она на секунду задумалась. — Дураки ломятся туда, куда ангелы боятся ступить? Ник улыбнулся. — Нет. Будь осторожней с желаниями — они могут исполниться. Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги, Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.