Пэнси переводила изумленный взгляд с кузена на тетушку.

– Кто такой Люций? – наконец спросила она. – Мне кажется, я уже где-то слышала это имя. У меня есть еще один кузен?

– Естественно! Как и Рудольф, он мой племянник. – Графиня превосходно знала свою родословную, чем очень гордилась. – Мой отец, маркиз в первом колене, имел четверых детей. Я была старшая, потом шел Джордж, он моложе меня на шесть лет. Затем Уильям, у которого родился сын Люций. Потом появился Артур, мой младший брат. Рудольф – его старший сын. Джордж имел несколько детей, но выжил только один – твой отец, наследник титула в третьем колене, дорогая Пэнси.

Графиня ласково взглянула на девушку.

– Значит, – оживилась Пэнси, – если отыщется Люций, именно он унаследует титул в четвертом колене?…

«Как она сразу похорошела! – подумал Рудольф. – Нимфа, иначе не скажешь».

– Да, право наследования принадлежит Люцию, сыну Уильяма, моему племяннику. Он законный наследник Стейверли.

– Но его нет в живых! – возмутился Рудольф. – Признайте это наконец, тетушка Энн. А я следующий, по праву, наследник.

– Так-то оно так, – не сдавалась графиня. – Однако зачем зря языком молоть, когда нам ничего неизвестно о судьбе Люция. А может, у него самого есть наследник.

– Его нет в живых, я убежден, – упорствовал Рудольф.

– И на чем основывается твоя уверенность? До меня, например, доходили слухи, будто Люций избрал для спасения единственно возможный в то время путь. Да и разве он мог поступить иначе, когда кромвелевские ищейки охотились на роялистов, как на диких зверей.

– Я тоже слышал, что многие тогда считали за счастье избежать встречи с кузеном на большой дороге, – мрачно усмехнулся Рудольф. – Но прошло столько времени. Его давно уже вздернули на виселице. Или же застрелили, и он умер в сточной канаве.

– Почему вы так говорите?! – заволновалась Пэнси. – Что он натворил?

– Ваш кузен разбойник! Разве вы еще не догадались? – охотно пояснил Рудольф. – Слухи слухами, но дыма без огня не бывает. Я лично убежден, что настоящий джентльмен подобными делами заниматься не должен.

– Человек, за которым охотятся, как за диким зверем, вправе позволить себе что угодно, – решительно заявила графиня. – Я люблю Люция и уверена: как бы жизнь его ни скрутила, он не поступит бесчестно.

– Все зависит от того, что понимать под бесчестным поступком, тетушка Энн, – заметил Рудольф. – Люди, в большинстве своем, презирают грабителей вне зависимости от того, таскаются ли они по дорогам на лошади или пешком.

– По-моему, джентльмен остается джентльменом, даже став разбойником. Настоящее воспитание и семейные устои кое-что значат, не правда ли? – не согласилась графиня. – А женщина, бесстыдно торгующая телом, всего лишь шлюха, имей она хоть сто титулов и продавайся самому королю.

Рудольф почувствовал, как краска заливает лицо. Однако решил оставить ее резкий выпад без ответа, сейчас не время обсуждать Барбару.

– Помогите мне, тетушка. Мы должны спасти поместье. Вы же в нем так долго жили, неужели вам его не жаль? Это же дом Пэнси, в конце концов. Мы приведем его в порядок, наш род будет снова им гордиться.

Пэнси медленно подошла к окну. Река не торопясь несла вдаль свинцовые воды, как и сто, двести лет назад.

– А как выглядел Люций? – спросила она тихо.

– Ничего особенного, – проворчал Рудольф.

– Позволь с тобой не согласиться. Он был очень красив, – сказала графиня. – Одного роста с Рудольфом, но костью потоньше, да и поизящней. А когда гарцевал на лошади, казалось, будто они сливаются в единое целое. О Люции говорили только хорошее. В нем чувствовалось благородство. Однако, будучи идеалистом, он не мог не попасть в какую-нибудь историю! И в то же время Люций – настоящий мужчина. Любая женщина мечтает вручить такому человеку свою судьбу: он и защита, и опора.

– Да, тетушка, Люция вы обожали, – с кислой миной произнес Рудольф.

– Интересно, жив ли он? – спросила Пэнси.

– Конечно нет, иначе наверняка бы объявился, когда король снова взошел на трон. По крайней мере для того, чтобы вступить во владение поместьем, – невозмутимо отвечал Рудольф.

– Он не может этого сделать, поскольку за его голову обещана награда, – заметила графиня.

– Тетушка Энн, – Рудольф опустился на колено, – я восхищен вашей преданностью Люцию. И поверьте, если бы он был жив, я бы сделал все возможное, чтобы Люций вступил во владение Стейверли. Однако о нем давно нет никаких вестей, и, право же, настало время смириться с его гибелью. Род Стейверли славился в прошлом, а ради его будущего необходимо помочь единственному племяннику добиться признания его маркизом Стейверли в четвертом колене.

Графиня пристально посмотрела на племянника и сделала вид, будто его доводы произвели впечатление.

– Хорошо, Рудольф, – произнесла она устало, – как только представится возможность, я переговорю с его величеством.

– Благодарю вас, тетушка Энн.

Он наклонился и поцеловал высохшие пальцы графини. Потом выпрямился и взглянул на Пэнси. Ее головка, словно в картинной раме, вырисовывалась на фоне окна. Широко распахнутые глаза были полны тревоги.

– Неужели нельзя выяснить, где скрывается Люций? – взволнованно спросила Пэнси. – Властям наверняка известны имена всех… грабителей.