– Как же она без руки-то управляется? – усомнился Василий.

– Да две у неё руки. А Однорукая – это кликуха…

– Ах, во-он оно что… – Василий покивал, соображая. – Ну да… – проговорил он с несколько оторопелым видом. – И у Сократыча тоже новые зубы выросли…

Замолчал и озабоченно потрогал языком дырку на месте выпавшей недавно пломбы. Может, в самом деле, подождать сначала, пока зубы исправятся, а потом уже и в побег?.. С дантистами у Василия отношения с детства были весьма натянутые.

– Ладно, посмотрим, – проворчал он наконец. – Кстати, Сократыч тебе сегодня не попадался?

– Кто?

– Ну, дедок. Старенький, в простынке ходит…

– А! Румяный такой, с бородкой? Он сейчас возле Ликиного скока ломает. Ну, прикол!.. – Ромка ухмыльнулся от уха до уха. – Там камушек – одним щелбаном разбить можно, а он упирается, долбит… А чего ты от него хотел?

Василий нахмурился.

– Да вот насчёт тарелок хочу спросить, – сказал он чуть ли не с досадой. – Когда прилетают и вообще…

– А пошли вместе! – встрепенулся Ромка. – Прямо сейчас! Тут недалеко…

– Я вообще-то пожрать собирался, – буркнул Василий.

– Да раздолбаем что-нибудь прямо там… Пойдём!

Василий подумал и согласился. Нравится Ромке ломать – вот пусть сам и ломает. Не лежала у Василия душа к этому занятию.

– Погоди! – спохватился он, сделав уже несколько шагов. – А кабель? Кабель-то забери, а то уведёт кто-нибудь.

– А ну его на фиг! – отмахнулся легкомысленный Ромка. – Уведут – ещё оторву. Тут кабелей этих…

Хрупкий седенький дедок Сократыч в тягостном раздумье стоял возле скока на девственно чистом покрытии и озадаченно вертел в руках две капсулы – одну салатную, другую – алую. Кривой несподручный ломик был прислонён к золотистой стене опоры.

– Странно, странно… – несколько замороженным голосом приветствовал дедок Василия и Ромку. – Раньше за такой камушек полагалось три тюбика… И как это прикажете понимать? Нам что же, ставки понизили?

– А почему именно три? – поинтересовался Василий.

– Знаете, – сердито отвечал дедок Сократыч. – Вы, Василий, здесь с моё поживите – и тоже будете различать с первого взгляда: этот камушек – на семь тюбиков, тот, скажем, на четыре… – Дедок замолчал и снова принялся горестно разглядывать капсулы. – Однако должен вам сказать, – вздохнул он, – что всё это мне сильно не нравится.

– А раньше так бывало уже?

Дедок Сократыч вскинул на Василия голубенькие прозрачные глаза – и прищурился, припоминая.

– Вы знаете, по-моему… н-нет, – медленно, с сомнением проговорил он. – Сколько здесь живу, всегда такой камушек стоил тюбика три-четыре…

– Гляди-ка, выходит, и здесь цены растут, – подивился Василий. Взглянул на Ромку – и тут его внезапно осенило. – Вот! – уверенно сказал Василий, тыча в Ромку пальцем. – Вот его благодарите. Приехал – и пошёл всё крушить! Конечно, вам тут же ставки и понизили…

Вздев седые бровки, Сократыч ошеломлённо взглянул на Ромку, потом вновь уставился на Василия.

– Вели-колепно! – выговорил он, звучно чокнув обе капсулы друг о друга. – Василий, я в вас не ошибся! Просто блестяще! Стало быть, можно считать доказанным, что хозяева либо используют потогонную систему Тэйлора (в чём я сильно сомневаюсь), либо просто не понимают, что возможности у каждого человека – разные… – Тут дедок Сократыч снова взглянул на капсулы – увял, погрустнел. – Да… – молвил он со вздохом. – Всё-таки талант – это в какой-то степени дискриминация…

– Да ладно тебе, дед, – недовольно бросил Ромка. – Давай так: я сейчас пару глыб разбомблю, а ты нам кое-что за это расскажешь… Идёт?

Если бы Ромку занесло в жилище Сократыча случайно, он бы решил, что опора необитаема. Было, например, совершенно непонятно, на чём дедок спит, на чём ест. Толстый, как бревно, смоляной кабель лежал, изгибаясь подковой, в десятке сантиметров над полом. Внутри этой подковы и расселись все трое, бросив посередине набитый капсулами пластиковый мешок. Обычно на пол старались ничего не класть, поскольку мелкогубчатое покрытие подъедало всё подряд, но в данном случае можно было поспорить, что дедок окажется проворнее.

– Раньше у меня здесь камушек был, – со сдержанной грустью сообщил Сократыч. – На манер столика. Теперь таких маленьких уже не встретишь. Изящный, знаете, в форме уха…

Василию тут же вспомнился очень похожий камушек в лаборатории Пузырька.

– Сократыч, а ты пьёшь?

– Господь с вами, Василий. Капли в рот не беру.

Так… Значит, променял на тюбики… Василий вздохнул.

– Ну-с… – сказал дедок, бодро потирая ладошки. – Так что вы хотели выяснить, молодые люди?

Не дожидаясь вопроса, выбрал капсулу, надкусил – и присосался. Кадычок заработал, как поршень.